Шапировские Вечера 18 03 25 Мартоморфозы

...ниже приведены
тексты, подготовленные и, частью большею,
озвученные в этот вечер.
АУДИТОРИЯ чутка и благосклонна,
услышанные мною участники достойны внимания собравшихся...
Вера Поварницына
божественна.
Организаторам можно позавидовать,ибо
ежемемячно в центре волшебства;


Облом

...такие вот детали - снова снег,
рубашкой вверх, раскинутые карты,
невинные в случайности азарты
и неизменный чёрный человек...
Ещё клавир, затихший навсегда,
скрип половиц - настройщик безучастный.
Из рондо труб текущая вода,
капелью крана звук завершает ясный.
...весны здесь нет - палит дрова февраль,
тебя уносит жёлтая машина.
Весны здесь нет, но есть часы камина
и зеркала... их амальгамы даль
и ты, желанием одетая одним,
с ногами в кресле, с кроками романа,
прикрытыми небрежно - просто с ним
вошедшая...   уверенно...  но рано.

В раю

Туман укрыл ночные города,
переведя все истины в печали.
Сквозь пальцы время, ровно как вода,
не иссякая, всё течёт в канале.
В палитре новой, из одних белил,
увяз мазок, с ним кисть, рука, художник.
Отсутствием манящие перил,
все лестницы есть ритм ступеней ложных...
Летит листва...  В полуночной пивной
одни давно уже завсегдатаи, -
одну, другую, снова по одной -
последние в депо ушли трамваи…
Сижу и пью... - я - гордый  человек,-
мой караул бредёт с его же смены...
Тоскуй со мною, милый  имярек -
размах души, - он рай - в границах пены…

набросок

И воссияет, и зайдет.
Закат прекрасен.
Вовеки с век не опадет -
и прост, и ясен.
Воззрений догорят угли -
греть перестанут.               
И те, что охранить могли -      
всех раньше канут.               
И улица себе найдет
других. Похожих.
Тень проходными пропорскнёт
и проблеск тоже.               
Они окажутся впотьмах,
опорой света -
как наклонившийся монах,               
как страх ответа.               
И этот страх, как ни крути,
под сердцем бьется.
Что оказалось позади
комком сожмется.
Оно едино и туман            
равнины плоской -
свершившийся самообман
судьбы наброска.

мастер

сквозь каменные кружева, легка,
проглядывает  ангела рука
и твой, предвосхищенный, рядом взгляд,-
что каменные демоны  творят,
базальтов выявляя естество,-
то зеркала зачтут как волшебство...
                ***
...что Мастер?!! - пьёт, теперь уж восемь дней,-
закаменел среди своих камней,-
упал, разрушил слепок, ужаснулся,-
вот линия,- тут протрезвел, очнулся,-
а трещина, почти и не видна,-
(коль не слюнить),- пробормотал,- "цена!",-
иль, что похожее, - всё больше в этом роде,-
не то, не то, (мол),- вопреки природе...
здесь сомневался,- (мастихин погнулся -
и плоскость унесло, зачем-то, вбок),-
ругался,- ну и, снова, занемог,-
а вот следы,- здесь грохнули помости -
и ноги в трёх местах!, - но это кости,
срастутся!.. - ...никуда я не бегу,-
Флоренция вот разве!!.- на бегу?,-
нет, я хочу под сень её деревьев...-
начать с чего?!, - ну выгнать подмастерьев,
разрушить гипсы, вымести на двор,-
я чувствую произрастает сор!..-
ученики?!, - а это за грехи!,-
один мне приписал, (хи-хи), стихи,
в глаза заглядывают, ловят каждый вдох,
представить не могу, - (ну чтоб я сдох),-
какое слово их гнезда коснётся?
...да наплевать,- я дна достиг колодца,-
там прятаться!, - я раб, не я поэт,-
где те запасы дней, запасы лет,
чтоб допереть к вратам транзита груз,-
тот сирый, тот слепец, а тот безус,
что им скажу я?, -  возлюби себя!,-
я ненавижу этих форм края...-
в них сути нету, ускользает суть!,-
лишь тени!,- там и оседает муть,-
полоскою для сле;дующего дня,-
о утро!- ты, хоть, не добей меня...-
и запах!, - не снесу!, - в толпе невежд,
морщинами  негнущихся одежд,
встречаю день,- а всё кромешней  ночь!,-
ты, Господи, сойдёшь не, чтоб  помочь,-
чтобы простить... но я уже нигде,-
я колебанья предаю воде
и камень жив...  и  плещется волна,-
лик явственен!.. - а всё скала видна.


лимбус
 
звезда цыгарки плавает в ночи,
мерцает, затуманиваясь дымом,-
случайный взгляд её не отличит
от звёзд других, и их соседством мнимым
живут дворы - колодцы на свечном,
на петроградке, в половинке жизни,
что в сумраки её вошли постом,
рефлексами расслабленной отчизны,-
мерцай, дыми, фонарь ночной, светляк,-
выхватывай черты у жизни мнимой,-
их обладатель вовсе не простак,-
он обладатель боли доли львиной,
он обладатель меньшей из частей,
и той овладевал чрезмерно долго -
одной из бесконечности смертей,
не ведая, что он в стогу иголка,-
он в темноте, где странствуют лучи,
себя самих гася непостижимо,
где, сколько и куда ни поскачи,
проследуешь неотвратимо мимо,-
уместна мысль, что свой везде косяк -
и в том, и этом беспокойном мире,-
и в этом тот, кто в том уже босяк,
свой первый выстрел совершает в тире,-
потоки слов,- и не из тех, что врозь,-
тут не в чести,-  как и другие знаки,
не ощупью тут проступает ось,-
а пульсом ахероновой  собаки,
тут есть стена - возможность ощутить
ее громаду, ширь, не осязая,-
и весла есть, не чтобы их сушить,-
чтоб опереть, надежд не разрушая,
и двери есть, и есть от них ключи,-
иди на свет - и знай - со знаком минус,-
и два огня -  лампады и свечи -
как ориентир, шкала, разметка, лимбус.

навсегда

…на сколь свезло, не ведаю -
сколь счастлив - не таю -
заветную проведаю         
и увезу свою -
под почками, что лопнули,
под прядками берёз,
ту что открылась - поздно ли?
(не рано ли?) всерьез…
Что не была на привязи -
а норовит попасть -
оставь её, не вывези -
ей без меня пропасть.
Молчим - она единственна
(чего уж тут – одна)   
Чтобы связать таинственно
души разлад дана.
Не вздохами да охами -
студёностью воды -
что протекла рассохами,               
за омуты-пруды -
глаза - как те - глубокие -
а вроде молода.
И очи к ночи строгие -
отступишься - беда.
Прозреть сумеем к осени?
(зачем и жить тогда?)
Как ловко нас подбросили -
как пташек - навсегда…

лодка

...он надавил  и обломил...
песок  собою  не прикрыл,
осыпавшись как  макияж,
потом посыпался  пейзаж
и некто, в  сером пиджаке,
оставив камни на песке,
качнулся, чтобы  налегке
по медленной уйти реке -
и  лодку отвязал без дна,
к веслу двойная глубина
стремилась, чтобы подтвердить,-
она и  есть надежды нить -
и времени пришлось застыть,
и лес не захотел прикрыть
его, зияющую пасть,
пел ветер, утверждая власть
движения не вверх, а  вбок,
циклический отмерив срок
листве, шумящей как финал,
потом и этот звук пропал,-
пропали стрелки у часов,
пропали  облака, покров
сорвался с бледного плеча,-
упали буквы у врача -
и взгляд упёрся в никуда,
где только белая  вода -
и кто -то вылез из норы,
и, снова, правила игры
перемешались, как омлет,
и камни есть, но больше нет
среди камней, ни одного,
чтоб положиться на него...

...и некто, застегнув пальто,
шагнул из никуда в никто.

 

Ноябрь... Залив... Неровности песка…         

Ноябрь... Залив... Неровности песка…
Волна лежит на  длинных лапах дюны,-
до снега день...  И  стылые  лагуны
соединят  безлюдье  и  тоска…
И то сказать  -  не плоский пейзаж,
а вертикаль (почти сплошная) света
возникнет здесь, и главная примета
не грифеля на белом макияж,
не отголоски замершего смеха,-
а время - наклонённое как веха, -
следы перемещаются  в мираж
и им названия уже не дашь, -
и то канва для следствий без причины,
где женщины седее, чем мужчины,
и влага,- что повисла между ними, -
ушла в залив, прочтя зрачки сухими…

...Ковчег не здесь,- здесь то, чем стало лето…
И,  хошь не хошь, а думаешь про это,
пока зима (холодными руками)
играет в нас и не играет с нами…

рыжеволосая

уток полсотни…  слетелись на озеро -
осень - уже зачастили дожди.
лето матросило, осень пробросила -
кто-то ж сумел, не сказал:«подожди…».
кто-то сумел - парк притих - подморозило -
травы белеют,  листву подожгли -
дыма так много,  что рыжеволосая
ты седовласа - мы медленно шли.
время всеместно, отвесно поверено -
поздно ли, рано  коснёмся земли.
кто-то отечески, непреднамеренно,
шёпотом, мягко: «…на ноль  не дели…»
как же с иными – безумными, шумными?
с верой, ведущей к земле корабли? -
с верой завяжется, в меру разумное -
парус (к, примеру), алея вдали.
листья палитрой над озером кружатся,
веток ресницы длинней, чем твои -
капли, что слиться должны бы и в лужицы -
не долетают… лови - не лови.

закрытый сад

Ты снилась мне... - как тихая  река
текла вода, не наполняя кружку,
мою, - хотя она не велика,-
твою, - она бездонна...  На просушку
закрытый сад я вижу сквозь окно,
фонарь ещё, невзрачную аллейку,-
как   прорастёт не всякое зерно,-
так, лет  тому, в саду,  найдя скамейку,
посеяли, что всходов не дало,-
но, думается мне, создало почву,
чтоб в сумраке грядущем то крыло
аллеи  вспоминать, скамейку,  то что,
не  добавляя связность  в  прочерк дней,
ядро вскрывает, сущность, сердцевину
той  позы  неподсказанной  твоей
и  грации,   которой половину
и я являл... Теперь, когда пропал
задор былой и скоро выгнет спину
косматый зверь, которого оскал
засвечен волшебством дагерротипа, -
я признаю - себе я тоже лгал -
и этих фото, (моментальных типа),
потом  уже и не перебирал...
И вот, - кто  изначально  не  был  прав,
предугадать  всех  следствий  не умея,-
глядит в окно, где силуэты глав
и ниже очертанья мавзолея…
..Тот давний снег, что скрыл сиянье глаз,
ещё летит, соединяя  нас
сейчас и здесь,  где ты, почти, виденье,
хрустальное, подобно отраженью
простых зеркал, повёрнутых в друг друга…
Стёкло бликует... Хлопает фрамуга...

словами

Хрустальный зов колоколов
над старицею, над рекою.
И мне уже не надо слов,
чтобы с тобою, как с собою.
Так, чтобы не издалека -
а сгоряча, о самой сути,
как эта СУхона - река,
чьи воды не приемлют мути.
Чьи берега не берега,
а влага и туман низинный,
и изумрудами луга -
агатом русел середины.
И рыбий тайный полумрак,
стеблей с тенями пантомима.
И пауз абсолют и знак -               
в преддверье звука - анонима.   
И таковой возник - иссяк -            
других в ряду, других помимо.         
И слово - фора, или так?..            
Конечно, встречное и мнимо.
Прибавь сюда неловкость фраз,   
неловкость глаз, надежды гавань.   
И ветви, полные сейчас
Плодами, будущими яблонь.
В окно они войдут и дверь,
став изобильем ваз зелёных -
туда, где  абажура тень,
безмолвствует средь комнат тёмных.
Где столь случалось - сколь ушло
и звуки возрождались сами.
Где мы на Вы. И то стекло,
что разбивается словами.

на выходном

На выходном слегка замедлит скорый.
Смахнёт с перрона чемоданов споры.
Порхнёт огнями горизонта бязь,
сердцебиенье утвердит разлуки связь   
и глади рельс, холодных как глаза.
Ты только что всего им не сказал -
позволил стать обычными, земными,      
недоумёнными. Губам сухими.
Что из того, что и в твоих печаль?
Что из того, что и себя не жаль?
Гони свой пульс по лабиринтам парка -
не так с ним там как коридором жарко.
Не гулко так, как гулко во дворе,
с флажками окон, будто ты в норе –
и выход в том, которое теряешь.
Шагаешь. Уменьшаешься. Сжимаешь,
растерзанную пачку сигарет.
Закат сместился. Он теперь рассвет.
И дни просты, и коротки, и споры,
как поезда - всё знанье, о которых -
что добрых дефицит у них примет.
Ну, разве красный выходного свет.

доверие

Вчерашний снег припомнится
и дней коротких бег.
Ты оказалась скромницей
за занавеской век.
Они полуприкрытые,
долина глаз чиста -
такие вот открытия,
когда из никогда.
Когда затихли ходики
и гирька пол скребет,
на оттоманке - плотике
бессонница плывет.
Она, почти как истина -
печали не несет -
чего судьба отчислила,
другою обернет.
Приврёт про расстояния
и стрелками приврёт.
Отчаянья, признания
слова перевернет.
И звук шагов изменится
отсюда и сюда.
И: "навсегда",- заменится
на: "вот тогда, когда..."
И боком выйдет длинное
привычное житье.
Потянешься за глиною:
"О Боже! Нет ее".
А есть скелетик проволочный,
вихрастая башка.
Пугливый зайчик солнечный,
да силуэт божка.
И новые поверия
на старые семь бед.
Да полнота доверия
тому чего уж нет.