Пушкин

Была, была у меня когда-то ссора с русским языком!
Долго же я, помню, Александра Сергеевича ненавидел!
Всё за то, что одноклассник Писарева на урок принес.
Заткните уши, люди дорогие с эстетическим чувством!


Крамола в его устах вся состояла в том, что не похвала -
Зачитываться и знать наизусть сочинения таких господ
Как Пушкин, Лермонтов и Гоголь! Вот это ход! Нормально?
А нам- то что о них твердили: по меньшей мере гениально!



«Что касается большинства",- клеветал на соотечественников
Этот злобный правдоискатель,-"то оно или вовсе не читает их,
Или прочитывает их один лишь раз, для соблюдения обряда,
И потом откладывает подальше в сторону и почти забывает..."




И придумал, падла, что: поставить раком всю общественность!
Есть лишь один вопрос: следует ли нам читать Пушкина сейчас?
Это он тогда ещё спрашивал сам себя и отвечал отрицательно:
Пушкина следует сдать в архив, нахуй, вместе с Ломоносовым!



Вы поняли? Вместе с Державиным, Карамзиным и Жуковским!
Пушкин для этого Писарева ( вы хоть слышали про него когда?) —
Только «великий стилист» и  «легкомысленный версификатор».
Я когда читал про такое черным по белому - меня озноб прошиб!



Никакой «энциклопедией русской жизни» и «актом самосознания»
Для общества роман «Евгений Онегин» никогда, по евоному, не был.
В самом герое, Онегине, ничего передового и симпатичного нет.
А всеми любимая Татьяна — это идеальничающая посредственность.



Для меня это была шокирующая правда, но не для преподавателя
Русского языка и литературы в средней общеобразовательной школе!Заключалась она в том, что этот язык не отражал моего опыта.
За порогом школы царила феня и песни Александра Розенбаума!



Самой последней книгой в школе, которую родители ещё заставили
Прочитать моих одноклассников, была "Дети подземелья" Короленко.
Все остальное пришлось читать одному мне и ещё двум девочкам.
Поэтому я долго осуждал Пушкина, одного из авторов моего угнетения.


 

Только взрослым уже я начал видеть вопрос совсем по-другому:
Язык не был моим, потому что я не пытался его использовать,
А только научился имитировать его, неумело подражать в стишках.
Позднее я всё же нашёл в себе силы бросить ему и себе вызов. 




Позднее этот язык смог отражать идеи и нести бремя моего опыта:
Мои отношения с языком Пушкина раскрылись как нечто иное,
Как мои противоречивые отношения с самим собой и своим прошлым.
Я смеялся над бывшим одноклассником, который ненавидел Горького!




Под этим светом, этим откровением, и я сам, и моё тёмное прошлое
Начали медленно раскрываться, возможно, как цветок раскрывается Утром, но, скорее всего так,как почти атрофированная мышца начинает Постепенно функционировать или замёрзшие пальцы медленно оттаивают...