Мой друг Халиль Жебран

Друг мой, я ведь не тот, кем я кажусь. Внешность – лишь одежда, что я ношу, сотканная тщательно одежда, что меня здесь защищает от твоих расспросов, а тебя – от небрежности моей.
«Я», что во мне, мой друг, в доме безмолвия всё обитает, там и останется навеки, неосознанное, недосягаемое.
Я б не хотел, чтоб ты поверил в то, что говорю иль доверял тому, что делаю, ведь все слова мои – не что иное, как твои же мысли, в звук облечённые, дела ж мои – твои надежды в действии.
Когда ты говоришь: «Вот, ветер дует на восток», я говорю: «Да, он дует на восток», ведь не хочу же я, чтобы ты знал, что мои мысли не о ветре, а о море.
Ведь ты понять не можешь моих мыслей моряка, да я и не хотел бы, чтоб понимал их. Хотел бы в море быть один.
Когда, мой друг, день для тебя, то для меня же ночь; но и тогда я о зените говорю, что на холмах танцует, и о пурпурной тени, что крадется по долине, ведь ты не слышишь песен моей тьмы, не видишь ты биенье крыл моих о звезды; я не хотел бы, чтоб ты это слышал или видел. Хотел бы с ночью быть наедине.
Когда возносишься на небеса свои, спускаюсь я в свой ад; взываешь ты тогда ко мне чрез бездну непреодолимую: «Товарищ мой и спутник мой», и я взываю к тебе в ответ: «Товарищ мой и спутник мой», ведь не хотел бы, чтобы видел ты мой ад. Ведь пламя там сожгло бы очи, а дым забил бы ноздри. И слишком я люблю свой ад, чтобы тебе прийти туда позволить. Хотел бы быть в аду один.
Ты любишь истину и красоту, и праведность, тебя я ради говорю, что это хорошо и подобает это всё любить. Но в глубине души смеюсь я над твоей любовью. И все же не хочу, чтоб видел ты мой смех. Хотел бы я один смеяться.
Друг мой, ты добр, осторожен, мудр, нет, совершенен ты, я ж тоже говорю с тобою мудро, осторожно. И все же я безумен. Но я скрываю безумие своё. Хотел бы быть наедине безумным.
Друг мой, ты мне не друг, но как мне дать тебе понять? Мой путь – не твой путь, и все же вместе мы идем, рука в руке.