Три девы периода дожития. Про времена года

Лавочка была нагретой от солнца, поэтому все трое приземлились на неё с наслаждением: ходьба со скандинавскими палочками, конечно, дело хорошее, но коленки и поясница все-таки дают себя знать, резерв не безграничен, износ продолжительный…
Солнце светило, птички чирикали, почки проклёвывались - весна, одним словом. 
И, как это часто бывает, в такой прекрасный день вдруг накинулась мысль о смерти. Завладела, так сказать, сознанием. И подняла эту тему Юрьевна.
Вот весна, ишь время какое хорошее, а  ну как придётся помереть весной. Вот я бы не хотела. Вся природа пробуждается, теплынь, а ты такая - хоба!  - и никакая травка тебя не радует, никакого тебе звона ручьёв и запаха подснежников. Вот ужас-то.
Эстафету охотно подхватила Родионовна. Мол, а зимой что, лучше? Одну могилу вырыть какой труд, долби-ко эту ледянку, и денег стоит, родственникам тратиться. Пусть хоть на это для тебя потратятся, родственники твои, совсем стыд потеряли, второй год носа не кажут: ну правильно, бабке же не только внимание, ей продукты надо закупить, в полуклинику отвести. Правильно говорить - поликлинику. Матвевна, ты правда думаешь, что я такая темная? Да наши медучреждения теперь только так и можно назвать. И вообще, я зимой не хочу помирать, так что не обсуждаем это. Ты вот когда помирать не хочешь?
Я не хочу осенью - дождь, грязь, ветер. Тучи низко ходят, темнеет рано, вся природа помирает. Да еще как подумаю - обязательно найдётся слабая душа, что дома захочет отсидеться. Мол, сыро, ветер, а у меня ревматизм, то да сё, как бы не простыть, без меня проводят. Вот я бы к вам, девки, в любую погоду пришла. Короче, не хочу осенью. Брр, как подумаю.
Ну, а летом, девы? Юрьевна аж всплеснула руками. Про лето вообще молчим, оно и так короткое, вся жизнь - осень да зима, а весна с летом пролетают за здорово живешь. Помнишь, как в молодости - из зимних сапог, бывало, сразу в босоножки. Только приладился, херак, опять зима. Нет, летом вообще не хочу. Такая красота, люди на моря ездят, ягоды полно, теплынь…
Ещё я в землю не хочу - сменила тему Матвевна. Как представлю, что лежишь ты, ничего сделать не можешь, а тебя червяки жрут. Лучше взвейтесь кострами, синие ночи! Постояли все в красивом зале, уехала ты вниз под мелодичную музыку, а все на поминки. Вроде как и никакого потрясения.
Опять же, никто меня посмертно костерить не будет - ишь, убралася, скока денег на нее потрачено. Жила бы себе, всё дешевле…
А я только в землю - убеждённо подхватила Юрьевна. Ещё чего, сожгут, будешь там в печи корячиться, страсть. Да еще потом смешаешься со всем пеплом, и неизвестно к кому  потом родственники приходить будут. Это, конечно, подороже крематория, но зато целёхонькой до места доберёшься, всё не непонятной кучкой.
А я, девки, и думать об этом не хочу - продолжила Родионовна. Как будет, так будет. Ну помрешь, под забором лежать тебя никто не оставит, всяко похоронят. А уж в чем ты там будешь лежать, где, и в каком состоянии - пеплом али тушкой - тебе будет глубоко наплевать, да и не узнаешь ты об этом никогда.
- А как же жизнь после смерти? - робко вставилась в пылкий монолог Юрьевна.
- А на кой она нужна, эта жизнь после смерти? Глядеть, как всё тут, как прежде, а тебя нету??? Нафик!Я жить буду, вот такое моё резюме! - заключила Родионовна.
И с ней почему-то сразу согласились.