Вот такая любовь

-Люсенька, душечка, не вставай, - Михаил Борисович поправлял подушки, чтобы жене было комфортно. - Я мигом тебе принесу всё, что пожелаешь!

Люсенька, пышная дама лет пятидесяти, лежала на кровати и охала. Её недавно выписали из больницы. Сказали: "Идите домой, вы здоровы. Ничего серьёзного нет, следите за давлением, налаживайте образ жизни, больше ходите, правильно питайтесь".

Конечно, её муж сильно перепугался, когда Люсеньку, его счастье и отраду, увезли в карете скорой помощи. Низенького роста, худенький, с лысеющей головой, он вызывал жалость у проходящих мимо людей - столько боли было в его глазах, полных слёз...

Не выдержал, поехал следом. Нашёл палату, где разместили ненаглядную. Ходил к ней как на работу: бульоны, пюре с котлетами, салаты приносил. Вот только его пышечка и душечка хотела чего-то эдакого... А чего - сама не знала.

-Сходи да купи, - говорила Люсенька, надувая губы от переполнявших её чувств неопределённости.

Он в растерянности мял шапку в руках, ломая голову на тем, как же угодить жене. Даже потихоньку поджидал соседок Люси по палате и выведывал, может, говорила она, чего хочет. Но те посмеивались:

-Касторки ей надо да хлеба с хреном!

Видимо, с соседками по палате у Люси не ладились отношения. Но Михаил Борисович был простой души человек. Пошёл и купил касторку, хлеб и хрен. Принес он это, положил на стол, а лицо светится. Думает, как же обрадуется сейчас его "масечка".

Вот только радости на лице Люси совсем не было. Взглянула она на соседок по палате, которые заливались от смеха, и насупилась, поняла, откуда ноги растут:

-Они пошутили, а ты и рад угодить. Иди с глаз моих, - отвернулась от мужа и больше с ним не заговаривала.

А это для Михаила Борисовича было сродни смерти - не мог он без жены своей ни часа, ни секундочки. Упал на колени и как стал просить прощения за свою глупость, что женщины в палате опешили.

-Вот даёт... Что за бабы... До такого состояния мужиков доводят... - шептались они.

Пообещала Люся подумать, прощать его или нет. Дала список, что хотела бы из вкусностей, и побежал её благоверный исполнять желания "царицы сердца своего".

А потом Люсеньку выписали. Михаил Борисович крутился вокруг неё, угождал во всём, лишь бы больше не попала она в больницу. Так тяжело ему было эти дни.

-Ты уж не бросай меня больше, душа моя, - подоткнул он одеяло.

-Куда от тебя денешься, - со вздохом произнесла она, вздымая пышную грудь.

И тут произошло неожиданное: Люсенька взяла за руку своего мужа и, посмотрев ему в глаза, проговорила с улыбкой:

-Касторку с хреном принесёшь?

-Принесу! - оживился Михаил Борисович, опьяненный таким нежным жестом от жены. Он боялся упустить это мгновение и наслаждался теплотой ладони своей Люсеньки. И вдруг сообразил и засмеялся. И она засмеялась.

-Ох, Мишенька, какой же ты... Любимый...

Большего счастья Михаилу Борисовичу и не нужно было.