Последняя любовь

13, 14
В день открытия «Инн-Бунсборо» Эйвери с самого утра без устали сновала туда-сюда через дорогу и до полудня пробежала миль двадцать. По морозу.

Каждый ярд того стоил.

Целый день Хоуп и Кароли драили и мыли отель, пока все не засверкало чистотой. Столы, каминные полки и подоконники обеденного зала украшали цветы, и, пробегая мимо, Эйвери каждый раз отмечала, что их становится больше и больше. Во внутренний двор и на террасы выставили столы и стулья, в каминах по всему зданию пылал огонь.

В какой-то момент нагруженная подносами с едой Эйвери столкнулась с Хоуп — подруга в джинсах и свитере расписывалась за доставку взятой напрокат посуды.

—Я вернусь, — пообещала Эйвери. — Кто-нибудь из моих ребят принесет остальную еду, а потом еще, если понадобится.

—Все идет по расписанию. Кароли пошла переодеваться.

—Мне тоже нужно переодеться, но я вернусь, самое большее через час.

—Не торопись, — спокойно сказала Хоуп. — Мы успеваем.

—Почему я так волнуюсь? Это не моя гостиница! — Эйвери выбежала на улицу и поспешила домой.

Через пятьдесят пять минут она вернулась с сумкой, страшно довольная, что так быстро собралась, и увидела Хоуп, которая заполняла бар напитками. На ней было потрясающее красное платье.

—Ты переоделась! Обалденно выглядишь, это даже нечестно! Я снова тебя ненавижу.

—Все рассчитано. Я не хотела в мыле бежать наверх и приводить себя в порядок, когда придут Монтгомери. Кстати, они появятся с минуты на минуту.

—Это я должна была приготовиться первой! Даже обидно.

—Смирись. — Удивленно подняв брови, Хоуп посмотрела из-под колючей черной челки на подругу и выразительно кивнула. — Вынуждена заметить, что у тебя разные туфли.

—Какие выбрать? — Эйвери переступила с каблука на носок, покружилась. — Не могу решить. Еще и платье не подходит, да? Оно серое.

—Не серое, а цвета лунной пыли. Мне нравятся блестки на лифе. Где ты взяла эти сапфировые туфли? Хочу такие!

—Купила в прошлом году в минуту слабости и еще не носила. Не уверена, что они подойдут.

—Конечно, подойдут! Знаешь что по-настоящему обидно? У тебя нога на целый размер меньше, чем у меня. Иначе туфли я отобрала бы. Возможно, еще и отберу.

—Значит, надену голубые. Я оставлю у тебя свои вещи, включая отвергнутые черные лодочки, ладно?—Само собой.

—Я быстро, сейчас спущусь и помогу.

Эйвери сбросила обе туфли и босиком побежала вверх по лестнице. Оставила сумку и черные туфли в квартире Хоуп, надела голубые.

Дверь в «Пентхаус» была открыта, и Эйвери вошла внутрь, окунувшись в прохладный воздух. Везде стояли цветы — под окнами в гостиной, на плавучем столике в ванне, в спальне. Все блестело и сияло.

Интересно, что сейчас чувствуют Монтгомери, если даже ее переполняет чувство гордости и удовлетворения? А ведь она только наблюдала за процессом. Ну, и немного помогала.

Эйвери пошла вниз, ведя рукой по железным перилам. Потом ей захотелось чего-то еще, и она зашла в номер «Ник и Нора». Подумать только, они с Оуэном останутся здесь на ночь! В роскошной кровати, среди запаха цветов и блеска хрусталя. Будут заниматься любовью в темноте, станут первыми влюбленными, которые обнимут друг друга в этом номере. Настоящее чудо!

Услышав шум шагов, она обернулась и улыбнулась Оуэну.

—Только подумала о тебе, как ты появился. Да еще такой красивый!

В темном костюме и галстуке почти одного цвета с ее платьем — еще одно чудо! — Оуэн выглядел превосходно.

—Эйвери, ты не перестаешь меня удивлять.

Она тепло улыбнулась.

—Сегодня все должно быть стильным, и мы с тобой определенно стильная пара. Я думала о том, что вы сейчас чувствуете. Должно быть, что-то необыкновенное, ведь даже я радуюсь и горжусь, хотя ничего не делала.

—Не говори так. Ты таскала вещи, убирала, кормила. И помогла нам найти Хоуп.

—И сама лично собрала эту сверкающую напольную лампу. — С сияющими глазами Эйвери качнула хрустальную подвеску. — Немало.

—Конечно. И у меня для тебя кое-что есть.

—Для меня?

—Хочу отблагодарить тебя за все, что ты сделала для нас.

—Подарок? — Она удивленно шагнула к нему. — Вообще-то я помогала бескорыстно — это касается и собранной лампы! — но подарки я люблю.

Оуэн вытащил из кармана маленькую коробочку и скомкал упаковку, когда Эйвери сорвала ее и подняла крышку.

—Господи, какая красота!

В коробке лежал маленький платиновый ключик на цепочке, украшенной крошечными бриллиантами.

—Я его увидел и сразу понял — самое то. Символ. Ключ от нашей гостиницы. Для тебя она всегда открыта.

—Замечательно, какие прекрасные слова! Спасибо! Спасибо! — повторяла Эйвери, целуя Оуэна. — Я просто в восторге! Мои первые бриллианты!

—Правда? Они совсем крохотные.

—Бриллианты крохотными не бывают. Хочу надеть кулон прямо сейчас!

—Давай помогу.

Оуэн встал сзади, застегнул цепочку. Эйвери потрогала ключик, взглянула в большое трюмо с серебряной рамой. Подняла руку к ладони Оуэна, которая лежала на ее плече, и поняла, что у нее нет слов, чтобы выразить, как она себя чувствует, стоя рядом с Оуэном и любуясь отражением в зеркале.

В груди возник знакомый трепет, а потом родилось что-то новое — медленное ровное биение, которое распространилось по всему телу до самых пяток.

—Оуэн.

Все, что Эйвери могла или хотела сказать, вдруг куда-то исчезло, когда она заметила в зеркале тень.

—Оуэн, — повторила Эйвери.

—Да, я вижу.

Она сглотнула.

—Что ты видишь?

—Элизабет.

—Я вижу только тень. Силуэт.

—Я вижу ее полностью. Она улыбается, хотя в глазах стоят слезы. Она... машет рукой? Нет, показывает свою руку. Левую. У нее на пальце кольцо с маленьким красным камушком.

—Рубин?

—Нет, темнее.

—Гранат?

—Возможно. Обручальное кольцо?

В голове Оуэна прозвучал тихий, как просьба, голос: «Билли».

—Ты слышала?

—Нет. Я чувствую аромат жимолости, вижу силуэт Элизабет. Вернее, видела, — сказала Эйвери, когда тень исчезла. — Что ты слышал?

—Она снова назвала имя. Билли.

Эйвери повернулась.

—Кольцо, ты сказал, у нее на руке обручальное кольцо.

—Всего лишь догадка.

—Она показала тебе кольцо, потом ты услышал имя. Держу пари, что кольцо обручальное. Элизабет и Билли хотели пожениться. Мы должны его найти, Оуэн. Ради нее.

Эйвери стиснула руки Оуэна, поразив его настойчивостью.

—Сделаю все, что смогу.

—Как долго... Как долго она любит!

Эйвери вдруг поняла, что у нее появилась надежда. Надежда на то, что любовь имеет значение и может длиться очень долго.

—У меня не было времени, поэтому я пока ничего не узнал. Немного освобожусь после сегодняшнего приема и поищу. Нам нужно спуститься вниз — через двадцать минут будут разрезать ленточку.

—Я сказала Хоуп, что вернусь помогать, а сама отвлеклась!

Эйвери вновь потрогала ключик.

—Спасибо еще раз.

—Хорошо смотрится с платьем. — Оуэн рассеянно погладил ее по плечу. — Иди вперед, я сейчас подойду.

Оставшись один, Оуэн подошел к номеру «Элизабет и Дарси».

—Прости, я был занят подготовкой к сегодняшнему дню и...

Слово «жизнью» прозвучало бы невежливо.

—Другими делами. Но я обещаю, что попытаюсь его найти. Знаешь, у нас сегодня много гостей, будут ходить туда-сюда, заглядывать в номер. В общем, прием. А после моя мама останется здесь на ночь. Это моя мама, так что... Я просто хотел тебе сказать.

Он замолчал на полуслове, покачал головой.

—Бекетт, наверное, уже предупредил. Сегодня очень важное событие для моей семьи, для всего города, и мне нужно там присутствовать.

Оуэн почувствовал, как что-то легко коснулось лацканов пиджака, — так женщина поправляет одежду мужчины перед тем, как выйти с ним на люди. На пути вниз он бросил последний взгляд через плечо, однако ничего не увидел и пошел навстречу голосам и свету.


* * *

Старый отель на главной площади города вновь распахнул свои двери для гостей. Они бродили по теплым, уютным комнатам, толпились у пылающих каминов, общались с соседями на открытой кухне.

Свет заливал помещения, которые так долго стояли темными; гул людских голосов вернул их к жизни.

Люди ходили по красивому кафелю и полированному дереву, присаживались на желтый, как масло, диван или потягивали напитки под аркой. Те, кто не боялся холода, выходили на улицу, чтобы взглянуть на внутренний дворик или полюбоваться видом с элегантной террасы.

Некоторые чувствовали легкий летний аромат жимолости, но не обращали на него внимания. Порой кто-то ощущал прикосновение к плечу, однако, обернувшись, никого не видел. Дважды Оуэн показывал гостиницу друзьям, и оба раза двери на террасу в номере «Элизабет и Дарси» были открыты. Он просто закрыл их, пока гости восхищались кроватью, узорчатым полом или красивым абажуром из витражного стекла.
—Прекрати, — тихо сказал Оуэн и повел гостей дальше.

Позже он еще раз зашел проверить двери и с радостью отметил, что они закрыты. Возможно, Лиззи увлеклась гостями, и ей некогда его разыгрывать.

Когда он повернулся, чтобы уйти, вошла Фрэнни. Вместо привычных джинсов и футболки на ней были черные брюки, отделанная рюшем блузка и черный жакет.

—Привет! Я принесла еще подносы с едой, а сейчас тоже хочу совершить экскурсию по отелю.

—Хорошо выглядишь, Фрэнни.

—Спасибо. Решила принарядиться, раз уж ношусь туда-сюда. Черт, Оуэн, до чего же красиво!

У Фрэнни разбегались глаза. Она погладила обтянутую тканью скамеечку для ног.

—Я знаю, сколько сюда вложено времени и сил, но, клянусь, это похоже на чудо.

—Спасибо, мы гордимся тем, что сделали.

—Еще бы! Я посмотрела номера только на этом этаже и уже не могу решить, какой мне нравится больше.

Оуэн улыбнулся, хотя весь вечер слышал нечто подобное.

—Я тоже. Хочешь, все покажу?

—Не нужно, сама справлюсь. Чувствую себя исследователем, — сказала она и рассмеялась. — Постоянно натыкаюсь на знакомых. Только что видела Дика в номере «Ева и Рорк».

—Дика-парикмахера или Дика-банкира?

—Ха, а ты забавный! Дика-парикмахера. А в библиотеке встретила Жюстину с родителями Клэр. — Фрэнни обошла Оуэна, заглянула в ванную. — О, какая ванна! Словно из английского романа.

—Так и было задумано.

—Отличная мысль! Я бы жила в этой ванной! Впрочем, во всех остальных ванных комнатах тоже. Не волнуйся за меня, иди к гостям.

—Иногда хорошо немного передохнуть.

—Согласна. Раз уж я застала тебя одного, хочу сказать, что рада за вас с Эйвери.

—Хм. Э-э...

—Я привыкла, что вы с ней друзья — думаю, все привыкли, — и ваши новые отношения стали приятным сюрпризом.

—Полагаю, для нас тоже.

—Отлично. Она заслуживает счастья. А ты заслуживаешь ее.

—Я стараюсь.

—Вижу, и мне это нравится. Эйвери много для меня значит.

—Понимаю.

—И еще к твоему сведению... — Фрэнни подошла к нему, похлопала по груди. — Если ты ее обидишь, я добавлю в твою пиццу изрядную дозу слабительного. — Она подняла брови, кивнула и продолжила: — Так как ты тоже мне дорог, и я за справедливость: если Эйвери обидит тебя, с ней будет то же самое.

Оуэн подумал, что пока придется заказывать шаурму, на всякий случай.

—Ты меня пугаешь.

—Правильно, бойся. А я пойду дальше.

Когда Фрэнни вышла, за спиной Оуэна послышался негромкий смех и в комнате запахло жимолостью.

—Да уж, вы, женщины, умеете нагнать страху!

Едва Оуэн собрался идти вниз, как его снова остановили. На этот раз Вилли Би, который встал в дверях, заполнив собой проем. Оуэну пришло в голову, что если бы вожди древних шотландских кланов носили костюмы и галстуки в горошек, то выглядели бы точь-в-точь как Вилли Би Мактавиш.

—Привет. Я искал Жюстину.

—Мне сказали, что она в библиотеке. Библиотека дальше по коридору и налево.

—Да, помню.

Вилли Би неуклюже переминался с ноги на ногу — явный признак того, что он хочет что-то сказать, но не знает, с чего начать.

—Раз уж я застал тебя одного...

—Знакомая песня.

—Ты о чем?

—Да так, навеяло. Что-то случилось?

—Вроде того. Я подумал, что должен тебе сказать... тебе и твоим братьям. Жюстина попросила... — Он вошел в комнату. — Попросила меня остаться. Здесь. На ночь. Ну, ты понимаешь.

Вот черт! И как он сразу не сообразил, к чему клонит Вилли Би? Пробурчав что-то невнятное, Оуэн сунул руки в карманы.

—Я понимаю, что ты чувствуешь себя слегка... но... В общем, так.

—Да. Могу ли я спросить, насколько... какие у тебя планы?

—Твоя мама много для меня значит. Я любил твоего отца.

—Я знаю.

—Он наверняка хотел бы, чтобы я за ней присмотрел. И... Она потрясающая женщина. Я ее очень уважаю и никогда не причиню ей боль. Скорее, отрежу себе руку.

—Хорошо.

У Вилли Би кровь отлила от лица.

—Ладно. Пойду, поговорю с Райдером и Бекеттом.

—Я сам им скажу, — предложил Оуэн, понимая, что иначе Вилли Би опять будет часа полтора смущаться и запинаться, прежде чем заговорить.

—Если ты считаешь, что так лучше, — кивнул Вилли Би и откашлялся. — Хм... вы с Эйвери... с моей Эйвери.

«Та же песня с другим припевом», — подумал Оуэн.

—Все, что ты сказал о моей матери, я могу сказать об Эйвери. Она мне очень дорога. Всегда была дорога.

—Да. А ты ей всегда нравился.

Оуэн почувствовал, что сейчас сам покраснеет и начнет запинаться.

—Я даже не знаю...

—Ты-то, может, и не знаешь, зато я знаю. Как и то, что Эйвери до сих пор переживает из-за матери, из-за того, что она нас бросила. Береги ее, Оуэн. Она встречалась с другими парнями, но с тобой все иначе. Вы давно знакомы, вас многое связывает, и ты ей всегда нравился. Она очень сильная, моя девочка, но у нее ранимая душа. Об этом легко забыть, так что... не забывай. Вот, собственно, и все.

С долгим-предолгим вздохом облегчения Вилли Би огляделся.

—Шикарное место! Вы все отлично поработали. Там, наверху, Томми наверняка радуется за своих сыновей и Жюстину. Ладно, я пойду.

Оставшись один, Оуэн присел на краешек кровати. Что-то много событий за последние несколько минут.

Даже слишком много. Он подумал о матери и Вилли Би, представил их в этом номере... И тут же вскочил на ноги, бросив смущенный взгляд на кровать.

Нет, лучше ничего подобного не представлять.

Дверь на террасу бесшумно открылась.

—Раз уж ты советуешь, пойду подышу воздухом.

Оуэн вышел на мороз, громко выдохнул и пожалел, что у него нет с собой пива. Он любовался Центральной и думал, что знает эту улицу всю свою жизнь. Конечно, она сильно изменилась — новые магазины и офисы, новая краска, новые соседи, повзрослевшие друзья детства. Но для него эта улица осталась прежней.

И Эйвери тоже. Верной и надежной Эйвери.

Конечно, она изменилась. Вернее, они оба изменились. Выросли, стали умнее, чего-то добились.

Оуэн бросил взгляд на ярко освещенную «Весту», снующих за окнами людей. Детище Эйвери. Монтгомери предоставили ей оболочку из камня и железа, а она вдохнула в нее жизнь. И теперь собирается это повторить.Да, Эйвери — очень сильная, смышленая и не боится тяжелой работы. Ей пришлось несладко, когда мать их бросила, но она выдержала. Всегда высоко держала голову, хотя Оуэн отлично знал, как дразнили ее другие дети. Он вспомнил, что сказал пару ласковых кое-кому из тех придурков. Она наверняка не знает об этом и о том, что однажды, вскоре после бегства Трейси Мактавиш, он заглянул на кухню и увидел, как Эйвери плачет на груди его матери. Он тогда сразу же вышел и в следующий раз увидел Эйвери спокойной и с сухими глазами. Она редко бывает другой.

И все-таки Вилли Би прав. У Эйвери ранимая душа, и нужно относиться к ней бережно.

Другие парни. Похоже, по меркам Вилли Би, он, Оуэн, ее новый парень. Или нынешний. Или...

Оуэн вдруг понял, что никогда об этом не задумывался. Конечно, они шутили, что Оуэн был первой любовью Эйвери, но только и всего. А сейчас, после разговора с Фрэнни, а потом с Вилли Би, Оуэн вдруг увидел картину целиком.

Он никогда не приглашал Эйвери на свидание. Не водил ее в кино, на концерты, поужинать. Никогда не дарил ей цветы.

Ну да, он купил ей подарок, заработал несколько очков. Если Эйвери ведет счет, что вряд ли. Не тот она человек.

Почему-то каждый раз получается так, что она готовит ему еду. Конечно, Эйвери любит готовить, но это не совсем правильно. В общем, нужно прилагать больше усилий, если он хочет, чтобы их отношения стали серьезными. А Оуэну этого очень хотелось.

—Я ничего для нее не сделал, — признал он. — Огромное упущение.

Оуэн решил, что начнет все заново, повернулся к выходу и увидел на столике между дверями бутылку «Хайнекена».

—Как, черт возьми, ты это сделала?

Неприятный холодок пробежал по спине Оуэна, но он взял бутылку и сделал глоток.

—Даже не знаю, пугаться или радоваться... Спасибо.

Он отпил еще пива.

—Стою здесь, мерзну, пью пиво, которым меня угостило привидение, и разговариваю сам с собой.

Покачав головой, Оуэн закрыл дверь на террасу и, прихватив пиво, направился вниз, на поиски Эйвери. Девушка разливала в гостиной шампанское.

—Где твое? — требовательно спросил Оуэн.

—А, вот и ты. Что мое?

—Шампанское.

—О, я уже выпила. Наверное, оставила бокал на кухне, когда меняла подносы.

—Ты здесь не для того, чтобы работать. — Он забрал бутылку, взял Эйвери за руку и повел к пустым бокалам. — Получай удовольствие.

Оуэн налил ей бокал шампанского.

—А я и получаю. У тебя ледяные руки.

—Выходил на воздух. Давай найдем место, чтобы присесть. Ты, наверное, валишься с ног.

—Тебе нужно общаться с людьми.

—Я уже пообщался. Теперь хочу немного побыть с тобой.

Оуэн наклонился и поцеловал Эйвери в губы.

Растерянно моргая, она уставилась на него. Конечно, их отношения не были тайной, но он впервые открыто поцеловал ее на людях. Еще они целовались на Новый год, однако в полночь все целуются, так что это не в счет.

Она чувствовала любопытные взгляды окружающих.

—У тебя все в порядке?

—Все замечательно. — Оуэн обнял ее за плечи, повернул к лестнице. — А как у тебя?

—Прекрасно. Я хотела проверить...

—Эйвери, не надо ничего проверять. Всего хватает, люди веселятся. Отдыхай.

—Я отдыхаю только тогда, когда что-нибудь делаю. Иначе у меня начинают чесаться руки.

—Почеши их, — предложил Оуэн.

—Эй, Оуэн!

К ним подошел Чарли Ридер, старый приятель и городской полицейский.

—Можешь помочь?

—В чем дело?

—Да твой двоюродный брат, Спенс. Уже готов.

Весь вечер опрокидывал стакан за стаканом, а сейчас не отдает ключи от машины. Я пытался его уговорить, но что-то он разошелся. Не хочу его арестовывать, может, тебе удастся его успокоить.

—Да, конечно. Сейчас вернусь.

Потребовалось двадцать минут, чтобы угомонить Спенса, — тот с пьяной сентиментальностью обнимал родственника и глупо хихикал над своими попытками пройтись прямо и доказать собственную дееспособность. Плюхнувшись задом в третий раз, Спенс наконец отдал ключи.

—Я его отвезу, Оуэн, — сказал Чарли. — Нам все равно пора уходить — дети остались с няней. Прислоним Спенса к входной двери его дома.

—Спасибо.

Чарли немного помолчал, уперев руки в тощие бедра, окинул взглядом внутренний двор и террасы.

—Красотища! Я забронировал номер на нашу годовщину свадьбы в мае. Сюрприз для Чарлин.

—Какой номер?

—Ей, похоже, понравился с пологом над кроватью и огромной ванной.

—А, «Оберон и Титания». Хороший выбор.

—Хоуп уговорила меня на специальное предложение: бутылка шампанского, ужин на двоих и много чего еще. Все-таки десять лет, нужно отпраздновать по-особому.

—Хоуп все устроит.

—Ладно, давай помогу запихать Спенса в машину.

—Сам справлюсь. Иди за Чарлин, и спасибо за помощь.

—Не за что.

К тому времени, как Оуэн вернулся к гостям, толпа значительно поредела. Он снова отправился на поиски Эйвери, но его то и дело останавливали, чтобы попрощаться, поблагодарить за приятный вечер, похвалить гостиницу или пожелать удачи. Оуэн был признателен за все добрые слова, однако ему вдруг пришло в голову, что, хотя они с Эйвери стали парой, вот уже второй праздник подряд он ее почти не видит. А она все время работает, а не веселится с другими гостями.

Эйвери собирала со столов посуду в обеденном зале.

—Ты можешь побыть просто гостьей?

—Наверное, нет. Я обещала Хоуп и Кароли, что помогу убрать после приема. Классно получилось! Все отлично провели время, и гостиница понравилась. Уже бронируют номера.

—Да, я слышал. — Оуэн взял у нее тарелки. — Где твое шампанское?

—Куда-то поставила. Я только что отправила твою маму в библиотеку. Хотим отнести туда сыр, фрукты и крекеры. Никто из вас толком не поел. — Эйвери отобрала у Оуэна посуду. — Поднимайся, я скоро приду. Мне еще нужно забрать сумку из квартиры Хоуп, когда закончим уборку.

—Я сам заберу. Где она?

—За дверью, но квартира заперта.

—Возьму ключ.

Оуэн принес сумку, взял бутылку шампанского в ведерко со льдом, два высоких бокала и положил в карман ключ от номера «Ник и Нора». Оставив в номере шампанское, он отправился в библиотеку, где и нашел всю семью, включая родителей Клэр. Родственники опустошали подносы с едой.

—Я и не знала, что так проголодалась, — сказала Жюстина, взяв несколько крекеров. — А вот и мой пропавший сын.—Спенс, — коротко ответил Оуэн. — Забирал у него ключи от машины. Пришлось уговаривать.

—Нужно было позвать меня, — заметила Жюстина. — Спенс меня слушается.

Оуэн взял горстку оливок и уселся на пол.

—Они пришли, увидели, мы победили.

—Еще как победили! — кивнул Бекетт, устроившийся с Клэр на диване в компании Жюстины и Вилли Би.

—Все закончилось, — вздохнула Жюстина. — Как подумаешь о последних двух годах...

—Ты бы взялась за это еще раз? — спросила Рози, мать Клэр.

—Не подавайте ненужных мыслей, — предупредил Райдер, закатив глаза к потолку.

—Нет, вряд ли. Такое случается раз в жизни.

—Слава богу!

Жюстина рассмеялась и толкнула Райдера ногой.

—Ладно, завтрашний день покажет. А сегодня... — Она подняла бокал. — За моих мальчиков, Райдера, Оуэна и Бекетта. Благодаря вам моя мечта стала явью.

Райдер положил ладонь на руку матери.

—Прекрасная мечта, — немного помолчав, произнес он. — А теперь сделай мне одолжение и поживи в реальности.

Жюстина только блеснула глазами, потягивая шампанское, и Оуэн заподозрил, что новая мечта у нее уже есть.14
Разошлись поздно и неохотно. Эйвери предположила, что ее отец и Жюстина договорились об условном знаке, чтобы отправиться спать, не смущая своих детей. Вернее, детей мужского пола, так как сама она нисколько не смутилась. Ее отец неуклюже попрощался и вышел, Жюстина задержалась на несколько минут, затем тоже пожелала всем доброй ночи и удалилась. По негласному соглашению никто не заикнулся о том, что Жюстина и Вилли Би вместе проведут ночь в гостинице.

Войдя в номер «Ник и Нора», Эйвери широко раскинула руки, наслаждаясь неповторимой атмосферой арт-деко. Все отлично, решила она. Именно так, как должно быть.

Продлевая удовольствие, Эйвери отправилась осматривать номер и наткнулась на шампанское в ведерке со льдом.

—Ты стащил бутылку!

—Я предпочитаю слово «прихватил».

Эйвери улыбнулась, когда Оуэн хлопнул пробкой.

—Все как в сказке, вернее, в прекрасно поставленной пьесе, где у меня главная роль. Роскошный номер после великолепного приема, сексуальный парень предлагает шампанское... Думаю, у меня есть все, о чем только можно мечтать.

Оуэн подал ей бокал.

—Вот теперь действительно все.

—Тогда за то, чтобы все было! — Эйвери чокнулась и отпила шампанское. — Открытие прошло замечательно, правда? Столько довольных лиц и веселой болтовни!

—Да уж, и, похоже, ты была везде одновременно.

—Не могу сидеть на одном месте. — Она сняла туфли и поставила рядом с комодом. — Я должна все время двигаться, вдруг пропущу самое интересное?.. Ты куда-то уходил.

Оуэн снял галстук, который уже давно ослабил.

—Показывал гостиницу, потом пришлось закрыть дверь в номер «Элизабет и Дарси».

—Элизабет сегодня тоже развлекалась. Я несколько раз чувствовала ее запах.

—Наверху я случайно наткнулся на твоего отца. Он хотел мне сказать, что останется здесь на ночь, с моей матерью. Вдвоем. В номере «Элизабет и Дарси».

Эйвери хмыкнула, прислонилась к комоду и уставилась на Оуэна, потягивая шампанское.

—Я догадывалась.

—Он, как обычно, долго мялся. А я отчаянно пытался обуздать воображение и отогнать нежелательные образы. В общем, мы с твоим отцом справились.

—Хорошо. Я думала...

—Затем он стал допытываться насчет тебя.

—Он... что?

С лица Эйвери исчезла самодовольная улыбка.

—Здесь он уже не мялся. Когда дело касается его дочурки, он гораздо решительнее.

—Ради бога, Оуэн, — начала было Эйвери, затем склонила голову набок. — Впрочем, это даже мило. И забавно. Как прошло?

Оуэн разулся, поставил туфли рядом с туфлями Эйвери.

—Немного странно и слегка поучительно.

—Правда?

Эйвери явно наслаждалась разговором.

—И что он сказал?

—Пусть это останется между нами, мужчинами.

Эйвери закатила глаза.

—Ты — его Эйвери, — произнес Оуэн. — Я бы сказал, смысл его жизни. И мне ты тоже очень дорога.

Она улыбнулась.

—Приятно слышать.

—Очень дорога. — Оуэн поставил бокал, положил на плечи Эйвери ладони, провел вниз, до локтей, и обратно. — Наверное, я никогда не говорил тебе об этом и никак не показывал.

От серьезного вида Оуэна и пронзительного взгляда его голубых глаз Эйвери почувствовала, что теряет равновесие.

—Возвращаемся туда, откуда начали. Мы давно знали, что важны друг для друга.

—Возвращаемся, — согласился Оуэн и нежно, очень нежно коснулся губами ее губ. — Но сейчас — это сейчас, и все по-другому.

Эйвери откинула голову назад.

—Так лучше.

Намного лучше, подумал Оуэн, целуя Эйвери. Он почувствовал, как Эйвери отвечает на поцелуй, словно медленно скользит по склону, и понял, что хочет именно этого — долгого медленного скольжения.

Его всегда удивляло, какая нежная она на ощупь, какие мягкие у нее губы, кожа. Такая яркая, пылкая и такая нежная... Ее душа тоже нежная и ранимая. Оуэн всегда знал об этом, но...

—Я люблю прикасаться к тебе, — прошептал он. — К твоей коже, губам. В твоих глазах отражается все, что ты чувствуешь.

Эйвери уперлась ладонями в комод сзади.

—Сейчас я чувствую, что у меня кружится голова.

Оуэн обхватил ладонями ее лицо и поцеловал. Его поцелуй был мягким, как кожа Эйвери, нежным, как ее сердце. А потом Оуэн подхватил ее на руки. У Эйвери перехватило дыхание. Она думала, что они будут весело дурачиться, но эта неожиданная нежность словно выбила почву из-под ног, заставила почувствовать себя слабой и робкой.

—Оуэн.

—У тебя такие маленькие руки. — Он положил Эйвери на кровать, взял ее ладонь, прижал к своей. — На вид они хрупкие и слабые, но не знают устали. И это удивительно. А теперь о твоих плечах.

Оуэн опустил одну бретельку.

—Такая белая и гладкая кожа, но они очень сильные. Им столько приходится выдерживать!

Опустив голову, он скользнул губами по ее плечу до впадины между ключицами.

Роскошь комнаты, аромат цветов, легкие, словно пух, прикосновения Оуэна. Эйвери почувствовала, как все тело уступает ему, поддается мгновению и этому новому дару, такому же неожиданному, как сверкающий ключик на ее шее. Оуэн ласкал ее с медленной, мучительной нежностью. Раньше никто к ней так не прикасался, ни с кем она не чувствовала себя такой... прекрасной и желанной.Оуэн опустил вниз ее платье, провел дорожку поцелуев по обнаженной плоти, заставив Эйвери затрепетать под его губами и вздохнуть. Он смотрел, как свет играет в ее глазах, пока она их не закрыла, ощущал, как движется ее тело под его руками и губами. Чувствовал, как стучит ее сердце. Оно забилось чаще, когда Оуэн повел ее дальше, на грань наслаждения. Эйвери крепко вцепилась в Оуэна, когда оно достигло пика, а потом уронила руки на постель и замерла.

Раздеваясь, Оуэн смотрел на обнаженную, обессилевшую от удовольствия Эйвери и думал, что теперь все правильно.

Он вновь овладел ее губами, целовал до тех пор, пока у нее не перехватило дыхание, затем его рука скользнула вниз, и от дразнящего прикосновения Эйвери застонала.

Он скользнул внутрь, в жаркий влажный шелк. Оуэна трясло от мучительного, отчаянного желания, но он сдержался и начал медленно, размеренно двигаться, проникая все глубже и глубже. Восхитительно и мучительно. Он прижал ее руки к кровати и держал, пока один толчок следовал за другим. Воздух, казалось, сгустился и стал пульсировать в унисон ударам сердца. Оуэн видел только лицо Эйвери, когда произнес ее имя вслух. Или в мыслях, он так и не понял. Она открыла глаза, встретилась с ним взглядом. Чувствуя, что их руки и тела как будто стали единым целым, Оуэн прижался губами ко рту Эйвери, и они вместе заскользили по длинному, пологому склону.


* * *

Тихим утром Оуэн смотрел, как спит Эйвери. Редкое зрелище — она никуда не торопится.

Оуэн мысленно вернулся к самому началу строительства гостиницы, вспомнил споры, планы, бесчисленные встречи и собрания, воскресил в памяти долгие месяцы работы над проектом. Тогда он даже представить не мог, что проведет здесь первую ночь в постели с Эйвери.

А теперь все завершено, и гостиница, и первая ночь. Новый проект, новая стройка. И Эйвери, которая крепко спит рядом, разметав яркие волосы по белоснежной подушке. Что будет дальше?

И в жизни, и работе Оуэн всегда все планировал, предвосхищал, подсчитывал, но теперь, когда дело касалось Эйвери, он не мог ничего предугадать или рассчитать. Странно, ведь они хорошо знают друг друга. Разве это не значит, что все пойдет легко и просто? Впрочем, может, так оно и будет, решил Оуэн. К чему заранее тревожиться?

Он выскользнул из постели, немного удивившись, что Эйвери даже не шевельнулась. Осторожно открыл дверь в ванную, вошел, бросил довольный взгляд на стеклянную душевую кабину.

—Ну, детка, давай-ка тебя опробуем, — пробормотал он.

Оуэн протестировал насадку, имитирующую ливневый дождь, и, понюхав гель для душа с ароматом имбиря и зеленого чая, с огромным облегчением убедился, что аромат не слишком девчачий. Потом, свежий и бодрый, потянулся за пушистым банным полотенцем и понял, что ему срочно нужен кофе. С бритьем может подождать.

Он натянул джинсы, надел фланелевую рубашку поверх термобелья. Решив, что тяжелые ботинки будут стучать по ступеням лестницы, ограничился носками.

Эйвери по-прежнему спала.

Выскользнув из комнаты, Оуэн спустился вниз и не слышал ни звука, пока не свернул к кухне. Оттуда доносились вкусные запахи и приглушенные женские голоса.

—Доброе утро, милый! — Тетя Кароли, бодрая и деловитая, одарила его лучезарной улыбкой, удаляя излишки жира с жареного бекона. — Кофе?

—За любую цену!

Кароли вытянула губы, дождалась быстрого поцелуя племянника и взяла кофейник.

—Что это? — спросил Оуэн, показав на белые поварские кители на ней и Хоуп.

—Мы решили, что так выглядит лучше, — пояснила Хоуп. — Чуть аккуратнее и выше классом, чем фартуки.

—Мне нравится.

С ловкостью, достигнутой опытом, Оуэн стянул ломтик бекона, прежде чем Кароли успела хлопнуть его по руке. Тетушка погрозила пальцем.

—Не таскай! Завтрак через полчаса.

—Бекон-то уже готов!.. Как тебе «Пентхаус»?

—Почувствовала себя королевой. Хотя я чертовски устала, у меня хватило сил обойти весь номер и посидеть на всех стульях. — Покачав головой, она усмехнулась. — Словно во сне. Вспомнила, как мы с Жюстиной выбирали ткани для обивки, а теперь я на них сижу.

—А как ваш номер, Оуэн? — спросила Хоуп.

—Великолепно! Я даже пожалел, что у меня нет мягкой фетровой шляпы в гангстерском стиле. По-моему, все улеглись спать сразу после того, как мы разошлись. И наверняка спят до сих пор — я никого не слышал, пока спускался на кухню.

—Гостям разрешается встать попозже. Впрочем, если ты голоден, мы можем накормить тебя прямо сейчас.

—Не надо, я подожду, — отказался Оуэн, однако стащил еще один ломтик бекона, когда Кароли отвернулась. — Пожалуй, отнесу-ка я Эйвери кофе.

—Правда, он милашка? — умилилась Кароли, но тут же прищурила глаза, заметив, что Оуэн жует бекон. — И ворюга!

Хоуп налила кофе, добавила молока и сахара.

—Передай ей, пусть не торопится. Именно для таких случаев придумали мармиты.

Оуэн поднялся наверх, вошел в номер, заметил, что Эйвери повернулась во сне и теперь лежита на кровати по диагонали, и с улыбкой подумал, что, пусть и миниатюрная, она не упустит возможности занять почти всю постель.

Сев на краешек, он легонько поцеловал Эйвери в щеку. Безрезультатно. Погладил по руке — никакого ответа. Поняв, что нежность здесь не поможет, Оуэн ущипнул девушку.

—Ой! Что такое?

—Хотел проверить, что ты еще жива.

—Я... — Поворочавшись в постели, Эйвери потерла заспанные глаза. — Мне снился сон Гарри.

—Что?

—Гарри, сыну Клэр, иногда снятся странные, яркие сны. Мне приснился такой сон с зелеными жирафами в красных пятнах. Я верхом на жирафе участвовала в родео, одетая как Леди Гага. Это кофе?

—Да, то, что тебе сейчас нужно.

—Спасибо! А еще за мной гналась обезьяна из печенья, тоже верхом на жирафе. У нее были зубы!

—И часто у тебя такие сны?

—Слава богу, нет. Но мы же вчера выпили все шампанское. После, — добавила она с сонной улыбкой. — Вот и результат... О, ты уже одет. Который час? — Бросив взгляд на часы, она в ужасе распахнула глаза. — Черт! Уже почти восемь!

—Кошмар.

—Я должна была встать в семь, чтобы помочь Хоуп и Кароли с завтраком!

—Они сами управились. Успокойся. — Оуэн сел удобнее, чуть подвинув Эйвери, взял телевизионный пульт. — Вот, смотри.

Он включил телевизор.

—Мы можем валяться в постели, пить кофе и следить за тем, что творится в мире.

—Я слышала о подобной концепции. — Эйвери откинулась на подушки рядом с Оуэном, отпила кофе. — Мне нравится. Хорошо!

—Да, очень.
—Все уже встали?

—Никто еще не встал.

Она немного успокоилась.

—Тогда я не буду чувствовать себя виноватой. Как будто у меня маленькие каникулы.

—Длиной в утро?

—Мне достаточно.

Мысль о каникулах вдохновила Оуэна, и он спросил:

—Почему бы нам их не продлить? Пойдем сегодня в кино?

—Сегодня моя очередь закрывать пиццерию.

—Тогда завтра.

—Что ты хочешь посмотреть?

—Что-нибудь выберем.

—Только не ужастик... и без обезьян.

—Договорились. Заеду за тобой примерно в шесть, хорошо? Сперва где-нибудь перекусим.

—Похоже на план.

Оуэн мысленно согласился. Весьма недурной.


* * *

Морозным днем в самом начале февраля Эйвери в весеннем настроении сидела сзади в машине Клэр и при помощи мобильного телефона искала свадебные платья.

—Ну почему я так тянула, — беспокойно твердила Клэр с переднего сиденья. — Следовало заняться поисками еще до праздников!

—У нас полно времени, — успокаивала ее Хоуп. — Это замечательный бутик. А если не найдешь там ничего подходящего, на примете есть еще парочка.

—Только не белое. Мое платье не должно быть белым.

—Все невесты имеют право на белое, — возразила Хоуп. — Более того, все невесты имеют право на любой цвет, стиль и наряд, какой им только понравится. Никаких ограничений!

—Нужно было остановиться на скромном семейном торжестве...

—Бекетт женится в первый раз. — Продолжая поиски в Интернете, Эйвери перечислила все доводы, которые уже приводила Клэр. — Мальчики в восторге от предстоящего события. Ты хочешь что-нибудь особенное и запоминающееся. Гостиница прекрасно подходит для подобных мероприятий. Продолжать?

—Нет. — Клэр оглянулась через плечо. — Нашла что-нибудь?

—Прости, я все время отвлекаюсь на роскошные белые платья. Вот, посмотри. Это же произведение искусства!

Она показала Клэр экран телефона.

—Великолепно подходит для первого замужества и для людей с неограниченным бюджетом. Ты только взгляни на этот шлейф и бисерную вышивку! А какая длиннющая юбка!

—Мне нравится, только я бы с таким не справилась. — Эйвери покачала головой. — Я же в нем утону!

Хоуп бросила на нее взгляд через зеркало заднего вида.

—Мы с Клэр чего-то не знаем?

—Что я маленького роста?

—О вас с Оуэном и о свадебных платьях.

—О ком?.. Нет! — Эйвери забрала телефон, последний раз посмотрела на платье и перешла на другую страницу. — Любая женщина непроизвольно представляет себя в свадебном платье, когда ей приходится их искать.

—Но у вас все хорошо, — сказала Клэр, поворачиваясь к ней.

—Просто замечательно! Несмотря на занятость, смогли пару раз выбраться в свет. Ну, вы знаете, в такие места, где тебе приносят еду, которую приготовил кто-то другой. А еще я опробую на Оуэне блюда из меню будущего ресторана. Он — прекрасный испытуемый.

—А как насчет трепета в груди? — спросила Хоуп.

—Все еще чувствую. Только теперь и сердце замирает. Приятно, хотя я немного волнуюсь.

—Понимаю, — улыбнулась Клэр.

—Это не как у вас с Бекеттом.

—Почему?

—Потому что это я и Оуэн, а мы... Не знаю, как объяснить. Как бы то ни было, сегодня ты главная.

—У нас еще целый день, — напомнила Клэр.

—И он начинается прямо сейчас! — Хоуп ловко припарковалась на крошечном пятачке. — С местом повезло, значит, все сложится удачно. Бутик вон там.

—О, взгляните-ка! — Сквозь стекло витрины Клэр уставилась на роскошное сверкающее платье из белоснежного шелка. — Жаль только, слишком торжественное, больше подходит для первого бракосочетания. Вряд ли у них есть что-нибудь для меня. Я не хочу...

—Доверься мне.

Хоуп вытащила ключ зажигания. Эйвери толкнула дверь со своей стороны.

—Даже если ты не хочешь, я не упущу возможности здесь порезвиться.

Прежде чем Клэр успела возразить, Эйвери выскочила из машины, распахнула переднюю дверь и вытащила подругу.

—Будет весело!

Так оно и было.

Мерцание и блеск всех оттенков белого, цвета слоновой кости и кремового, ярды тюля, акры бисерной вышивки... Эйвери, в джинсах и высоких сапогах, нахлобучила фату, приняла позу. М-да, словно вулкан из тюля на голове.

—Ну-ка, отойди оттуда!

Услышав приказной тон, Клэр отдернула руку.

—Очень красивые и элегантные костюмы...

—Никаких костюмов! Они годятся только для матери невесты или жениха.

—Но...

—Слишком сдержанно, — поддержала Хоуп, скрестив руки на груди. — Ни за что.

—Я не надену ничего чересчур торжественного или вычурного. Хочу чего-нибудь попроще.

—Будет тебе простое платье, — понимающе кивнула Эйвери. — Желание невесты — закон.

—Тогда...

—Никаких костюмов.

—Мне понравился зеленый.

—Очень милый, — согласилась Хоуп. — Если хочешь пойти на дамское чаепитие или принять участие в политической кампании по сбору средств.

Вдвоем с Эйвери они отвели Клэр от стойки с костюмами.

—Давайте найдем платья для вас, — предложила Клэр. — А я уже буду отталкиваться от вашего выбора.

—Соберись, Клэр. Главное — твое платье, наши должны ему соответствовать.

Так и не сняв вуаль, Эйвери направилась к другой секции.

Начальные предложения были признаны чересчур вычурными, чересчур белыми или чересчур клубными.

—Нет, только не розовое.

—Оно не ярко-розовое, — убеждала Эйвери. — Скорее, розоватое. И посмотри на подол!

—Мне нравится. — Поджав губы, Хоуп внимательно изучила платье. — Асимметричный подол красиво ниспадает, не доходя до колена одной ноги и закрывая другую до середины лодыжки.

—Даже не знаю. Я...

—Ты должна что-нибудь примерить. Еще один закон, мой, — отрезала Эйвери. — Сейчас подберем еще несколько и займем примерочную.

—Ты права. Ты права, а я зануда. Вот это платье, это... — Клэр показала на то, что держала Хоуп. — Еще это — и зеленый костюм. Я должна примерить зеленый костюм.

—Справедливо. Держи. — Хоуп вручила платья Эйвери. — Я принесу костюм.

Явно заметив, что покупательницы пришли к какому-то решению, продавец отвел их в примерочную, развесил платья и предложил воду.Клэр начала с зеленого костюма.

—Ну, ладно, разделайся с ним поскорее, — заметила Эйвери, пожав плечами, и сделала глоток содовой с лимоном.

—У него классический крой, и цвет мне идет, — упорствовала Клэр, надевая костюм. — К тому же погода в апреле переменчивая, так что жакет будет кстати.

Она повернулась, изучая свое отражение в тройном зеркале.

—Изумительный зеленый оттенок подчеркивает цвет моих глаз. А если подобрать туфли... Правда, не очень романтично.

—Совсем не романтично. Да, красивый костюм, — согласилась Хоуп. — Но тебе нужно другое, Клэр.

—Признаю поражение. Теперь голубое платье... Приятный, спокойный цвет, и фасон ничего.

Дождавшись, пока Клэр переоденется, Эйвери поставила бокал с водой, встала с плюшевого диванчика и обошла подругу со всех сторон.

—Намного лучше. Цвет потрясающе смотрится с твоими волосами.

—Мне нравится кокетливо развевающийся подол и воланы сзади. Можно взять это платье, — размышляла вслух Клэр. — Подобрать к нему туфли с блестками...

—Ты в нем не сияешь. — Хоуп покачала головой. — Когда надеваешь то самоеплатье, то словно светишься изнутри. Хотя тебе идет. Ты в нем такая тоненькая, и оно открывает ноги. Давай отложим его — как вариант.

— Отличная идея! Пусть будут варианты и те, что не подходят.

Клэр примерила еще одно платье, бледно-золотистого цвета, которое все трое сразу же отвергли.

—А теперь розовое. — Эйвери прищурила глаза, заметив выражение лица Клэр. — Мы договорились.

—Ну, хорошо, хорошо, но розовый цвет — это уже перебор. К тому же оно без бретелек, а я не хочу слишком открытое.

—Бла-бла-бла, — передразнила ее Эйвери, застегивая молнию.

—Я не вредничаю, просто оно... Ох.

Клэр уставилась на свое отражение. Она сияла.

—Клэр, — выдохнула Хоуп, глядя на будущую невесту. — Ты потрясающе выглядишь! Этот цвет изумительно смотрится на твоей коже. А линия подола... такая романтичная и классная!

—Ну-ка, повернись! — скомандовала Эйвери. — Ух, только посмотрите, как оно развевается! А какая спинка с перекрещивающимися ремешками — довольно сексуально. И оно слегка поблескивает. То, что нужно.

—Романтичное и красивое платье. Мое. Никаких «вариантов». Я выхожу за Бекетта Монтгомери в этом платье.

—Нужно проверить, как оно смотрится с туфлями, пусть даже не самыми подходящими, — сказала Хоуп и бросилась к двери. — Подожди.

—Повернись еще раз, — велела Эйвери.

Клэр рассмеялась и сделала пируэт.

—В нем я чудесно себя чувствую! Ты была права!

—Люблю, когда такое случается.

—Нужно поднять волосы. Как считаешь? — Экспериментируя, Клэр собрала волосы и подняла вверх. — Никакой фаты. Просто заколка с блестками.

—Ты выглядишь такой счастливой!

—А я счастлива! Хочу когда-нибудь сделать для тебя и Хоуп то, что вы делаете для меня. Хочу покупать с вами ваши свадебные платья и знать, что вы так же счастливы, как я сейчас.

—Я тоже этого хочу.

В подобные минуты Эйвери верила, что так оно и будет. Она узнает эту радость и веру, сделает этот шаг.

Она достала мобильник.

—Давай я тебя сфотографирую. Отправим фотографию твоей маме и Жюстине.

—Ты права, они должны это видеть.

—Спереди и сзади.

Эйвери сделала снимки. Когда она пересылала их адресатам, в примерочную вошли Хоуп с продавцом, нагруженные обувными коробками. И началось счастливое безумие.


* * *

По дороге домой после бесконечной череды платьев, туфель, аксессуаров — и кое-какой одежды для медового месяца — Эйвери вытянулась на заднем сиденье и отправила сообщение Оуэну:

«Заехали поужинать и обсудить дневную добычу. Твоя будущая сноха потрясающая невеста, Бек обалдеет. Ее спутницы тоже не подкачают. Еду домой. Извини, что позже, чем планировалось».

Клэр повернулась, услышав сигнал телефона Эйвери.

—Что пишет Оуэн?

—Что Бекетт балдеет с тех пор, как впервые тебя увидел. Это насчет обалдения. Еще он спрашивает, не заеду ли я к нему.

—А ты что? — спросила Хоуп. — Могу тебя подбросить.

—Завтра с утра мне нужно в Хейгерстаун за продуктами, а потом я встречаюсь с Бекеттом в помещении нового ресторана, — ответила Эйвери, одновременно набирая сообщение Оуэну. — К тому же я знаю, что Оуэн сейчас занят поисками Билли.

—Друга Элизабет?

—Да. Пока ничего не нашел, но и задача не из легких. Думаю, я поеду домой и лягу спать, все равно уже одиннадцать. Еще он пишет, что скучает.

—О!

—Знаю я, знаю! Трепет в груди. Завтра я работаю до четырех, однако могу взять все необходимые ингредиенты, когда поеду за покупками, а вечером приготовить Оуэну что-нибудь из будущего меню, если, конечно, он захочет. А он захочет, — объявила Эйвери. — У меня завтра свидание!

—Клянусь, ты выглядишь так, словно тебя по голове мешком ударили! — заметила Хоуп.

Эйвери только ухмыльнулась.

—Я и чувствую себя так. Какой чудесный день!..

Позвоню Оуэну, когда лягу в постель.

—Для секса по телефону?

Эйвери улыбнулась еще шире.

—Возможно. Что посоветуешь?

—Говори низким голосом и медленно.

—Просто кладезь мудрости! — Эйвери выпрямилась, заметив, что Хоуп остановила машину за «Вестой». — Господи, какой день!

Она наклонилась вперед, поцеловала обеих подруг.

—Мне очень понравилось! Обожаю вас! Открой багажник, я знаю, какая из сумок моя.

—Передай Оуэну... привет. — Последнее слово Хоуп произнесла с придыханием. — От нас.

—Не выйдет, я буду передавать приветы от себя самой. Все было прекрасно и замечательно. Увидимся завтра.

Достав сумку, Эйвери захлопнула багажник. Помахала на прощание подругам и поспешила к задней двери. Не получилось вернуться до закрытия, как она рассчитывала, ну и ладно. Она не станет заходить в пиццерию и проверять. Усилием воли Эйвери заставила себя пройти мимо запертой задней двери «Весты» и повернула к лестнице.

На ступеньках сидела женщина.

Эйвери застыла там, где стояла, инстинктивно зажав между пальцами один ключ из связки. Мысленно перебрала возможные варианты действий, пока женщина поднималась на ноги.

Эйвери была молодой, сильной и, если нужно, быстрой.

—Ресторан закрыт, — спокойно произнесла она.

—Знаю. Я ждала тебя.—Если вы ищете работу, приходите завтра в рабочее время. А сейчас...

—Ты меня не узнала?

Незваная гостья шагнула вниз, Эйвери насторожилась.

—Я твоя мать.

В тусклом свете огоньков сигнализации Эйвери всмотрелась в лицо женщины. Теперь она ее узнала, конечно, это она, ее мать. Столько лет прошло с тех пор, когда Эйвери видела ее в последний раз! Все было так давно и так далеко.

Вопреки ожиданиям, в душе Эйвери ничего не всколыхнулось. Она словно утратила способность чувствовать.

—Что тебе нужно?

—Хотела тебя увидеть. Может, зайдем к тебе, поговорим?

Эйвери молча поднялась по ступенькам, открыла входную дверь. И вдруг поняла, что сейчас чувствует. Страх.

НОРА РОБЕРТС