Это горькое пойло...

Это горькое пойло серых пасмурных дней
Пропитало все стойла гадкой вонью своей.
В пустоте неизбежной все народы, как пыль.
Кто успел, то при Брежневе, остальное в утиль.
Опустевшие улицы. Детворы не видать.
Не кудахчет, как курица, из окна чья-то мать.
Все по сотам разогнаны, чтоб жужжанья ни-ни.
А кого-то на органы, если годны они.
В подворотнях и сквериках только тени шуршат.
У гранитного Ленина анашата башлят.
У судебного пристава день в постели прошел.
Он работал неистово на хорошенькой girl.
Полудурошных кончили, чтобы полу стереть.
А чего, если ноныча можно все, даже смерть!?
Как смогли, так и жахнули. Черепа на колы!
Говорят, они хакнули три - четыре страны.
У бетона Дзержинского мать с плакатом стоит.
У нее сын единственный в сво был убит.
Ничего. Перемелется! Все равно помирать.
Да куда ж она денется, эта женщина-мать!?
Ей и жить-то не хочется и обида берет.
Ничего, перетопчется, не 17 год!