Последняя любовь

11, 12
Хотя Новый год наступил в полночь, было уже три часа, когда Оуэн выпроводил последних гостей. Он закрыл дверь и повернулся к Эйвери:

—Никто не отрубился где-нибудь в укромном уголке? Больше никого не осталось?

Эйвери жестом попросила его подождать и посмотрела в окно на задние сигнальные огни отъезжающих от дома машин.

—Мы только что проводили последнего дежурного водителя с его подопечными. Похоже, все ушли. Уф, — вздохнула она, отходя от окна. — Если люди не хотят расходиться, это признак хорошей вечеринки. К сожалению, это же ее недостаток.

—Значит, можно с уверенностью сказать, что праздник удался. И я подготовил его меньше чем за неделю.

—Вряд ли один-единственный раз дает тебе право назваться мистером Спонтанность, но все равно ты молодец!

—Почти все угощение — твоя заслуга.

—Верно. — Она изогнулась и похлопала себя по спине. — Ну что, попьем кофе — еще остался свежий — и проанализируем вечеринку?

—Ага. За завтраком.

Эйвери улыбнулась.

—Читаешь мои мысли.

Он взял ее за руку, и они вместе обошли дом, выключая свет.

—И нет никакой неловкости, — заметил Оуэн.

—Пока.

Держась за руки, они поднялись по лестнице.

—Вообще-то я уже видел тебя голой.

—В пять лет не считается.

—Ну, скорее в тринадцать. Да, тебе было лет тринадцать.

Эйвери остановилась у двери в спальню.

—И как же ты увидел меня голой в тринадцать лет?

—Помнишь то лето, когда мы пару недель снимали домик в Пенсильвании? У озера в Лорел-Хайлендс?

—Да.

Лето, после которого мать их бросила. Эйвери запомнила его навсегда.

—Ты несколько раз сбегала ночью из дома и купалась нагишом.

—Э-э... да. Ты шпионил за мной?

—Я не виноват, что сидел у окна и смотрел на звезды в небольшой телескоп, когда ты изображала Деву озера.

—В телескоп?

—Ага. И брал с Райдера и Бекетта по доллару за минуту, когда они просили посмотреть, — мечтательно вспомнил Оуэн. — Если не ошибаюсь, вышло где-то двадцать восемь долларов.

—Ты брал с них по доллару за минуту, и вы все за мной шпионили?

—«Шпионили» — не совсем подходящее слово. Скорее, наблюдали.

—Весьма предприимчиво.

—Мне не откажешь в деловой хватке. К тому же это было очень красиво. Лунный свет, вода... У тебя тогда были длинные волосы. — Он провел рукой по ее волосам. — Кстати, какой это цвет?

—«Красная тревога», и не переводи разговор на другую тему.

—Очень романтичное зрелище, хотя тогда я этого не понимал. Тогда это было: «Ух ты, голая девчонка!» Одно слово — мальчишки!

Мысли Эйвери вернулись к тем жарким, подернутым знойной дымкой дням у озера.

—Ты купил мне мороженое. Дважды за неделю.

—Наверное, чувствовал себя виноватым и хотел поделиться с тобой прибылью.

—А я-то думала, что ты в меня влюбился!

—Так оно и было. Я ведь видел тебя голой. Даже хотел пригласить тебя в кино.

—Врешь! Неужели?

—Да, но ты начала рассказывать о Джейсоне Уикселе — помнишь такого? — и как ты пойдешь с ним есть пиццу, когда мы вернемся домой. Вот я и передумал.Эйвери признала, что немного увлекалась Джейсоном Уикселом, хотя сейчас не могла даже отчетливо вспомнить его лицо.

—Я действительно ела пиццу с Джейсоном и еще пятнадцатью ребятами. Был чей-то день рождения. Я хотела, чтобы ты подумал, что у нас с Джейсоном свидание. Одно слово — девчонки!

—Упустила случай.

—До сегодняшнего дня.

—Да.

Оуэн взял ее лицо в ладони, нашел губами ее губы. Медленно и нежно, не под влиянием минутного порыва, как это могло бы случиться в другое время. Успокоенная, Эйвери ответила на поцелуй, не испытывая сомнений или страха. Оуэн провел ладонями по ее плечам, коснулся груди, и Эйвери охватило возбуждение, сильное и ровное, как удары пульса.

Кружась, словно в танце, Эйвери и Оуэн оказались у кровати.

—Я хочу снова увидеть твое тело.

Она подставила губы для поцелуя.

—С тебя двадцать восемь долларов.

Оуэн, который расстегивал молнию на спине Эйвери, невольно рассмеялся.

—Оно того стоит.

—Лучше удостовериться заранее, — посоветовала Эйвери и выскользнула из платья.

Она перешагнула через него, подняла и бросила на кресло. Оуэн даже не заметил, как платье свалилось с подлокотника на пол.

—Кажется, у меня остановилось сердце. От взгляда на тебя.

Да, какое-то мгновение он действительно глядел на нее так, словно никогда раньше не видел. Потом Оуэн вновь встретился с Эйвери взглядом, между ними словно что-то щелкнуло, и возникло знакомое ощущение узнавания и принадлежности. Он притянул ее к себе.

От прикосновения его рук по телу Эйвери пробежала дрожь.

Их губы слились в поцелуе.

Вот он, Оуэн, высокий и прекрасный. Его сердце бешено колотится под прикосновениями ее пальцев. Ее Оуэн, потому что в какой-то мере он всегда принадлежал ей, и она чувствовала под ладонями стук его сердца.

Оуэн опустился на кровать вместе с Эйвери. Миниатюрной и соблазнительной Эйвери. С яркими волосами и глазами, гладкой кожей, бледной, словно лунный свет. На Оуэна нахлынули ощущения — ее запах, вкус, шорох простыней, когда она потянулась к нему... Все такое знакомое, и в то же время неожиданное.

Пальцы Оуэна и Эйвери переплелись, он уткнулся лицом в ее грудь. Такую мягкую, гладкую и ароматную. У Эйвери вырвался гортанный стон, она изогнулась всем телом, соглашаясь и уступая. Оуэн коснулся губами ложбинки над верхним краем бюстгальтера, потом проник языком под кружево и почувствовал, как она стиснула его руку. Он накрыл Эйвери своим телом, и она вновь приподнялась, потянулась к нему, когда он целовал ее, впитывая ее вкус до тех пор, пока ее пальцы не разжались.

Оуэн отпустил руки Эйвери, чтобы дотронуться до ее тела, провести ладонями по коже, шелку и кружеву, восторженно принимая каждое новое открытие. Уткнувшись носом в ее шею, он расстегнул застежку бюстгальтера и, когда их пальцы снова сомкнулись, коснулся губами груди.

Обстоятельно. Можно было предположить, что Оуэн будет внимательным и обстоятельным, лаская ее губами, скользя руками по ее коже. Он разжигал желание неторопливым и сосредоточенным вниманием с присущей только ему, Оуэну, настойчивостью.

Кровь Эйвери забурлила, пульс участился, нежные прикосновения погрузили ее в сладкое, влажное удовольствие. Прерывисто дыша, она приподнялась, открылась ему навстречу, чувствуя, что не осталось никаких преград или запретов.

Только Оуэн.

Она заполнила его, окружила своей сущностью, своим стремлением отдавать. Оуэн подумал, что у ее энергии нет границ, как нет границ у чувственности и готовности, с которыми она отвечает на его ласки. Все в ней было таким свежим и новым и в то же время удивительно знакомым.

У Эйвери перехватило дыхание, и она тихо застонала, когда он скользнул в нее, заполнив всю. Оуэну показалось, что его сердце остановилось — потрясающее мгновение, от которого захватило дух. Он замер, глядя вниз на Эйвери, удивляясь и восхищаясь. Она приподнялась, обвила руками его шею, а ногами — талию. Откинула голову назад, когда Оуэн уткнулся лицом в ее плечо.

С медленным, неторопливым ритмом было покончено. Эйвери двигалась, гладкая как пуля и быстрая как молния, стремительно уводя Оуэна от восхищения к жадному желанию и наслаждению. Отбросив благоразумие, она, безрассудная и нетерпеливая, прижималась к нему всем телом, брала так же яростно, как и отдавала. Достигнув грани, она прильнула к Оуэну, чувствуя, как ощущение захлестывает ее и уносит, даря разрядку.

Оуэн с Эйвери не столько опустились, сколько упали на кровать. Распростертые и обессиленные, оба долго не могли перевести дух.

—Почему? — выдавил Оуэн, пытаясь выровнять дыхание.

—Что почему?

Не открывая глаз, он поднял палец, показывая, что просит немного подождать, и повторил:

—Почему мы не сделали этого раньше?

—Чертовски правильный вопрос. Мы оба хороши в сексе.

—Слава богу.

Задыхаясь от смеха, Эйвери похлопала его по заду.

—Я знала, что у тебя с этим все в порядке. Ты всегда уделяешь внимание деталям. И огромное спасибо за то, что ни одной не упустил.

—Пожалуйста, и спасибо тебе. Кстати, у тебя на заднице татуировка в виде цветка.

—Не просто цветка, а чертополоха, традиционного символа Шотландии. Знак гордости за наследие предков, — сказала Эйвери. — А на ягодице — потому что это единственное место, где его не увидит мой отец и не задаст мне взбучку.

—Мудрое решение. Мне нравится твоя татуировка.

Удовлетворенно вздохнув, Эйвери закрыла глаза.

—По идее, я должна быть без сил.

—У тебя еще остались силы? Значит, я не закончил.

—Закончил-закончил. Я хочу сказать, что после такого долгого дня в четыре часа ночи я должна была упасть замертво, а мне хорошо, спокойно и хочется спать.

Оуэн повернулся, прижимая ее к себе и укрывая обоих одеялом.

—Завтра никакой работы.

—Ага. — Почти утонув в его объятиях, Эйвери ухмыльнулась. — Слава богу.

—Может, поспим, а потом проверим, не упустили ли мы в первый раз какую-нибудь деталь?

—Мудрое решение. — Эйвери прижалась к Оуэну еще сильнее и на миг открыла глаза.

—Счастливого нового года!

—Тебе тоже.

Эйвери вновь сомкнула глаза и поддалась сну. Засыпая, она думала о том, что ее друг стал ее любовником. И она счастлива.


* * *

Он узнал эту тишину, словно все вокруг обернуто ватой.

Оуэн открыл глаза, поморгал и увидел, как за окном падает снег, ложится на пушистые сугробы. Нужно достать снегоочиститель. Потом. Оуэн перекатился на другой бок, намереваясь разбудить Эйвери способом, который она оценит, но рядом никого не было.
Где она?

Оуэн вылез из постели, заглянул в открытую дверь ванной. Заметив на краю раковины чужую зубную щетку, он размышлял, куда могла деться Эйвери, пока надевал фланелевые штаны. Уже на лестнице он почувствовал запах кофе и — о, блаженство! — бекона.

На экране кухонного телевизора маршировал оркестр, за стеклянной дверью снег укутал патио толстым покрывалом. А у стола стояла Эйвери и резала кубиками перец.

Она была босиком, волосы заколоты сзади, поверх халата в голубую клетку надет поварской фартук. Оуэн вспомнил ее во вчерашнем сексуальном платье, а потом в еще более сексуальном белье. Удивительно, но чаще всего он представлял ее такой, как сейчас, — в фартуке и на кухне.

—Что на завтрак?

Эйвери подняла голову, улыбнулась.

—Ты встал?

—Более-менее. А почему ты не спишь?

—Потому что уже почти одиннадцать, идет снег и я умираю от голода.

—Одиннадцать? — Нахмурившись, Оуэн посмотрел на часы. — Даже не помню, когда я просыпался так поздно. Ну и ладно.

Он показал на снег за окном.

—Школа отменяется.

—Ура!

Подойдя ближе, Оуэн повернул Эйвери к себе и поцеловал.

—С добрым утром.

—Тебя тоже. — На миг она прижалась к нему. — Здесь так тихо. В городе всегда слышен какой-то шум. А здесь, когда вокруг столько снега, кажется, что весь мир онемел.

Теперь они оба смотрели сквозь стеклянную дверь.

—Гляди.

Три оленя безмолвными призраками пробирались сквозь сугробы под засыпанными снегом деревьями на гребне горы.

—Какие красивые!.. Готова поспорить, ты часто видишь оленей.

—Да.

—Мальчики будут в восторге, когда переедут в новый дом. Я помню, как в детстве вы с братьями носились по лесу.

—Хорошие были времена. — Оуэн поцеловал ее в макушку. — И сейчас тоже. Что это ты тут готовишь?

—Пустила в дело вчерашние остатки. Можно назвать это блюдо омлетом из поскребков.

—Отличное название! Ты бы могла и не готовить.

—Еда, кухня... — Эйвери развела руки. — Не могу удержаться. К тому же у тебя отличная кухонная техника, которой ты почти не пользуешься.

—Зато я знаю, что она у меня есть.

—Верно. Закину это в кастрюлю — гости никогда не съедают все свежие овощи. Зачем добру пропадать? Сварю суп.

—Снежный день, домашний суп...

Неужели это означает, что она хочет остаться?

—Разве можно устоять? — Оуэн налил себе кофе. — Придется выйти и расчистить двор.

—Да, хотя жалко. Так уютно, когда вокруг много снега. Что ж, мужчине, который собирается разгребать снег, нужна настоящая мужская еда.

Пока Эйвери готовила, Оуэн убрал посуду, наслаждаясь царящей вокруг гармонией.

—Кстати, об отложенном анализе вечеринки, — сказала вдруг Эйвери. — Знаешь о Джиме с Карин?

—Я слышал, что Джим сейчас в Питсбурге, а Карин не захотела прийти одна.

—Ты не с теми людьми разговаривал. — Эйвери свернула омлеты. — Джим в Питсбурге у своей матери потому, что Карин его выгнала.

—Неужели? Почему?

—Узнала, что он изменяет ей с матерью друга их старшего сына.

—Джим? Да ладно, не может быть.

—Еще как может, и, как сообщили мои источники, длится почти два года.

Эйвери выложила омлет на тарелку, добавила бекон и тосты, передала Оуэну.

—Надо же... Они казались такой крепкой парой!

—Ну, — протянула Эйвери, взяв свою тарелку и усаживаясь рядом с Оуэном, — Карин с детьми заходит ко мне в пиццерию, и чаще всего без Джима. Почти перед самым Рождеством я встретила ее в клубе у Сэма, когда делала покупки. Она плохо выглядела и не стала со мной разговаривать. Я тогда подумала, что это обычная предрождественская депрессия матери троих детей, а на самом деле... Она нашла в своей кровати трусики другой женщины.

—Боже правый! Это не только ужасно, отвратительно и жестоко, но и глупо.

—Возможно, его любовница-шлюха — она уже разъехалась со своим мужем! — специально их подбросила. В общем, это стало последней каплей. Карин его выгнала и уже нашла адвоката.

—Я бы сказал, что «хорошо» здесь не совсем уместное слово. Не могу поверить, что Джим так поступил. Сколько лет он женаты, десять?

—Последние два года Джим гулял направо и налево. Это непростительно. Если ты несчастлив, попробуй наладить отношения или разорви совсем. К тому же, раз уж он в Питсбурге у своей мамаши, значит, со шлюхой у них тоже не серьезно.

Озадаченный подобной логикой, Оуэн взял тост, который Эйвери намазала для него маслом.

—С чего ты взяла?

—Если бы у Джима с ней было серьезно, он бы переехал к ней. Он разрушил семью, уничтожил свой брак, репутацию, не говоря уже о том, как это отразится на детях. И все из-за посторонней женщины. Надеюсь, Карин обдерет его дочиста.

Оуэн промолчал.

—А ты что скажешь? — спросила Эйвери.

—Трудно понять, что происходит между двумя людьми или в семье, но, судя по тому, что ты рассказала, Джим заслуживает, чтобы его ободрали. Вообще-то он мне нравился. Позвонил мне пару недель назад насчет ремонта ванной комнаты. Я хотел взглянуть на нее после праздников.

Эйвери взмахнула ломтиком бекона.

—Планирует переделать ванную и трахает шлюху в постели жены. Несерьезное отношение к любовнице и никакого уважения к жене и семье.

—Согласен, никакого уважения, но, может, она и не шлюха?

—Да ладно тебе! — Эйвери подцепила кусок омлета. — Она еще не рассталась с мужем, когда спуталась с Джимом, и, как мне сообщили, Джим не был ее первым ковбоем.

—Откуда люди все знают? Кстати, кто она?

—Понятия не имею. Вроде бы живет в Шарпсбурге, работает в страховой компании. У нее странное имя — ни слова по поводу имени Эйвери!.. Ее зовут Гармония, что ей совершенно не подходит.

—Хм.

—Что такое?

—Я знаю Гармонию, которая работает у нашего страхового агента. Какой вкусный омлет!

—Ага!

—Что — ага?

—Меняешь тему разговора, ерзаешь. — Проницательно взглянув на него, Эйвери погрозила пальцем. — Явный признак вины и недоговоренности. Ты с ней встречался?

—Нет! Она замужем... ну, или была замужем. И вообще, она не в моем вкусе. Мы с ней пару раз беседовали по поводу страхования, и в разговоре чувствовался какой-то намек.

—Шлюха! — Эйвери состроила гримасу. — Сразу видно.

—Скажу только, что первые намеки появились, когда она еще была замужем.—Вот потаскуха! Как она выглядит? Опиши подробно.

—Ну, не знаю... Блондинка.

—Крашеная.

Оуэн невольно бросил взгляд на волосы Эйвери, небрежно заколотые сзади.

—Вынужден заметить, что кому-кому, только не тебе осуждать смену цвета.

—Ты прав, и все-таки... Она красивая?

—Наверное. Хотя не в моем вкусе, — повторил Оуэн. — Она... чересчур броская, вот подходящее слово. Она хорошо разбирается в своем деле, и это все, что меня интересовало... интересует. Когда Карин выгнала Джима?

—На другой день после Рождества. Узнала за неделю до того, но разрешила Джиму ненадолго остаться, чтобы не портить детям праздник. А что?

—Я заходил в агентство пару дней назад, нужно было кое-что подписать. Дамочка была вполне довольной жизнью. Ах да, намеки присутствовали.

Голубые глаза Эйвери потемнели.

—Шлюха, распутная сучка без стыда и совести. Помогла разрушить брак, а теперь ищет очередного дурачка. Совсем как моя мать.

Оуэн ничего не сказал, просто накрыл ладонью ее руки.

—Наверное, поэтому я терпеть не могу потаскух и изменщиц.

Пожав плечами, Эйвери встала, чтобы принести еще кофе.

—Кстати, в дополнение к новости о разводе. Ты слышал, что Бет и Гарретт решили пожениться?

—Конечно, вчера она показывала кольцо. Похоже, они оба счастливы.

—Ага, а у Бет еще дополнительный повод для радости — она беременна, уже восемь недель.

—Да ты что? Почему я не знаю?

—Потому что проводишь слишком много времени с мужчинами, а с ними не посплетничаешь. Бет с Гарреттом рады, что у них будет малыш. Они вместе уже почти два года и на третий решили узаконить отношения, похоже, из-за ребенка. Мы с Бет говорили о том, чтобы устроить свадьбу в гостинице.

—В гостинице?

—Клэр и Бекетт поженятся весной. А эта свадьба могла бы стать для нас пробной, тем более Бет с Гарреттом хотят скромный прием. Вообще-то они собирались просто расписаться, но их матери ужасно расстроились, — добавила Эйвери, вернувшись с двумя стаканчиками свежего кофе. — Когда я предложила гостиницу, Бет очень обрадовалась. Она не знала, что есть такая услуга.

—Я тоже не знал.

—Решать, конечно, вам, но Хоуп прекрасный организатор. Я бы занялась банкетом, не вопрос, а цветы можно заказать в магазине «Маунтинсайд». Бет говорит, что они хотят пригласить только самых близких друзей и родственников. Всего человек двадцать пять или тридцать. На День святого Валентина все номера уже забронированы, но выходные за ним вполне подойдут.

—В следующем месяце? — Оуэн едва не подавился кофе. — Что-то слишком быстро.

—Как я и говорила вчера, одна внезапная вечеринка не дает тебе право называться мистером Спонтанность. Расслабься, тебе лично ничего не придется делать. Бет хочет покрасоваться в свадебном платье, пока живот еще не заметен, потому они и торопятся. Они уже спрашивали, можно ли провести первую брачную ночь в гостинице. В общем, получится все в одном флаконе.

—И сколько будет стоить такой пакет свадебных услуг?

Эйвери улыбнулась.

—Решайте. Я, наверное, сделаю им скидку — все-таки первые клиенты. Приглашенные гости займут все номера за день до свадьбы.

Выгодное дело, подумал Оуэн. Эйвери разбирается в бизнесе.

—Поговорю завтра с Хоуп. У тебя хорошие мозги!

—Знаю. И сейчас они подсказывают, что нужно допивать кофе. Ты пойдешь расчищать дорожки, а я наведу порядок. А потом можешь уложить меня в постель и расплатиться за услуги.

—Похоже, я не прогадаю.

—Мои мозги считают, что мы оба в выигрыше.


* * *

Убрав снег со своей подъездной дорожки, Оуэн направился к дому Райдера. Тропинки для Тупорылого были уже расчищены. Оуэн припарковался, вошел в дом и потопал, чтобы стряхнуть снег с ботинок.

—Эй, Рай, ты где?

—Внизу. Спускайся.

—Я весь в снегу. Ты иди сюда.

Виляя хвостом, по лестнице поднялся Тупорылый. Он слизнул снег с ботинок Оуэна. Через пару секунд появился Райдер в майке и обрезанных по колено тренировочных штанах.

—Что случилось? Я тренируюсь, а потом хотел немного побездельничать до футбола по телевизору, но планы изменились. Мама зовет к себе кататься на санках и играть в снежки.

—Когда?

—Ты забыл мобильник? Неужели наступил конец света?

—Вот мой телефон. — Оуэн выудил из кармана мобильник. — Никаких сообщений.

—Наверное, тебя просто не пригласили. Мама больше любит меня.

—Притворяется, чтобы ты не ныл, как маленький ребенок. Должно быть, она позвонила на домашний номер. Ладно, все нормально. Я забираю твой грузовичок, а ты закончишь расчистку снега. Сперва у дома Бека, потом у маминого. Там и поменяемся машинами.

—Ты же у нас мистер Снегоуборщик.

—У тебя дома сейчас есть женщина?

Громко вздохнув, Райдер сунул руки в мешковатые карманы.

—Увы, нет.

—А у меня есть. Я забираю твой грузовичок.

—Значит, будешь заводить Маленькую Рыжую Машину? Говорю исключительно с любовью и уважением. К ней.

—Я забираю твой грузовичок, а потом у меня будет секс, а у тебя нет. Так что сегодня снегом занимаешься ты.

—Только не зуди, если я сделаю что не так.

—Главное, не напортачь. — Оуэн взял ключи со столика и двери. — Во сколько встречаемся у мамы?

—Не знаю. Мы же не на работу идем. В два или три, как тебе удобно.

—Тогда увидимся.

Когда Оуэн ушел, Райдер перевел взгляд на пса.

—Кому-то из нас придется найти женщину. Терпеть не могу убирать снег.


* * *

Войдя в дом, Оуэн сразу почувствовал аромат томящегося супа. Кухня сияла чистотой. Громко играла музыка, и Оуэн решил, что Эйвери вряд ли его услышит, но все равно отправился ее искать, громко зовя по имени.

Эйвери пела в душе. Отчаянно фальшивя, она воодушевлением восполняла сомнительную мелодичность.

Хотя вместо занавески душ закрывала стеклянная дверь, соблазн был слишком велик, и Оуэн распахнул ее, сымитировав пронзительные, тревожные звуки из хичкоковского «Психоза».

Ответный вопль Эйвери был великолепен. Вжавшись в стенку душевой кабины, она уставилась на него круглыми, как две луны, глазами.

—Ты что, больной?!

Он с трудом подавил остатки смеха.

—Чуть не надорвал живот от хохота, а так все в порядке.

—Господи, Оуэн!—Не смог удержаться. Просто напрашивалось...

—Да? Тогда и это напросилось!

Эйвери схватила ручной душ, включила воду и окатила Оуэна с ног до головы.

—Вот теперь мы квиты, — удовлетворенно сказала она.

—Значит, можно к тебе присоединиться?

Эйвери хмыкнула.

—После работы на холоде — горячий душ и горячая женщина, — глубокомысленно произнес Оуэн, снимая мокрую насквозь рубашку.

—Я думала, ты придешь не раньше чем через час.

—Рай выручил. — Оуэн стащил ботинки. — Суп пахнет!..

—Я закончила внизу и решила ополоснуться. Твоя ванная не уступает гостиничной. Боюсь, я скоро совсем избалуюсь. Да, кстати, звонила твоя мама.

—Знаю, санки и снежки сегодня после обеда.

—Я сказала, что захвачу суп, — продолжила Эйвери, вопросительно посмотрев на Оуэна.

—Отличная мысль!

—Клэр может заехать ко мне, взять мои ботинки и теплую одежду.

—Конечно.

Оуэн снял мокрые брюки, бросил пару полотенец на пол — вытереть лужу.

—Она совсем не удивилась, когда я подняла трубку.

—Мама всегда все знает. — Оуэн шагнул в душ и закрыл за собой дверь. — Да, если ты переключишь телевизор в режим цифрового радио, здесь будет все слышно.

Он показал на динамики на потолке.

—Ой.

—Так, для информации, — сказал Оуэн и улыбнулся. — Вот уж не ожидал ничего подобного много лет назад, когда подсматривал, как ты купаешься нагишом. — Он провел ладонями по ее телу. — Ты такая мокрая и теплая.

—Ты тоже мокрый. — Она обхватила его руками. — Только немного холодный.

—Я был на морозе, занимался мужской работой.

Эйвери рассмеялась, откинув голову назад.

—Здесь тебя тоже ждет мужская работа.

—Пожалуй, начну прямо сейчас. Стоя в клубах пара под струями горячей воды, он прижимался губами ко рту Эйвери. Его руки блуждали по ее мокрому скользкому телу, а она, поднявшись на цыпочки, обнимала его за шею. Нет, он не ожидал ничего подобного, не представлял, что все будет так легко и упоительно. Не думал о том, как чудесно открывать заново человека, которого знаешь всю свою жизнь.

Гладкая нежная кожа, волнующие изгибы, упругое гибкое тело... И горячее желание ласкать и поддаваться ласкам, брать и отдавать.

Теперь она пахла его мылом, новая деталь во всем знакомом.

Эйвери намылила Оуэна, наслаждаясь игрой мышц. Она редко думала о его силе, считая, что важнее его ум, доброта и то, что он Оуэн. Но сейчас, когда она ласкала его тело, все эти бугры и шершавости напомнили, что Оуэн работает не только головой, но и руками, спиной, мускулами.

Под его загрубевшими ладонями в ней пробуждались новые, глубокие чувства, желания и фантазии. Эйвери вздрагивала от его прикосновений, тяжело и прерывисто дышала, а он уводил ее все дальше и дальше, пока ее тело не превратилось в пульсирующий комок желания. Вода стекала по откинутым назад волосам. Голубые глаза, такие ярко-голубые, затуманились.

—Я не... у нас не получится, — выдохнула она, с трудом сохраняя равновесие. — Ты слишком высокий.

—Это ты слишком маленькая, — поправил Оуэн, затем подхватил ее за бедра и поднял. — Тогда держись крепче!

—Оуэн...

Она ахнула, когда он вошел в нее, прижав к мокрой стене. Открыв глаза, Эйвери встретилась с ним взглядом. От еще одного толчка у нее вырвался стон удовольствия, но она по-прежнему глядела ему в глаза.

—Не останавливайся, только не останавливайся!

—Ты тоже, — выдохнул он, вновь прижимаясь к ее рту губами.

Они оба не останавливались.

Чуть позже голая Эйвери распростерлась ничком на кровати.

—Еще минутку, и встаю. Нужно одеться.

—Не торопись, — сказал Оуэн, любуясь цветком чертополоха. — Мне нравится вид.

—Почему парни с ума сходят от девичьих татуировок?

—Понятия не имею.

—Наверное, фактор Зены — королевы воинов. Женщина-воительница.

—У тебя случайно нет черного кожаного костюма-бикини?

—Сдала в химчистку. — Она положила голову на руки. — Сделать еще одну татуировку?

Оуэн стал одеваться, поглядывая на задницу Эйвери, потом спросил:

—Какую татуировку? Где? Почему?

—Я еще не решила, нужно подумать. Понимаешь, когда татушка на заднице, ее толком не разглядишь, а раз уж ты вытерпела сам процесс, то хорошо бы смотреть на результат всегда, когда захочешь. К тому же мой зад почти никто не видит. В общем, я считаю ее чем-то вроде тайного ритуала подросткового бунта. Собственно, так оно и было. А татуировка должна быть зрелой и обдуманной.

—Зрелая татуировка, забавно.

—Ладно, — Эйвери перекатилась на спину, села. — У тебя классный душ. И ты классный в душе. — Лениво вздохнув, она взяла свой халат в голубую клетку. — Пойду, взгляну на суп.

—Оставайся ночевать.

Эйвери замерла, так и не успев одеться.

—Сегодня? Мы оба завтра работаем.

—Ну и что? После снежков, супа и, возможно, боев во время просмотра футбольного матча вернемся ко мне. Оставайся.

Эйвери завернулась в халат, завязала пояс, посмотрела на Оуэна.

—Ладно. Проверю, как там суп, и начну собираться.

—Хорошо.

Спускаясь по лестнице, она думала, что делать с трепетом в груди. Эйвери узнала этот трепет, она чувствовала его раньше.

Когда ей было пять лет.

Вновь влюбиться в Оуэна — сейчас это так же глупо, как и тогда. Впрочем, мактавишское чутье никогда не подводило. Но вот как насчет мактавишского сердца?


12
В самом начале января Эйвери снова внимательно осматривала помещение, о котором теперь думала не иначе, как о «Ресторане и баре МакТ». На сей раз ее сопровождала референтная группа в лице Хоуп и Клэр.

—Вот здесь будет бар. Темное дерево, что-нибудь очень солидное. Буду использовать лесть, просьбы и секс, пока не уговорю Оуэна его обустроить.

—И как идут дела? — поинтересовалась Клэр. — Я имею в виду секс.

—Взгляни на это лицо.

Эйвери показала большими пальцами на свое лицо.

—Спокойное и счастливое. И чуточку самодовольное. Ответ засчитывается.

—Пока все хорошо. Светильники здесь, здесь и здесь, теплые тона. Туда я хочу кожаный диван — темно-коричневый? — и кофейный столик. Высокие столики у переднего окна, низенькие — там и там. А сквозной проход в ресторан сделаем здесь.—Будет классно. Но прежде чем мы займемся цветовой гаммой и столиками, — вмешалась Хоуп, — хочется спросить, почему ты не хвастаешься упомянутым сексом и не пересказываешь все подробности своей менее везучей подруге, у которой секса нет и не предвидится.

—Вдруг сглажу? Ты тогда расстроишься.

—Я тебя умоляю! — отмахнулась Хоуп. — Я видела Оуэна, он тоже спокойный и счастливый. Не скажу насчет самодовольства, возможно, он его искусно скрывает. Вы сегодня встречаетесь?

—Нет. У меня примерно час времени, потом нужно возвращаться в пиццерию. Я работаю. Он — да и все Монтгомери — сейчас очень занят. Они готовятся к торжественному открытию гостиницы, работают в другом здании, готовят техническую документацию на ресторан. С Нового года мы с Оуэном почти каждую ночь проводили вместе, вот я и подумала...

—Что тебе нужен перерыв? — продолжила Клэр.

—Я подумала, что мне... нам... нужно взять тайм-аут. Вы же знаете, как у меня бывает. Начинаешь отношения, считая их временными и ни к чему не обязывающими, так, для развлечения: тебе нравится парень, ты ему доверяешь, считаешь привлекательным... Но я это я, и вот я начинаю сомневаться: а вдруг это что-то серьезное? Вдруг это любовь, настоящая, с большой буквы?

—Ты любишь Оуэна? — спросила Клэр.

—У меня... Эйвери помахала рукой у груди.

—Мактавишское сердце, — кивнула Хоуп.

—Ему нельзя доверять. Дело в том, что я всегда любила Оуэна. Я люблю всех Монтгомери. Это у меня в крови. Поэтому, возможно, у меня что-то вроде ложноположительной реакции. Если вдруг я влюблюсь по-настоящему, то все испорчу.

—С чего ты взяла, что твое большое чувство не будет взаимным? — требовательно спросила Клэр.

—Не знаю, может, это тоже в крови. Думаю, в какой-то степени виноваты мои комплексы из-за матери.

—Ты не похожа на свою мать.

—И не хочу быть похожей, — сказала Эйвери, кивнув Клэр. — Она изменяла, лгала и использовала всех, кого можно. Секс для нее всегда был ни к чему не обязывающим пустяком. Наверное, та часть меня, которая боится быть похожей на мать, не хочет случайного секса, а непроизвольно стремится к чему-то большему. Вроде как противоядие. А немного погодя я даю задний ход, потому что, оказывается, это не настоящая любовь. Глупо.

—Вовсе нет, — возразила Хоуп. — Просто ты — это ты.

—Да, но теперь это я и Оуэн. Каждый раз, когда у меня завязывался роман, я добивалась серьезных отношений — из-за трепета в груди... ну, вы понимаете, о чем я. А потом трепет проходил, и я видела: нет, это не настоящая любовь. Хоть он и хороший человек — а большинство из них действительно были отличными парнями! — но не тот, единственный, если он вообще существует.

—Существует, — твердо сказала Клэр.

—Возможно. Теперь я чувствую трепет в груди из-за Оуэна, а когда прекратится...

—Да ладно тебе! — Клэр покачала головой. — Вдруг не прекратится?

—Как показывает история, это всего лишь вопрос времени. Я не хочу завязывать серьезные отношения, а потом давать задний ход. Только не с Оуэном. Он для меня значит гораздо больше, чем дурацкий трепет или комплексы из-за матери.

—Думаю, ты недооцениваешь вас обоих. Впрочем... — Клэр посмотрела на часы. — У меня сейчас нет времени вдаваться в подробности, нужно бежать домой. Но мы еще вернемся к этому разговору!

—Отлично, — кивнула Эйвери. — Мне тоже пора. Мы можем дойти вместе до гостиницы, обсудим по дороге меню для приема в честь открытия, а потом я пойду на работу.

—Давай.

Они вышли и разошлись в разные стороны: Клэр двинулась через Центральную улицу, а Эйвери с Хоуп пересекли улицу св. Павла.

—Она влюблена, — заметила Эйвери. — Такая любовь делает людей оптимистами, которые все видят в розовом цвете.

—Почему бы тебе не побыть оптимисткой?

—Ну, я и не пессимистка. Скорее, просто осторожный человек.

—Знаешь, я не влюблена и не оптимистка по жизни, но мне нравятся ваши с Оуэном отношения, вы прекрасная пара.

Хоуп отперла дверь в фойе гостиницы.

—И я понимаю, почему ты, как любой нормальный человек, хочешь взять небольшой тайм-аут. Секс, даже легкий и ни к чему не обязывающий, здорово затуманивает ум. Так что подумай денек-другой.

—Вот именно! — Эйвери про себя благословила трезвомыслящую Хоуп. — Нужно прочистить мозги.

—Я заварю чай, пока мы обсуждаем меню.

—Ты готовишь чай в гостинице, мы обсуждаем меню для дня открытия... — Эйвери уселась на табурет у кухонного «острова». — Год назад ничего этого и в помине не было. Ты вообще жила в другом городе.

—Год назад я считала, что мое будущее связано с отелем «Уикхем» и Джонатаном.

—Ты чувствовала трепет в груди?

—Нет. — Поставив чайник, Хоуп на миг задумалась. — Я полагала, что влюблена. Я доверяла ему, восхищалась им, радовалась нашему общению. Конечно, я считала, что люблю его. И он об этом знал. Знал о моих чувствах и о том, что я уверена в нашем совместном будущем.

—А почему ты не должна была верить?

—Вот именно почему? — кивнула Хоуп, уже без привкуса горечи, которую когда-то слишком часто сглатывала. — Мы разве что не жили вместе. Он говорил, что любит меня, говорил о нашем будущем.

—Мне так жаль, Хоуп! Тебе еще больно?

—Уже нет... ну, разве что совсем чуть-чуть, — призналась она, доставая чашки. — Больше пострадала гордость, а не сердце. Он меня использовал, и это обидно. Вряд ли так было задумано с самого начала, но последние месяцы он лгал, пользовался мной, а в конце концов сделал из меня дуру. Больно и обидно, когда из тебя делают дурака.

—Он сам дурак. Я бы никогда никого так не обидела.

—Ты бы и не смогла, в тебе этого нет.

Эйвери искренне надеялась, что подруга права, однако порой эта мысль мучила ее, не давая спать по ночам.


* * *

В тихой, еще закрытой пиццерии Эйвери повязала фартук и начала готовиться к открытию. Включила печи, занялась кофе. Проверила контрольно-кассовый аппарат, посмотрела, достаточно ли льда в ледогенераторе. Снуя из открытой части кухни в закрытую, выложила начинки для пиццы на подносы, отметила, что нужно заказать упаковочные коробки, открыла новую банку моцареллы.

Сунув в холодильник под стойкой несколько кастрюль с тестом, Эйвери подумала, что до обеда нужно замесить еще. Принесла сотейники с соусом, поставила на медленный огонь. Соуса «Маринара» было маловато, и Эйвери вытащила продукты, чтобы приготовить очередную порцию.

В дверь постучали, и она замерла, разглядев за стеклом Оуэна. Черт, вот и знакомый трепет в груди! Оуэн помахал ключом и, когда Эйвери согласно кивнула, отпер переднюю дверь.

—Похоже, ты занята.—Не очень. У нас мало «Маринары».

—Можно я здесь немного поработаю? На стройке слишком шумно, а в гостинице проводят пресс-тур.

—Конечно. Хочешь кофе?

—Сам налью через минуту.

Оуэн поставил на пол портфель и длинный тубус, снял куртку и лыжную шапочку. Пригладил пятерней волосы, а потом зашел за стойку, взял лицо Эйвери в ладони и поцеловал.

—Здравствуй.

—Привет.

—Какой классный запах!

—Лучший соус «Маринара» в округе.

—Вообще-то я говорил о тебе, но соус тоже неплох. Кофе налить?

—У меня будут заняты руки, пока не закончу с соусом. А разве ты не должен встречаться с журналистами?

—Разве что изредка.

Пока Эйвери открывала большую банку дробленых томатов, Оуэн пошел за стаканом.

—У нас есть кому этим заняться, — пояснил он, чуть повысив голос. — У Хоуп нашлись связи в округе Колумбия и в Филадельфии, так что гостиницей интересуются не только в местных краях. И это нам на руку.

—Конечно.

—Мама и Кароли помогают Хоуп, а остальные подключаются по мере необходимости.

—Вот здорово!

Оуэн подошел ближе, наблюдая, как Эйвери помешивает соус, на глазок добавляет приправы.

—Разве не нужно отмерять?

—Мне — нет, — коротко ответила она.

—Я просмотрел меню, которое ты предлагаешь для нового ресторана. Откуда ты знаешь, как готовить все эти блюда?

Эйвери бросила на него взгляд, который Хоуп наверняка назвала бы самодовольным.

—Я много чего умею.

—Мне тут подумалось, что ты захочешь проверить кое-какие блюда на добровольце.

Она подняла голову.

—Правда? Предлагаешь свои услуги?

—Это самое малое, что я могу для тебя сделать.

—Ты великодушен до неприличия.

Впрочем, Эйвери признала, что сама идея неплоха.

Вроде того, как опробовать каждый номер в гостинице, прежде чем ее открыть.

—Я свободна в понедельник вечером.

—Идет.

—Выбирай.

—Все, что предложишь.

—Нет, еще раз прочитай меню и сделай заказ — салат, закуску, горячее. Все, как полагается. Конечно, когда ресторан откроется, там будет повар с помощниками, и я не буду готовить всю еду, но это своего рода индикатор. Можно опробовать разные блюда на разных людях, внести, пока не поздно, изменения.

—Кстати, об изменениях. Ты закончила?

—Да, — ответила Эйвери, подумав, следовало бы замесить тесто, сэкономить время после обеда.

—Я хочу тебе что-то показать.

—Только быстро, — сказала она, вытирая руки. — Мне еще тесто месить. А разве тебе не нужно работать?

Эйвери направилась к холодильнику и достала банку диетической колы.

—Я и сейчас работаю.

Оуэн достал из тубуса несколько чертежей, развернул на стойке.

—Это проект булочной? Я его еще не...

Прочитав надпись, Эйвери на миг потеряла дар речи.

«Ресторан и бар МакТ».

—«МакТ». Здесь написано «МакТ».

—Ты же так хочешь назвать ресторан, правильно? Хотя можешь и по-другому. Можешь поменять все, что считаешь нужным, прямо на чертежах. Это твой экземпляр. Бекетт сегодня занят, а потом вы вместе просмотрите весь проект. Сейчас я могу ответить на вопросы и объяснить, если что-то непонятно.

—Мои чертежи...

—Да.

—Погоди-ка.

Эйвери выбежала в обеденный зал, закружилась в танце. Она подпрыгивала, вертелась волчком, вскидывала ноги, и Оуэн вспомнил, что в свое время Эйвери участвовала в школьной группе поддержки. Когда она сделала колесо, он слегка оторопел, потом рассмеялся.

—Надо же! Ты до сих пор так можешь?

—Как видишь.

С восторженным криком она бросилась ему на шею. Оуэн поймал ее на лету, чуть пошатнувшись.

—Я-то надеялся, что ты больше обрадуешься.

—Да? А как тебе это?

Эйвери обвила его руками и ногами, прильнула губами к его рту.

—Неплохо, — Оуэн покружил ее в воздухе. — Совсем неплохо.

—Я должна на них взглянуть! Я должна на них взглянуть!

Эйвери вывернулась из его объятий, едва не упав на чертежи.

—Я тебе все объясню, — предложил Оуэн, но Эйвери лишь махнула рукой.

—Думаешь, я не умею читать чертежи? Да я практически спала с ними в обнимку, когда строили «Весту»!.. Так, хорошо, это тоже хорошо, — пробормотала она. — Я бы хотела перенести холодильник вот сюда. Здесь он не будет мешать движению. Еще мне нужен стол вот здесь, рядом с посудомоечной машиной.

Оуэн достал из портфеля карандаш.

—Отметь.

Эйвери отметила, добавила еще пару небольших изменений.

—Хорошо, что между баром и рестораном есть проход. Удобно и для официантов, и для посетителей. Вот сидит кто-нибудь в баре, выпивает с приятелем. «Эй, может, пообедаем?» И они идут прямо в ресторан.

—Бар довольно большой.

Эйвери одобрительно кивнула.

—Он должен выглядеть солидно и представительно.

—Скажи, что именно ты хочешь. Какое дерево, отделку, стиль — чтобы я мог разработать дизайн.

Эйвери подняла на него взгляд.

—Ты обустроишь бар?

—Собирался. А что?

—Я хотела использовать секс, чтобы тебя уговорить.

—Вообще-то я вдруг понял, что очень занят.

Рассмеявшись, Эйвери обняла его.

—Оуэн...

—Возможно, не так уж и занят...

Закрыв глаза, она прижалась к нему.

—Я вас не подведу.

—Никто и не думает, что подведешь.

Эйвери покачала головой, посмотрела на Оуэна, чувствуя, что это больше, чем новый ресторан, больше, чем бизнес. Это Оуэн, и трепет в груди не проходит.

—Я тебя не подведу.

—Хорошо.

Кивнув, она положила голову ему на грудь. Старый фундамент, новый этап.

—Мне пора заняться делом.

—Неужели?

Улыбнувшись, Эйвери склонила голову набок.

—Нужно замесить тесто для пиццы, чтобы заработать денег и расплатиться с арендодателем.

—Пока ты месишь тесто, я сделаю в тишине несколько звонков.

Оуэн последний раз сжал Эйвери в объятиях.—Да, кстати. — Он показал на чертежи. — Придется подождать. Пока внесем все изменения, сделаем макет, получим разрешение... К тому же мы сейчас заняты другим зданием.

—Ничего страшного, я подожду. — Эйвери подумала об Оуэне, о них двоих, так, как будто они уже разделили жизнь. — Когда будет, тогда будет.


* * *

Хоуп ворвалась в дверь сразу же после открытия. Эйвери как раз выкладывала пепперони.

—Привет. Как дела в Голливуде?

—Пока все идет гладко. Сейчас у Монтгомери берут интервью и снимают их на видео. У меня есть десять минут.

—Садись, — предложила Эйвери, засовывая пиццу в печь.

—Я подумала, что лучше не посылать сообщение, а самой сбегать и предупредить тебя. Многие журналисты спрашивают, где можно перекусить, мы советуем «Весту».

—Спасибо за рекомендацию. Хорошо, что я замесила побольше теста.

—Дело в том, что кому-то из журналистов пришла в голову мысль снять парочку сюжетов и взять интервью у местных жителей. Начнут прямо отсюда, с тебя.

—Меня?

—Несколько фотографий...

—Что? Нет, я не могу. Посмотри на меня. У меня соус на фартуке. Я сегодня не мыла голову и не успела накраситься.

—Не переживай насчет соуса, ты ведь на работе. С волосами все в порядке. У меня осталось девять минут, могу тебя накрасить за шесть. Пошли.

—Но у меня заказы... А, к черту! Чэд! В печке две большие пиццы навынос. Займись. Буду через пять минут.

—Шесть, — поправила Хоуп.

—Через шесть! — крикнула Эйвери, спеша к двери. — Почему, почему никто не предупредил? Я бы хоть накрасилась.

—Шесть минут, может, еще меньше. Боги одарили тебя прекрасной кожей. Просто подчеркнем глаза, добавим цвета, уберем блеск.

—У меня блестит лицо! — В отчаянии Эйвери распахнула дверь в свою квартиру, забежала в ванную. — На мне старая рубашка!

—Под фартуком не видно.

Сосредоточившись, Хоуп открыла ящик туалетного столика.

—Заляпанный фартук!

—Я же сказала, ничего страшного! Соус вроде рекламы. Садись, — велела Хоуп. — Да ладно, это ведь не пробы на главную роль в художественном фильме, а всего несколько секунд в вечерних новостях.

—О, господи!

—Успокойся. Почему ты не разложишь косметику по порядку? Средства для глаз отдельно, для губ и щек...

—Только не наезжай на меня, когда я почти на грани нервного срыва. Зачем я покрасила волосы в этот цвет?

—Зачем ты вообще красишь волосы, когда у тебя прекрасный свой цвет?

—В знак протеста. Вернее, сперва из протеста, а потом по привычке.

—Заткнись и закрой глаза.

Хоуп нанесла тени, растушевала, нарисовала стрелку, чуть размазала.

—Разве я не велела тебе купить устройство для подкручивания ресниц?

Эйвери осторожно открыла один глаз.

—Я их боюсь.

—Перебори страх. Смотри сюда.

Хоуп подняла палец и накрасила тушью ресницы Эйвери.

—Почему ты всегда так классно выглядишь? — посетовала та. — Почему ты красивая? Я тебя ненавижу!

—Сейчас нарисую тебе клоунские щеки.

—Не надо!

—У тебя кожа как фарфоровая! — Хоуп ловко и быстро нанесла румяна. — Ради бога, купи наконец подкручиватель для ресниц! И контурный карандаш для губ. Расслабь нижнюю челюсть.

Она прошлась по лицу Эйвери пуховкой с полупрозрачной пудрой, смахнула излишки.

—Готово! Четыре минуты.

—Моя пицца!

—Чэд вытащит. Взгляни-ка.

Эйвери встала, чтобы посмотреть на результат в зеркале над раковиной. Глаза стали больше и ярче, щеки — румянее, губы порозовели.

—Хоуп, ты гений!

—Знаю.

—Ой, а как же волосы?

—Спокойно. Двадцать секунд. — Хоуп вытащила прядку здесь, пригладила там. Удовлетворенно кивнула. — Все. Естественно, небрежно и чуточку сексуально.

—Рубашка...

—Сойдет. Нужны другие сережки. Тридцать секунд.

Хоуп стремительно выдвинула ящик с серьгами, окинула содержимое взглядом.

—Вот эти. Ненавязчиво блестят, слегка покачиваются, к тому же из местного магазина подарков. Симбиотические отношения.

Она вдела одну серьгу, Эйвери — другую.

—Может, мне...

—Все! — провозгласила Хоуп и взяла Эйвери за руку. — Поменяй приоритеты. Ты ведь хочешь, чтобы репортеры упомянули отличную еду, быстрое дружелюбное обслуживание и приятную обстановку, верно?

—Верно, что-то я не сообразила. Неважно, как я выгляжу. Нет, конечно, важно, но предупрежу-ка я персонал. И позвоню Фрэнни.

—Не помешает. Мне пора бежать.

—Спасибо за макияж!


* * *

К часу дня Эйвери была слишком занята, чтобы беспокоиться о рубашке, заляпанном соусом фартуке или о том, осталась ли на губах помада. Она сосредоточилась на пицце, пекла пирог за пирогом и благодарила бога за Фрэнни, которая пришла по ее просьбе и взяла на себя пасту и салаты.

Встреча с репортерами прошла успешно: прямо за стойкой Эйвери дала два коротких интервью и даже подбросила перед камерой тесто для пиццы. Классно, что пиццерию покажут в теленовостях, пусть всего лишь на две-три секунды!

В три часа, когда сумасшедшая гонка закончилась, Эйвери наконец, сделала перерыв, без сил свалилась с бутылочкой «Гаторейда» в пустом обеденном зале и лишь слабо помахала Клэр, когда та вошла в пиццерию.

—Похоже, у меня сели батарейки. К вам заходили репортеры?

Клэр протянула кружку с логотипом своего магазина «Переверни страницу».

—Латте с обезжиренным молоком и двойным эспрессо.

—Вот и ответ.

—Ладно, это только на пользу. На пользу моему книжному, гостинице, да и всему городу.

—Держу пари, что Хоуп не пришлось бежать в «Переверни страницу» и делать тебе макияж.

—Ну, я и не работаю целый день в натопленной кухне.

—Хороший ответ.

—Журналистка из «Хейгерстаун-мэгэзин» намерена предложить редактору продолжение сюжета или связанную с ним историю. О тебе, мне и Хоуп.

—О нас? Что еще за история?

—Три женщины, три подруги. Одна — хозяйка книжного магазина, другая — ресторана, в скором времени двух, а третья управляет отелем.

—Я не хочу, чтобы меня сфотографировали в сомнительном фартуке.

—В смысле как у французской горничной?

—Догадайся! — Ухмыльнувшись, Эйвери показала на пятна от соуса на фартуке. — Нас ведь предупредят заранее? Хватит с меня макияжа за четыре минуты до съемок.—Конечно, предупредят. Если редактор даст добро, мы договоримся о времени и дате. Хорошая реклама. Хотя, если честно, я до сих пор не знаю, как у Хоуп так получается. Она привела журналистов к нам в магазин и выглядела...

—Безупречно.

—Вот именно. И совершенно не волновалась. Не могу дождаться, когда сюжет появится в новостях, а потом еще и в газетах... Мальчиков из школы заберет Бекетт. Сказал, что им нужна мужская компания.

Эйвери растрогалась.

—Клэр, ты нашла клад.

—Еще какой! Кстати, мне поручили заказать в «Весте» спагетти с тефтельками. Мужские порции.

—Поможем, не вопрос.

—Скоро мне понадобится помощь и в другом деле. После открытия гостиницы останется всего лишь два месяца до нашей свадьбы. Конечно, мы не будем устраивать шумное празднество, но...

—...все должно быть великолепно.

—Да, начиная с платьев. Наших с Хоуп и твоего.

—Назови день, когда пойдем выбирать. Я освобожусь.

—Лучше всего в какой-нибудь четверг после открытия, только поскорее. Нужно поговорить с Хоуп. Я могу кое-что поменять и освободиться в среду, если вам удобнее.

—Мне все равно, в любой день.

—Я разговаривала с Кэрол из «Маунтинсайд» насчет цветов. Практически договорились. А банкет мы с тобой не обсудили.

—Давай я сама все продумаю. Набросаю меню, а ты потом посмотришь, поменяешь, если нужно, добавишь что-нибудь или уберешь. Тебе будет от чего оттолкнуться.

—Словно гора с плеч... Спасибо! — Наклонившись вперед, Клэр с ослепительной улыбкой взяла ладони подруги в свои. — Я выхожу замуж, Эйвери!

—Да, ходят слухи.

—Все так завертелось! Помнишь, когда они только начали работу в гостинице? Кажется, прошла целая вечность. А теперь все готово, отель вот-вот откроется. Я выхожу замуж. Бекетт достраивает дом. Я выбираю кафель, смесители и светильники.

—Волнуешься?

—Нет. Слегка ошарашена. Замужество, новый дом, и если все пойдет, как мы надеемся, еще один малыш через несколько месяцев.

—От всего этого ты только хорошеешь.

—Я и чувствую себя замечательно! А ты волнуешься?

—Из-за чего?

—По поводу вас с Оуэном.

—Не то чтобы волнуюсь, скорее, немного ошеломлена. Иногда думаю: «Ну, конечно, так все и должно быть», а потом вдруг: «Что? Откуда это взялось и что мне с этим делать?»

Эйвери подперла подбородок кулаком.

—А потом опять кажется, что все правильно. Мы дружили с самого детства, а теперь смотрим друг на друга по-новому. Причем внезапно... Кто знает, возможно, в противном случае «конечно, все правильно» слишком быстро перешло бы в «ну и что?».

Клэр сжала руку Эйвери.

—Ты считаешь, что легкомысленно относишься к людям. Не понимаю, откуда такая уверенность. Мы давно знакомы, и ты никогда не пренебрегала интересами других. В школе мы просто хорошо общались. У каждой была своя компания, хотя мы вместе возглавляли группу поддержки.

—Вперед, «Воины»!

—Вперед, «Воины». Но когда я вернулась домой после того, как убили Клинта, ты меня поддержала. Именно ты, Эйвери. Не знаю, что бы я без тебя делала, до сих пор не знаю.

Теперь Эйвери взяла подругу за руку.

—И не нужно узнавать, я буду рядом.

—Эйвери, ты не тот человек, которому наплевать на других... Ладно, мне пора. Забегу за спагетти и тефтельками для мужчин часов в пять.

—Кто-нибудь отнесет, зачем тебе зря бегать.

Какое-то время Эйвери посидела одна, потом решила, что хватит с нее перерывов и таймаутов. Лучше наслаждаться настоящим, чем переживать из-за того, что, возможно, произойдет в будущем.

Она вытащила мобильник и отправила Оуэну сообщение.

«Освобожусь через час. Хочешь подняться ко мне на пирог и вино?»

Эйвери допила энергетический напиток, размяла усталые плечи. И улыбнулась, прочитав ответ Оуэна.

«Скоро заканчиваем, зайдем с Раем к тебе выпить пива, а потом я провожу тебя домой».

—Да, проводи меня, Оуэн. Хорошие бойфренды так и поступают.

Она встала, прошлась в танце по залу и снова принялась за работу.

НОРА РОБЕРТС