От 30 до 37

«На этом рубеже легли и Байрон, и Рембо,
А нынешние — как-то проскочили.»
В.С. Высоцкий

Чашка с траурной каёмкой,
пальцы в пепле, как в земле,
Лист готовы рвать и комкать —
строчку вновь не одолел.

Чахнет фикус в сизом дыме,
листья падают в ведро.
Бес рифмованной гордыни
тычет в белое пером.

За окном шумит Литейный.
Мысли бродят, словно квас.
Бьют часы. Опять питейно
выступает тёмный час.

— Кепку дай скорее, Зина!
Мне совсем нехорошо.
Засиделся в эту зиму,
Покурить «на посошок»
и уйти в загул весенний.

Жги, Сережа, бей поддых.
Будет город отъесенен
и воспет от сих до сих.

Кто-то с глоткою лужёной
прочитает пару строк.
Он такой же прокажённый,
словно Белый или Блок.

Не докажешь смерти — дуре
драгоценность чистых рифм.
На пшеничной шевелюре
солнца луч.
Секретный гриф

на картонке, где тесёмкой
«Дело» связано.
Тоска
жить поэтом — хрупко, ломко.
Помнит Черная река,

как цилиндр беззвучно рухнул
в бесконечность января.
Окна Англетера тухнут.
Загорается заря.

#деньпоэзии