Не Мандельштам...

Я помню всех. Никого не забыл.
Каждую проститутку, каждого пьяницу.

Нет, не безжалостный дебил
Пишет вам это, портив себе репутацию.

Не интеллектуал и не интеллигент,
Но и не пройдоха, да видит Господь...

Не отличник учёбы провинциальный поэт
Любящий осень и моросящий дождь.

Не красавец, хоть высокий и статный.
Вырос в спальном районе возле промзоны.

После работы всегда хмельной и поддатый -
Расслабляюсь, чтоб ощущалось вольно.

Ухо востро, язык за зубами - моя мораль,
Такова нынче у природы погода...

Особенно после того, как наступил февраль
Две тысячи двадцать второго года...

Вокруг лицемеры, жулики и воры,
Куда не плюнь - волчара в шкуре овцы.

Шепчутся доносы, не дремлют дозоры,
Друг против друга, против сыновей отцы.

Я не Пастернак, не Мандельштам...
И уж точно не Маяковский и не Есенин.

Хотя и знаю проституток тут и там,
И мне не надо шляться по барделям...

Я помню всех. Запомню и припомню.
Если конечно ещё буду проживать...

Я каждому, ей Богу, жулику и вору,
Всё выскажу, когда сменится власть.

И сдам каждого волчару с потрохами,
Выбрив его, раздев догола, не щадя.

Чтоб он понял поэта Мандельштама,
Оставшуюся жизнь тюрьму проходя.

Вот тогда я пить перестану уж точно!
Не будет шока, да всякого стресса.

Обойдусь без Изабелл я всяких ночью,
Надеюсь, - познакомлюсь с поэтессой.

Внешне она будет высокой и статной,
А в душе, как у меня, такая же мораль.

Да, мы будем не красивой парой,
Но нас объединит, однозначно, февраль...