Когда в марте начинает таять снег

Когда в марте начинает таять снег, я всегда вспоминаю своего дедушку. Однажды, когда я была маленькой, мы шли по улице, и дедушка сказал: «Пошли нА реку, посмотрим тронулся ли лед». Он сказал именно «нА реку», «а не на рЕку». Наверное, у него на родине ударение ставили не на тот слог, что здесь, у нас. Дедушка говорил «в магАзин», а не «в магазИн». Не знаю почему, но мне очень нравилось, что дедушка произносит слова иначе, как будто нарушая правила.

Когда мы в тот весенний денек пошли на реку, мы тоже нарушили правила. Ведь идти нужно куда-то, а не просто так идти. Жаль, что теперь я почти никуда не хожу просто так, всегда – с определенной, какой-нибудь вполне заурядной целью.
Еще не дойдя до реки, я услышала, что там, за берегом, что-то происходит – это хрусталики льда, ударяясь друг о друга, плыли куда-то, крутясь в весенних водах. Никогда не забуду этого зрелища. Вода как будто вырвалась из плена, она бурлила, срывая с себя куски мертвого льда, сделавшего ее своей заложницей. С берегов в реку сбегали потоками ручейки. Все двигалось, все шумело. Дедушка стоял рядом и с восторгом смотрел на буйство весны. Мне кажется, смотря на эту реку, он вспоминал реку другую, ту, что где-то далеко когда-то текла в его родных краях, но потом превратилась в маленький ручеек. Я даже помню ее название «Северный Козленец». Услышав это название, я сразу представляла себе благородное животное, наподобие оленя, которое бегает где-то по северным заснеженным горам.


Мне всегда нравилось ходить куда-то с дедушкой, я считала, сколько шагов я сделаю за один его огромный шаг. Кроме того, рядом с ним мне никогда не бывало страшно. Не то, чтобы дедушка бросался на встречу лающим собакам, чтобы защитить меня. Все было вовсе не так. Он как будто не замечал опасностей.
- Дедик (мы с сестрой никогда не называли его «дедушкой», видимо, нам казалось, что это слово слишком официальное), там машина, давай отойдем с дороги.
- Ничего, объедет.

Местным милиционерам, вряд ли, понравился бы такой подход. Однажды из-за этого мы даже стали поселковыми знаменитостями. Дедушка катил нас с сестрой в саночках по проезжей части, машин тогда в поселке было мало, и ходить по дороге было безопасно. Однако такие аргументы милиционера не убедили. Да и еще, как не кстати, откуда-то взялся репортер. Так и появилась статья о том, как «водитель с 40-летним стажем катает внучек прямо по проезжей части». Да еще и фото успели сделать: дедушка что-то объясняет, подняв руку (это его знакомое выражение лица, похожее на то, когда он объясняет бабушке, что нужного хлеба не было и он купил другой), и малышка выглядывает из саночек. Мы с сестрой до сих пор спорим, кто на фото сидит лицом к камере – она или я?

Могу себе представить, как дедушке досталось от бабушки, когда она прочла свою «утреннюю газету». Ему, в целом, частенько доставалось.
- Гриша, ты в этих брюках по улице ходил, теперь в них лег на кровать.
Дедушка лежал в своих брюках со стрелками и, как говорится, в ус не дул. Открыл «Рекса Стаута» или Пикуля и не показывался из-за книги. 
Видимо, такая реакция, вернее отсутствие какой-либо реакции, бабушке не нравилась, и она продолжала развивать тему с брюками. В результате дедушка делал характерное движение, как будто плюет «тьфу», откладывал книгу и шел переодеваться.   

Нельзя сказать, что и бабушка была безгрешна, особенно во время футбола. Обычно, когда показывали один из бесконечных футбольных матчей (причем на мой вопрос «Кто играет?», дедушка отвечал «А черт его знает». И здесь для него, видимо, был важен процесс, а не результат), бабушка неожиданно начинала искать что-то в ящике прямо под телевизором, разумеется, загородив при этом «увальней в трусах, без толку бегающих за мечом по полю».
Дедушка терпел долго. Но все же рано или поздно классическая фраза, которая до сих пор всплывает у меня в сознании, когда кто-то не дает мне видеть то, что я хочу – «Маш, уйди с экрана».

Отношения, конечно, у них были, не сказать чтобы, простые. Примерно под стать тем, за которыми мы все вместе наблюдали в бразильских мелодрамах. Они часто ссорились по мелочам, как будто между ними была какая-то обида, которая никак не могла забыться и все время просачивалась в мелких ссорах. Правда, покричав друг на друга, они через минуту могли спокойно обсуждать что дедушке принести из магазина. Вернее, из магАзина. 

Наверное, противоречия возникали между ними из-за того, что они были разными по характеру. Бабушка, чьи детские годы выпали на войну, была очень бережливая. Она рассказывала, как хотела учиться, но не могла зимой идти без обуви по снегу, а черед надевать туфли и идти в школу сегодня был не ее. Повзрослев, бабушка стала всем запасаться впрок. Наверное, поэтому их маленькая квартирка напоминала хозяйственный склад, но нам детям очень нравилось – всегда можно найти что-то интересненькое. До сих пор мы пользуемся хозяйственным мылом, спичками, тканями и полотенцами, закупленным бабушкой в промышленных масштабах. Беру спичечную коробочку, а там «1972 год», а то и 50-ый. И, кажется, что зря прожигаешь в прямом смысле этого слова музейный экспонат. До сих пор я нахожу в книгах купюры, которые уже много-много лет назад вышли из оборота. Бедность и нужда, конечно, отложили отпечаток на ее характере. Вопрос в том, почему никакого отпечатка от бедности не осталось на дедушкином характере, ведь в годы войны всем было тяжело, и дедушка не исключение?

Сколько раз я слышала от бабушки историю про арбузы?! Может быть, раз 15 или 25? А может, и больше.
Дедушка работал шофером. Однажды в благодарность за работу в одном колхозе ему нагрузили полный кузов арбузов. «Он же все раздал своим друзьям-собутыльникам. Домой только один арбуз принес. А какие были арбузы! Сладкие, бархатистые!».

Да, в молодости дедушка любил выпить и пообщаться. Почти все его истории начинались с фразы «Да, - задумавшись говорил он, как будто вспоминая точные детали произошедшего, - встретились мы, ах да, выпили по чекушечке». Самой частой используемой единицей измерения в лексиконе дедушки соответственно были граммы. «Не даст ни грамма, совести ни грамма, терпения ни грамма». Мама рассказывала, что она помнит, как страшно ей было, когда дедушка возвращался пьяный домой, обижал бабушку. Хотя, конечно, в это трудно поверить, бабушка себя в обиду не даст. Но мама и бабушка между собой всегда соглашались с тем, что дедушка изрядно повредил мамину детскую психику. В то же время, мама говорит, что с ней он всегда был добрым, особенно, когда был, как тогда говорилось «выпивши». Разговаривал с ней больше обычного: «Танюша, иди-ка сюда». Он баловал ее мороженным и сгущенкой. По сохранившимся семейным легендам, мама за раз (тсс!) съедала целую банки сгущенки! 

Мама рассказывает, что помнит, как бабушка решила уйти от деда. Они уже сидели на чемоданах, но он-таки уговорил бабушку остаться. Повзрослев, мама ругала бабушку за то, что та не развелась из-за того, что «а что же люди подумают?!». На самом деле, обычно бабушкин рассказ о дедушкиных несовершенствах заканчивался фразой: «Но все-таки я вышла по любви». Возможно, это было более весомым фактором оставаться вместе, чем людские пересуды по поводу развода. Как в дедушку не влюбиться – высокий, статный, голубоглазый, да еще и с характером. Когда дедушка сделал бабушке предложение, а она сказала, что «еще не определилась», он заявил, что немедленно отправиться в Яковку делать предложение некой Анастасии. На что бабушка ответила «Скатертью дорога! Совет да любовь!».

Между тем, у бабушки тоже было немало кавалеров. Еще бы: умная, воспитанная, веселая, самостоятельная. С темными волосами и черными глазами, что было редкостью для деревни Центральной России. Из бабушкиных рассказов помню только гармониста, который безуспешно пытался за ней приударить, и некого Гришу, которого бабушка не дождалась из армии, потому что встретила дедушку. Вот этого Гришу (который сразу мне не понравился) бабушка, как она сама выражалась, «жалела» (то есть, раскаивалась, что выбор пал не на него). Он вернулся из армии, сам построил дом, а потом и вовсе уехал с семьей в город. Какой контраст с моим дедом, всю жизнь жившем в жилье, которое бабушке давали от работы. Легкомыслие по отношению к материальным благам у меня явно от дедушки. 
 
Как ни странно, но история их любви началась и закончилась стулом. Бабушкина подруга пригласила в гости паренька, сказав, чтобы приводил с собой друга, поскольку она будет с подругой. Молодые люди собрались чаевничать, уже уселись за стол, как бабушка зачем-то отлучилась на кухню. По какой-то причине, ее стул куда-то убрали. Не заметив этого, она собралась было присесть, но повалилась прямо на пол. Ей показалось, что такой конфуз опорочил ее (рассказывая эту историю нам после слова «повалилась», она начинала заразительно смеяться), поэтому она выбежала из комнаты. Так они и познакомились. Лет так через шестьдесят история повторилась. Бабушка торговала зеленью и овощами. Как-то дедушка нашел на рынке свободный стул и принес ей (обычно она сидела на ящике). Но стул оказался сломан, бабушка упала и сломала ногу. Тогда все обошлось, но бабушкина жизнь уже не смогла идти по-прежнему.

А прежняя наша жизнь была хороша! У нас с дедушкой и бабушкой было много интересных занятий. В основном, с дедушкой. Когда я была совсем маленькой, он лепил мне глухарей. У нас здесь глухарей я ни разу не видела, а вот на родине дедушки их было не мало. Он рассказывал мне, что, когда у глухарей свадебные танцы, они ничего не слышат, отсюда собственно и пошло название этой птицы, поэтому становятся уязвимыми для охотников. Дедушка хоть охотником не был, но толк в охоте знал. Еще бы, у его дедушки фамилия была Охотников, он был объездчиком местных лесов. Дедушка тоже какое-то время работал лесником, правда, уже при советской власти. На даче в дождь, чтобы добежать до теплицы я часто надевала его тяжелый, жесткий плащ лесника, больше похожий на сюртук декабриста.
До сих пор помню изящную шею пластилинового глухаря, его длинный хвост. Еще мы играли в кегли: ставили бутылки и сбивали их мечом. Даже счет вели. И не скучно же дедушке было играть со мной в детские игры?!

Мы не только развлекались, но и учились. Помню, как красиво дедушка писал девятки. Почерк у него был замечательный (это, кстати, его любимое, часто используемое слово: «Замечательные блины, Елена»). Наверное, дедушкин почерк очаровал бабушку не меньше, чем голубые глаза, а то и больше, она ведь любила учебу и все, что с этим связано. На обратной стороне открытки горделиво красовались выведенные дедушкиным пером буквы: «Если любишь – храни, а не любишь – порви». После того, как дедушка отслужил в армии, его даже из-за красивого почерка просили остаться, пророчили прекрасную военную карьеру с таким ростом и с таким-то почерком (причем здесь рост и почерк не понятно). Но дедушке не нравилась жизнь в неволе, ему хотелось домой, на родные просторы. Он, как вы помните, любил процесс, а не какую-то маячащую вдалеке цель. Когда я была маленькой, я сердилась на дедушку, слушая эту историю про перспективы в армии (я слушала ее несколько раз, как и большинство дедушкиных историй, но они нравились мне вне зависимости от того, какой это был раз по счету), ведь теперь я могла бы быть внучкой генерала, разъезжать по Москве на черной волге и быть любимицей всех учителей, делавших своими любимыми учениками детей из состоятельных семьей.

Однако через много лет я поступила точно также, как дедушка. Просто ушла с хорошей работы, на которой чувствовала себя в неволе. Только тогда, повзрослев, я поняла почему дедушка отказался от военной карьеры. Видимо, тяга к свободе у нас в крови, и она сильнее всех доводов рассудка. Ведь наши предки несколько сотен лет назад также сбежали в леса, предпочтя всему прочему вольную жизнь. 
Тем не менее, 4 года, проведенные в армии, по словам дедушки, были самым счастливым временем его жизни. Служил он в Барановичах, был радистом, у него осталось много армейских друзей и армейских историй. Например, однажды они учили морзянку, писали под диктовку. На занятии почти все спали, и тут преподаватель по азбуке Морзе передал следующее послание: «Сейчас будет команда «всем встать». Внимание: всем, кто не спит – не вставать». После этого преподаватель скомандовал: «Всем встать!» Разбуженные армейцы сразу же подскочили, и были разоблачены. 

Чтение – было самым большим дедушкиным увлечением, за что, как ни странно, ему часто попадало от любящей ученье бабушки. «Опять со своей книгой лежит, читает, ничего не делает» - произносила бабушка, мастер парадокса. Дедушка мог десятками раз перечитывать одни и те же книги. Он читал нам с сестрой, когда мы обедали. Сидим за столом, греющийся на плите суп уже так сильно перекипел, что на нем образовалась белая пленка, а мы всё сосредоточенно следим за перипетиями жизни бедной Марианны в доме этих высокомерных богачей.   

Однажды я сильно заболела, два месяца не ходила в школу. Мне ничего не хотелось, и я целыми днями лежала на кровати. Спасало только дедушкино чтение. Он садился рядом и читал мне про приключения каких-то мальчиков из Севастополя, про моря и океаны, про остров Святой Елены. Слушая, я замечала, как меняется освещение комнаты. Как яркий свет становится светом теплым, вечерним. Этот период болезни теперь кажется мне одним из самых счастливых периодов моей жизни. 

Рассказанный дедушкой истории были не менее интересны, чем прочитанные им. Обычно он рассказывал по дороге на дачу. Я до сих пор люблю эту дорогу. В детстве она казалась мне очень долгой, полной приключений и, конечно, дедушкиных рассказов. Среди которых были и такие от которых мурашки бежали по коже. Например, про то, как одну девушку из богатой семьи похоронили живой. Через несколько дней местные бандиты решили разграбить ее могилу… Представляете, как они удивились, когда нашли ее живехонькой? Или про болото Князь, где какой-то князь по слухам спрятал свои сокровища, или про кручу – большую яму – из которой по ночам слышатся церковные песнопения. Или как вам история о том, что наших дальних родственников, поддерживающих белое движение, живьем замуровали в стене? Или про паренька, которого размолотило на молотилке, простите за тавтологию, но по-другому никак. Или про то, как знахарка Елена остановила сильное кровотечение одним только заклинанием? Все это не так уж и страшно, как история про прадедушку. Он тоже был красивым и статным, настоящий граф. А еще очень строгим, вероятно, даже суровым. «Если за столом шалишь, стукнет ложкой пО лбу, аж за ушами трещит». Во время Второй мировой почти всех мужчин забрали на войну, а у прадедушки были проблемы со здоровьем (не знаю, какие точно, но ходил он с палочкой), и он остался в деревне. Деревенские женщины заскучали по своим мужьям, и прадедушка стал к ним захаживать. Нехорошо, нехорошо… но не нам судить. И вот, как-то он бросил одну некогда любимую женщину, после чего быстро занемог и умер, в деревне поговаривали, что эта дама прадедушку отравила.  Остается надеется, что хотя бы не прокляла его род до седьмого колена.

Одним словом, историй у дедушки всегда был целый ворох. Мы все уговаривали его писать мемуары, потому что рассказывал очень увлекательно, но он не хотел. 
Когда мы шли по моей любимой дороге он иногда пел песни. Моя любимая «Дедушка дедушка, седая бородушка…» Знаете? Очень увлекательный сюжет! Дедушкиным правнучкам песня тоже понравилась. Наша общая песня «Катюша», мы пели ее всегда вместе. Песни помогали нам и когда стало совсем тяжело. Дедушка уже совсем не вставал и порой бывал не в себе, звал маму, говорил что-то непонятное, ругался на нас и незаслуженно упрекал, иногда как будто никого не видел и никого не слышал. Но когда я включала его любимые песни, он сразу замолкал и его лицо становилось спокойным и даже счастливым. Я уверена, он узнавал знакомые мелодии: «Гвоздики алые, багряно-пряные…». Однажды я решилась поставить ему «Волгу», хотя боялась, что он расчувствуется, все-таки родная река, он даже ее переплывал в молодости. В итоге, слова песни задели больше меня, чем дедушку. Он по пустякам как правило не расстраивался.

Помню, когда умирал наш морской свин, я пол дня его полумертвого таскала по дождливому городу в надежде реанимировать. У меня не получилось, я вернулась домой в рыданиях. Дедушка, что для него не характерно, встрепенулся, отложил очки, встал с кровати и спросил, что случилось. Я, сдерживая рыдания, едва смогла выдавить из себя «Пуша умер». Дедушка тут же облегченно вздохнул и, обратно устраиваясь с книгой на кровать, сказал: «Ну ты напугала, я уж думал, случилось что». Как ни странно, но от этой фразы мне стало немного легче.
Если вернуться к нашим любимым занятиям, то среди фаворитов, без сомнения, были карты. Наша кодовая фраза: «Может, в картишки?». Дедушка никогда не просчитывал ходы, как и я. Мы играли ради процесса, а не ради результата, как вы помните.
Когда я повзрослела, наши совместные занятия изменились. Одно время дедушка начал скупать для меня все драгоценности поселка. Тогда я не знала, что, как теперь говорят специалистки по женским практикам, подарки от мужчин нужно принимать с радостью и благодарностью и не в коем случае не отказываться. Но когда мы приходили в гастроном, в отдел с бижутерией, и дедушка командовал: «Выбирай, Елена!», я очень смущалась, мне было стыдно, что дедушка тратит на меня свою пенсию. Меня настолько тяготили такие походы, что хотелось просто раствориться в воздухе прямо на глазах у удивленной продавщицы. Но поскольку таким мастерством я не владела, то могла только выбрать самые дешевые и заверить дедушку, что мне нравятся именно они.

Кроме того, мы стали вместе готовить. Дедушка прекрасно делал тесто для блинов, а я пекла. Иногда просил нас с бабушкой испечь его любимые пирожки с луком и сам готовил луковую начинку. Если вы кривите нос от фразы «пирожки с луком», то зря… зря… Вареный лук по вкусу похож на яблоко. Однажды, когда пирожки были сделаны и осталось поставить их в духовку, мы заметили, что духовка не работает. Пришлось мне бегать несколько раз с противнем с пирожками к моему дяде, живущему по соседству. Бабушки на лавочке возле подъезда сбились со счету, не могли бы даже сказать, сколько раз я пронеслась с пирожками туда-обратно. Зато это были самые дивные вечера: в маленькой уютной квартирке на пятом этаже тепло пахло пирожками. Дедушка был счастлив. Даже, когда он совсем не вставал и плохо ел, от пирожка и блинов никогда не отказывался: «А, блинок! Блинок давай!».

После того, как бабушка умерла, дедушка прожил лет 12. Когда она болела, он как-то оробел, как будто ее боялся. Помню, я спала на полу на кухне. Бабушка пошла в туалет на костылях и упала, я проснулась от ее стонов и нашла ее лежащей в метре от туалета среди костылей. Мне было больно видеть ее такой, я бросилась ее поднимать, дедушка же стоял в стороне в какой-то нерешительности. Помню, когда она умерла, в тот день, мы с дедушкой ходили по поселку, сидели на лавочке, много молчали и совсем не говорили о бабушке.
Через некоторое время дедушка переехал к нам, и у нас началась новая жизнь.
Я готовила дедушке, а он ходил по магазинам. «Елена, пиши список!». Я всегда долго писала список, припоминая все, что нужно купить. Даже, когда дома все было, я придумывала, зачем бы таким важным дедушке отправиться. Как вы уже знаете, тогда я не слушала женских тренеров, поэтому не знала, что необходимо, чтобы мужчина чувствовал себя нужным, добытчиком, но с дедушкой я поступала именно таким образом. Прогулка в магазин была дедушкиным почти ежедневным ритуалом, я не отпускала его только в гололед, сильный ветер и другие опасности, поскольку тип личности, как сказали бы психологи, у меня тревожный. В детстве, когда мы ночевали у дедушки с бабушкой, проснувшись ночью и заметив, что бабушка не храпит, я начинала сквозь темноту пристально следить поднимается ли ее грудь или живот от дыхания. Потом проверяла дышит ли дедушка и только после этого снова засыпала. 

Я начала часто уезжать из дома, но всегда возвращалась и привозила дедушки подарочки, рубашки, кошелек, чтобы он ходил в магазин как настоящий франт. Приезжаю из другого города или страны. Дедушка встает с кровати, откладывает книгу, вначале пожимает мне руку, а потом целует в щеку. Как всегда хорошо выбрит, в красивой рубашке. И мне сразу становится спокойно – я дома.
В холодное время года он надевал свою огромную черную куртку и был похож на широкоплечего грифа. Теперь, когда я вижу пожилого мужчину, идущего с котомкой из магазина, или в очереди на кассе замечаю, как какой-то дедок морщинистыми пальцами ищет мелочь в кошельке, мое сердце сжимается от тоски…. 
Из магазина он часто приносил желтую прессу, и заставлял меня обязательно прочитать статью, где расписано, в каких банках та или иная звезда хранит свои миллионы.

Конечно, наша жизнь не всегда была безоблачной. Дедушка жаловался на здоровье. Мама рассказывала, что он лет 30 назад начал поговаривать, что ему недолго осталось. Однажды я проснулась от того, что дедушка будит меня: «Елена, ты что, не слышишь? Просыпайся, я умираю!» Я, разумеется, поверила, спасибо моему тревожному типу личности, мы вызвали скорую, врач сказал, что все в порядке. 
Потом появился Данила. Дедушка почему-то все время его называл Гаврила. Дедушка с Данилой сразу друг другу понравились, что меня сильно подкупило. На свадьбу дедушка не поехал, сказав, что ему не хочется напрягаться. Потом появилась Соня, они тоже с дедушкой сразу подружились. Мама не разрешала мне давать Соню дедушке на руки, боялась. Но я все равно не отказывала ему, когда он просил подержать малышку. Он рассказывал ей стихи, заставлял тренировать ножки, присматривал за ней, пока я спускала на лифте коляску для прогулки.

Данила первый заметил, что с дедушкой, что-то не так. «Лена, дедушка уже несколько дней не смотрит телевизор и не читает? Это странно». Но я не придала большого значения его словам, Соне было несколько месяцев, по ночам она, а значит и я, спала неважно, и у меня не хватало сил присматривать за дедушкой. Возможно, я просто оправдываю себя, чтобы не сожалеть, что не заметила вовремя ухудшений. Не замечала, пока можно было не замечать. Однажды, когда дома были только я, дедушка и Соня, дедушка проснулся, начал бегать по квартире и кричать: «Я ослеп, я ничего не вижу». Я никак не могла его успокоить. Потом он схватил лупу, с помощью которой читал иногда газеты и начал бить острым углом себе по виску: «Я не хочу больше жить», - кричал он, а комнате плакала Соня.

С тех пор дедушке становилось все хуже. Он меньше вставал, Данила пытался занять его делами, просил перебирать картошку, сортировать маленькую и большую. Прошел год, и дедушка совсем перестал ходить. Мама устала ухаживать за ним и на одно лето мы остались втроем – я, Соня и дедушка. Соне тогда было около двух лет. Данила рано утром уезжал на работу, и поздно возвращался, потому что работал за городом. Было жарко, пока Соня плескалась в ванночке в коридоре, я меняла дедушке памперсы и пеленки, кормила его. Соня совсем не боялась исхудавшего старика. Наоборот, пока я его кормила, она часто прыгала тут же на кровати, или играла рядом с дедушкой. Хотя, в целом, мы уже смирились, но мне было почему-то тяжело тогда. Может быть, не хватало общения, не кому было выговориться, может, дедушкины страдания давили на меня. Как раз в ту пору я и ставила ему его любимую Зыкину, Утесова, Магомаева. Когда ему становилось получше, он говорил, что хоть и не ходит, хоть ему и плохо, но он все равно хочет жить. Он начал верить в Бога, часто вспоминал Богородицу. Когда он перестал есть, я сказала ему, чтобы он не боялся умирать, я знала, что боится, я попросила его только лететь на яркий свет, даже если другие цвета будут притягивать. Это я прочитала в одной буддийской книге.

В гробу дедушка как будто улыбался. Он был в своих кирзовых башмаках в которых ходил в последнее время, еще живому я помогала их натягивать. Пиджак хоть и был теперь большим все равно делал дедушку более солидным. Дядя Сережа купил ему гвоздики. Как же он угадал? Дедушка в детстве говорил, что любит гвоздики, и раня мое детское сердце, просил посадить их на его могиле.

Когда его не стало, у меня не было ощущения что его нет, я до сих пор чувствую, что он жив, слышу его голос, говорю его словами. Но как же хочется, особенно когда тяжело, вернуться в то самое место, где я рядом с дедушкой чувствую себя в безопасности, чувствую себя дома. Возможно ли, что это чувство сова родиться в моей душе когда-то? Возможно ли что я снова испытаю светлую радость от встречи с дедушкой?