Мама, прости

Приложусь я к щеке, тонкой кожей покрытой.
Вся в морщинках она, как пергамент суха.
Говорят так  икону целуют забытую,
Только сам я иконы в руках не держал.

Каждый шаг для тебя — страх, и боль, и мучение.
Ходунок — твой последний и шаткий оплот.
Чуть подвинуться — вечность, а Вечность — мгновение.
От стола до кровати переход, как поход.

Помню щеки твои будто свежие персики,
Что прохладны и лёгким покрыты пушком.
Ты входила с мороза, улыбаясь мне весело,
И встречать тебя к двери я мчался бегом.

Труд любой для тебя был игрой и забавой.
Не пугала ни тяжесть работы,  ни быт.
Для всего было время, на дело — управa.
Дом был чист и уютен, в нем каждый был сыт.

А вот я не хозяин, и даже не в доме гость.
Я отстал от ворон,  а к орлам не пристал.
Не взыщи за незрелость мою и забывчивость,
И что в жизни тебя столько раз огорчал.

Обниму свою маму больную и старую.
Кто на свете поймет меня так, как она?
Я щеку  поцелую сухую шершавую
И за все попрошу, чтоб простила меня.