О любви к миру, загробному и Господу

Внемлите, братья, слову откровенья,
О тайнах жизни, смерти и творенья.
Я расскажу вам притчу о душе,
О том, как в мире истину ищем мы во тьме.

Один лицемер, в плену земных оков,
Любил лишь блеск богатств и звон оков.
Он жил, как путник, что во тьме бредёт,
И смерть его в лицемерии придёт.
Он умирал, но в сердце — лишь обман,
Любовь к миру — вот жизни его план.
"О, дайте мне ещё хоть миг один,
Чтоб насладиться тем, что мир мне дарит им!"
Но мир ушёл, как ветра лёгкий вздох,
И стал он прахом, забыт и одинок.

Другой же был благочестив и строг,
Он к миру загробному устремлял свой взор.
Он жил в молитвах, в посте, в добрых делах,
Мечтая о садах, что в небесах.
И, умирая, он шептал: "О, рай,
Прими меня, я к свету устремляй!"
Но даже в этом — тайный был обман,
Ибо любовь к награде — тоже плен.
Он ждал награды, забывая суть,
Что в служении Господу — весь путь.

А третий был суфий, чья жизнь — огонь,
Он шёл к Господней тайне день за днём.
Он не искал ни мира, ни наград,
Его душа в любви к Творцу горят.
Он умирал, но в сердце — лишь Один,
Тот, Кто есть Истина, Источник всех причин.
"О, Господи, — шептал он, — я Твой раб,
Мой дух к Тебе стремится, как корабль.
Не нужно мне ни рая, ни земли,
Лишь в сердце Твой огонь меня веди!"

Так кто же из них истинный суфий?
Тот, кто в любви к Господу нашёл свой путь.
Лицемер — в плену у мира суеты,
Благочестивый — в плену у мечты.
Но суфий — тот, кто в сердце сжёг весь страх,
Кто в Боге растворился, как в волнах.
Он не ищет ни мира, ни наград,
Его душа — в любви к Творцу горят.

Так будь же, брат мой, как суфий тот,
Кто в сердце Божий свет всегда несёт.
Не привяжись к земному, к суете,
Не жди наград в загробной высоте.
Люби Господню тайну всей душой,
И стань огнём, что вечно молодой.
И в час, когда придёт твой смертный миг,
Ты скажешь: "Господи, я лишь Твой лик!"

Вот путь суфия, вот смысл бытия:
Любить Творца, забыв про "я".
И в этом — истина, и в этом — свет,
И в этом — вечности бессмертный след.