Купил доху я на меху

Меня тетёшкала в избе саманной,
Авдошина Агафья Ермолавна.
Агафья Ермолавна - бабушка моя.
Я внук её.
По матери, Авдошин я.

Авдошины - простая сельская семья.
В краю степном,
Не зная лучшей жизни,
Во истину, с рожденья и до тризны,
Ютились родичи мои,
В избе, в которой я родился.

Я, вроде-как крещён,
А кто из них и как крестился?..
Бог был в то время запрещён.
Храм превратили в сельсовет -
Раз Бога нет - и храма нет.
Потом и сельсовет тот развалился.

Говаривают, храм тот был на славу.
И Бог, говаривают, был.
Кто Бога отменил,
И по какому праву?..
Люд, правда, и без Бога
Как-то жил.

Как жил - это уже другое дело.
Тянули лямку, как и при царе.
Народ у нас простой, несмелый:
Ну мало ль что свершилось в октябре.

Наверно строй тот был не сладок.
Я был мальчонка - мне-то что.
Мне было хорошо без всяких шоколадок,
И без демисезонного пальто.

В жару, с мальцами, бегал без парток,
По пыли, по колючкам босыми ногами.
В морозы - рваный кожушок,
Весной месили грязь
Родительскими сапогами.

Рыбалка, лошади без сёдел.
Рогатки, луки да силки.
И кто из нас тогда не шкодил?
Зимою лыжи, санки, да коньки.

Учились в школе, кто как мог.
Кто хорошо, а кто и еле-еле.
В больницу не ступали на порог,
Да мы и резко не болели.

Повырастали - разбежались кто куда:
На юг, на север, на восток,
Один, по-моему,  на запад.
И как бы ни был путь далёк,
Нет-нет воротятся сюда
С повинной - что решили драпать:

За лёгкой жизнью, от тяжёлого труда.
От изб саманных в каменные джунгли.
От скирд, стогов, от речки, от пруда:
Таскать каштаны, за гроши, из углей.

Как не приехать, тут кругом родное:
Кресты, могилки, вязы, степь да степь,
Полынь, чилига, небо голубое.
Где тот ямщик?!.. ну как тут не запеть?!..

Таперь не давеча - по моднему, со вкусом,
Живёт в достатке питерский народ.
Живёт с казахами одним улусом,
Храня особый генный код.

Опять вон храм,
Заместо сельсовета.
"Бог, есть!" - сказали наверху.
Бог есть, работы правда нету -
Была б доха, на заячьем меху.