Музыканты

Однажды в прекрасной долине,
Напоенной ранней весной,
Полной слякоти, вьюнка и лилий,
Возвращался на лошади домой.

Навьюченная виолончелью лошадь,
Плелась неспешно под весом моим.
Томясь, вдыхал простор, и видел рощу:
Совсем близехонько из тоненьких осин.

Подъехал к ней, увидев голубой ручей,
Спустился с лошади, и ее рядом  привязал.
Нагнулся, зачерпнул, но звук мелодии
Разжал мне руки, и я вслух сказал:

«Что за волшебный звук, что за игра!
Я музыкант и дом мой  филармония,
Отлично посвящён в разнообразие  гамм,
Взращён в консерватории.

Среди осин игравший - поклон вам!
Живее всякого оркестра и секунда этого,
Заткнут за пояс выверенный срам,
Намного лучше моего, что я писал к балетам.

Не хочется по-новой бередить старье;
Пустился странствовать в надежде
Найти забытое архивами тепло,
Скрывшееся от меня, невежды.

Благотворны правила в начале -
В дальнейшем сковывают творчество и дух,
Как бы старательно мы нот не подбирали,
Такой как я не стоил и гусляров двух».

Стеснительно рука скользнула по коре,
Передо мной виновник речи и восторга.
Сняв шапочку и прижавшись к лютне,
Он начал говорить, робел, и говорил недолго:

«Спасибо, рад, клянусь правдиво,
Не ждал гостей, здесь редок  человек и зверь;
Мой чуток слух и я подумал: диво
Узнав в тебе такого же бродягу, а не пень.

Когда один, и не такие высказываются вслух»
Невольно улыбнулся, в  странный час,
Высоко-стройный  вид осин и тихий гул:
От шороха копыт, ручья, листвы, наполнил нас.

«Мы оба одиноки» - начал звучно я -
«Не знаю кто ты, как, захочешь, оставь все при себе,
Мне важно лишь: что музыка есть для тебя?»
Тогда он лютню приобнял, мы сели вместе и предались тоске.

Тогда мой мир распался пополам,
Ударом его пальцев по поющим струнам,
Я часто возвращался к тем  лесам,
Отыскивая вдохновение там.


И находил всегда! Мой лютневый бродяга,
Мой друг, желал сокрыть свой дар,
Был нелюдим, ни ноты, ни другого знака,
Не знал. Я на лету ловил, как называл он: "бррыньк" и "бррам".

Вернувшись в город с новым устремлением,
Я сел писать, и взял от его дара лишь части часть,
Она и обессмертила меня для поколений.
Но я - невежда, и мог бы, отдал бы ему всю честь, почет и власть!