Дискурс

 С Олегом было так, как будто ты попадал куда-то на райский остров. Сейчас было уже странно, что было время, когда он боялся своего Олежу. Дикое, свирепое, но  на самом деле, очень доброе и нежное, было скрыто в этом человеке. Джоник связывал свою прежнюю паранойю с употреблением героина. Слава Богу! Эта страшная привязанность была им преодолена. У Олега тоже дела наладились. В самой страшной перестрелке на юге Москвы погибли все его дружки. Он был более никому не обязан.

Денег, конечно, не стало; да их у него и раньше не было, а теми , что появлялись, он буквально осыпал Джоника. Откуда бы они у него взялись тогда на наркотики. Безденежье странно освободило обоих. Прежних друзей, конечно, не стало у обоих: казалось, что они вдвоем выбрались из какого-то страшного кошмара. Оба восстановились на учебу, но уже в провинции, а именно в городе, откуда был родом Джоник. В пятнадцати километрах был город-спутник, а там жила старшая  сестра Олега. У нее была сравнительно большая жилплощадь: с мужем они были в разводе, а последний подарил свою долю - общим с нею детям. Зарабатывала она хорошо. А племянников Олег обожал: возился с ними постоянно, но и приструнивал, конечно. В школе учителя обалдевали с них: дети преобразились - мальчик, старший, стал писать такие сочинения, что педагоги диву давались; девочка, младшая, заняла второе место на всемирной математической олимпиаде, правда, не всей, а зонального ее этапа.

 Родители Джоника сначала настороженно отнеслись к Олегу, но видя, как их сын расцветает в присутствии последнего, успокоились. Все было бы хорошо, если бы не эта дикость Олега. Джоник давно понял, что боятся ему нечего. Этот внутренний зверь был огромен как океан, Джоник всем своим существом ощущал , как дышит около него огненная масса.

 Он вспомнил, как они дрались, Олег и его сосед. Соседу не нравились фортепианные пассажи, которыми упражнял себя Джоник каждый день: а это необходимо любому пианисту, чтобы держать себя в форме. Подвыпив, сосед явился не запылился с двумя дружками своими на разборки. Олег в тот момент оказался у Джоника в гостях.

 Сосед начал издалека, ты, мол, что, в консерваторию готовишься? Олег тоже вышел тогда на лестничную площадку, поинтересоваться, а что происходит, и с улыбкой вежливо переспросил трёх парней, не пояснят ли они смысл их претензий.               

      - Тебе пояснить? - сощурился сосед и не говоря ни слова выстрелил из крохотного газового пистолета, который, видимо, с самого начала держал в руках, а глаза Олегу. Тот дрогнул, мгновение стоял, опешив, а потом понеслось такое, что Джоник назвал бы "Слепая ярость. Часть вторая".   

     Вообще, Джонику нравилось наблюдать за ним: за его мгновенными переходами из одного состояния в другое . Вот теперь он ещё улыбался, но уже не с безудержным детским ликованием, а более сдержанно, но ещё светло.   
                - Вы заметили, что у нас произошла полная смена дискурса! - обратился он к Джонику. У Джоника ещё не высохли слёзы от сдерживаемого смеха, из носа что-то текло: он сам нуждался в полотенце. Олег протянул ему полотенце. Джоник утерся им и поглядел на Олега. Он был уже необычайно серьёзен. В глазах его Джоник видел лёгкую грусть.

  -Эх! Хотел бы я знать, за что меня постоянно бьют дети! - начал он и без перехода добавил,- вы помните, мистер Джонсон, что завтра у нас стрелка! 
                Джоник помнил, но он не заморачивался на этом. Они были правы, сосед первый начал...  Олег его остановил. Поглядел ему притихшему в глаза:   

  - Вы не забыли, что кто-то откусил кому-то ухо? Что-нибудь о праве на насилие слышали?
               
Джоник что -то стал лепетать, Олег же с самым серьезным видом выслушивал его слова, время от времени глубокомысленно кивая.

 
 -Таким образом, мы делаем вывод, что нам беспрепятственно дадут соскочить с этой прожарки! Конечно! Большое ли дело: художники не местные - пописали и уехали! С каждым бывает! Смотряга даже рад! Эва!      

   Джоник несмело поглядел на Олега: " Но ты же разведешь всё!".

 - Джонни, мой милый Джонни! Лимит чудес исчерпан, моё сокровище! Или ты забыл, как я вышел с Петров, когда Техас подсел за кухонный ножичек! Или как моих дорогих дружков-сотоварищей положили всех до единого в Бирюлево? Или что оба Мусабая чалятся - ты же сдал одного из них! Некоторые вещи не прощают никому никогда. А тут и я нарисовался, кто прикрывал тебя от них всё это время: студент ВУЗа, муниципальный стипендиат! Блатная молодость - всё прошлом! Любите нас, люди!               

 -Ну, а что тогда делать? - неуверенно спросил Джоник.                - Что же делать! Что же делать! - снова стал разыгрывать в стиле Марселя Марсо свой испуг Олег. Он так сжался на своем стуле, одну коленку притянул себе к животу, грыз ногти и затравленно озирался по сторонам. Заметив, что Джоник больше не улыбается , он сменил позу на "Мыслителя' Родена. Выждав долгую паузу, он поднял на Джоника глаза с видом человека, на которого снизошло озарение: 

            - А мы их всех убьём! Чик и готово!   
                Потом изобразил досаду, что предложенный выход из положения недостаточно хорош: " у них наверняка тоже стволы на такой случай найдутся! Ох, что же нам делать! Что же делать! О Боже! О Боже".

  Он посмотрел на Джоника так, будто тот был единственным человеком в этой комнате способным принимать решения. Джоник беспомощно вздохнул. Олег на миг закрыл и тоже глубоко вздохнул, пародируя Джоника. Когда он открыл глаза, то был уже другим человеком: 

           -А мы что, завтра с школу не идём? 
                Джоник с недоверием смотрел на него. Он помнил, что завтра назначена в институте сдача расчетно-графического задания, но стрелку считал важнее учёбы. 
                -Ничего важнее учёбы, Джон Петрович, быть для нас не может! Или вы забыли, к чему может привести прогуливание занятий? 
 
    Джон с некоторым неудовольствием   о трех, промчавшихся как один миг, годах в Москве. Потом , тщательно собравшись, чтобы выглядеть более убедительно, чуть добавляя в голос баса, произнес:

 - Нет, Олег, серьёзно! 
                - Прежде, чем что-то делать, мы обеспечим себе алиби! 

 - Но как!?   
                - Как! Как-как-как-как! Раскудахтались петушки! Просто, Джон, мы изобьем кого -нибудь, да так сильно, чтобы это заметили максимально возможное количество студентов! И ты наверное уже понял кого!
               
- Ты никогда не говоришь со мной серьезно! Что мы будем делать на стрелке!? 
                - Мы обвяжем себя динамитом и , если дела не будут разворачиваться в нашу пользу, взорвем себя и всех остальных!..-

Олег добавил нецензурное слово, обозначающее направление взрыва и оглянулся вокруг, словно в поисках аудитории, которая могла бы по достоинству оценить ловкость, с которой он все придумал.