Песни из Вагабондии

Авторы: Блисс Карман, Ричард Хови.
***
_Авторские права, 1894._БЛЭСС КАРМАН И РИЧАРД ХОУВИ,  в знак неоплаченного долга любви. Её сыновья посвящают эту книгу, которую они написали.
***
СОДЕРЖАНИЕ.


Бродяжничество
Бродяга
Радости дороги
Вечер на Потомаке
ВЕСЕННЯЯ ПЕСНЯ
ФАВН
ПЕСНЯ БРОДЯГИ
ВНИЗ ПО СОНГО
БРОДЯГИ-ЛЮБИТЕЛИ
ОТКРЫТИЕ
БОЛЕЕ СТАРЫЙ МОРЯК
ПЕСНЯ НА БЕРЕГУ
ПЕСНЯ НА ГОРЕ
В МОРЕ
ИЗАБЕЛЬ
СОВРЕМЕННИКИ
ДВА БОББИ
ТОСТ
КАВАНАГ
КАПИТАН ПРЕСС-БАНДЫ
ПИРАТЫ
ВОЕННАЯ ПЕСНЯ ГАМЕЛБАРА
БАНДИТ
СЫН КОРОЛЯ
ПЕСНЯ ЛАУРАНЫ
ЛАУНА ДИ
БРОДЯГИ
МАРШРУТЫ
В МАСТЕРСКОЙ
ПЫЛЬ
В ДОМЕ ИДИ
УХОД
ТОВАРИЩИ

******************


ВАГАБОНДИЯ.


Долой оковы,
Что натирают и сдерживают!
Долой цепь!
Здесь искусство и литература,
Музыка и вино,
И Миртл, и Ванда,
Обаятельные ведьмы,
Весело объединяются.
Здесь настоящее богатство,
Здесь Голконда,
Здесь Индия,
Здесь мы свободны —
свободны, как ветер,
свободны, как море.
Свободны!

Ха-ха!

Что нам
Делать с путями
Фарисея?
Мы уходим или остаёмся
По собственной воле;
Мы думаем, что говорим,
И говорим или молчим
По собственной воле,
По нашей собственной воле.

Здесь мы свободны
Быть хорошими или плохими,
В здравом уме или безумными,
Веселыми или мрачными
В зависимости от настроения.,--
Свободны, как прихоть
О загулявшем привидении,--
Свободными быть чудаками,
Не просто товарами,
Глупыми и продаваемыми,
Полностью доступными,
Расставленными по полкам;
Каждый со своей тщедушной фигурой
В одной и той же униформе,
Стеснённые и обездвиженные;
Мы не помечены,
Мы — это мы сами.

Вот настоящее,
Вот идеал;
Смехотворные трудности,
Встреченные и забытые,
Слава бардовства —
цветение мира и его пятно;
Шок и суматоха,
Насмешки и толчки,
Но сердца, как дрозд,
Радостно щебечущий в кустах;
Умы, которые весело
Смеются над ошибками,
Горла, которые искренне
Растопи ад песней.

Пусть даже десять центов
Ускользают, как рифмы,
И Бесси, подняв палец,
Предупреждает,
Что завтрак на следующее утро
(предмет, который она презирает)
Весьма сомнителен!

Какое нам дело? Задержись
На мгновение, чтобы поцеловать--
Время не ждёт
С жаром бродяги —
Ты опустошаешь кладовую
И опусти занавес.

Если только до поцелуя не придёт
Чёрный Ричард или Блисс,
Или Том с кувшином,
Или Карл с ящиком наперевес, —
Тогда вставай и иди за
Радостью ночи,
С гончими смеха,
Чтобы следовать за бегом
Часов на лисьих лапах,
Которые мчатся
Сквозь заросли и чащи
Безумства и веселья.

С товарищем сердцем
На минутку поиграй,
И товарищем сердцем
В тяжёлый день,
И товарищем сердцем
Навеки и вовек.

 Ибо радость от вина
Невечна;
И радость от песни
— это мечта о сиянии;
Но товарищ сердце
Переживёт искусство
И любовь женщины
И славу о ней.

Но вина за знак
Из любви мы приносим!
И песню присяга
Что любовь-это король!
И обе, и обе
За его поклонение!

Затем вверх и в сторону
До рассвета,
С веселым сердцем,
И Том-и-Джерри,
И Дерри-даун-дерри--
Что ты такое говоришь,
ты, почтенный
покупатель и продавец?
Мы должны быть благопристойными?
Не так, как нам заблагорассудится,
обычай, бережливость,
польза и нравственность
в восхитительных
глубинах винных погребов?

Полночные пирушки,
и полуденные песни!
Разве это так плохо?
Иди к дьяволу!

Я говорю тебе, что мы,
Пока ты ухмыляешься,
Лжёшь и увиливаешь
от обязанностей, которые налагает жизнь,
Честная искренность,
Мы в истине
Свободны!
Свободны радоваться
Блаженству и красоте!
Свободны, как голос
Проходящего ветра!
Свободны, как птица
В переплетении трав!
Свободны, как слово
Солнца, обращённое к морю, —
Свободны!

**********


Бродяга.


Знаете ли вы, каково это — родиться бродягой?
Бродяга — это всего лишь бродяга. И вот,
Ещё один час безделья я сижу,
Довольный, пока огонь горит слабо.

Я сплетничаю здесь со своим сердечным другом
О только что прошедшем дне и считаю его одним
Из королевских дней стихий,
Хотя грёз было мало, а дел — ни одной.

Снаружи зима, внутри — тепло
И сладостное забвение тревог. Почему?
 Всё ради нежной девичьей руки
 С её тёплым и долгим прощанием.

************


 РАДОСТИ ПУТИ.


 Теперь радости пути в основном таковы:
 Багрянец на лиственных деревьях;

 Широкое и голубое утро бродяги
 Ранней осенью, когда гуляет ветер;

Прохладная и бурая тенистая дорога,
Манящая вверх и соблазняющая вниз,

От ряби на воде до пятнистого болота,
От пурпурного великолепия до алой пышности;

Взгляд снаружи, спокойная воля,
И шагающее сердце от холма к холму;

Искушающее яблоко над забором;
Паутина на жёлтой айве;

Бледные астры вдоль опушки леса —
лирическое прикосновение одиночества;

Открытая ладонь, лёгкая туфля.
И надежда, что день пройдёт, —

ещё одна, чтобы уснуть, и третья,
чтобы разбудить меня пением птицы;

звонкое далёкое утро,
и хриплый шёпот кукурузы;

сверчки, оплакивающие своих погибших товарищей,
В ночном отступлении от надвигающихся морозов;

(Или это их боевой клич, жалобный и пронзительный,
Когда они бьются в своих кольчугах, всё ещё отважные?)

Голод, достойный королей моря,
И буханка хлеба для Дикона и меня;

Жажда, подобная жажде меча,
И кувшин сидра на столе;

Беззаботный полдень, журчащий ручей,
Шум моря в сосновых верхушках;

Кусочек сплетни на пароме;
Товарищ, не угрюмый и не весёлый,

Ничего не спрашивающий, ничего не раскрывающий,
Но черпающий слова из сокровищницы мыслей,

Хранитель красноречивой тишины,
Нуждающийся, но по-королевски довольный.

Из закалённой породы, но ненавидящей распри,
И полной сочного сока жизни;

Ценитель вина, с прицелом на девицу,
Никогда не слишком смелый и никогда не боящийся,

Никогда не бездушный, никогда не больной душой,
(Вот за что я боготворю Дика)

Не суетливый и не реформатор, просто
Спокойный наблюдатель за тем, что должно и что есть,

Любитель книг, но читатель людей,
Не циник и не шарлатан,

Который никогда не откладывает и никогда не требует,
Но, улыбаясь, берёт мир в свои руки, —

Видя его таким, каким его впервые увидел Бог,
И придав ему силу своей воли, превратив в закон.

И о радость, которая никогда не завоёвывается,
Но следует и следует за путешествующим солнцем,

Болотом и приливом, лугом и ручьём,
Ветром-волей, мечтой-огоньком,

Заблуждением вдали, восторгом вблизи,
От завтрашнего дня к завтрашнему, от года к году,

Фонарём-тыквой, волшебным огнём,
Дерзостью, блаженством и желанием!

Пряный запах лесной земли,
Когда листья, тихо шелестя, возвращаются домой;

(О листья, о листья, я един с вами,
С плесенью, солнцем, ветром и росой!)

Широкое золотое сияние дня;
Безмолвная тень холодной молодой луны;

Шум пустого моря, переходящего
От бурного волнения к звёздному покою;

Остался всего один переход;
И две загорелые руки в конце путешествия!

Вот радости открытой дороги--
Для тех, кто путешествует без груза.


***************

ВЕЧЕР НА ПОТОМАКЕ.


Горячее дыхание нашего раскаленного Южного мая
Сладок на горле и губах города,
Как у любовника, чья усталая рука скользит
Вяло глядя через плечо королевы.

Далеко-далеко
Река растворяется в невидимом.
О, прекрасная Девушка-Город, как она опускает
Ноги в ручей
Прикосновением, которое наполовину поцелуй, а наполовину мечта!
Её лицо очень светлое,
С цветами вместо улыбок и солнечным светом в волосах.

Мой западный цветочный город, какая она безмятежная!
Здесь, на этом холме, с которого я смотрю на неё,
Всё по-прежнему, как будто богомолец
Оставил у какого-то святилища своё подношение.

Лёгкие ветры целуют
Мою щёку медленным, долгим поцелуем.
Манящий шепот там, где колышутся лавры,
Снова манит моё сердце в лес.

Но вот,
По небу бегут гонцы заката,
И я остаюсь,
Чтобы наблюдать за императорским шествием Солнца.
Насмехайся надо мной, бессильным Кортесом, здесь, внизу,
Над великолепием своей необъятной Мексики.

О Эльдорадо из облачных храмов!
О золотой город западного неба!
Не как испанец, я бы штурмовал твои ворота;
Не как младенец, я бы тянул пухлые ручки и кричал

Чтобы ты была моей игрушкой, но вдали от толп,
Как мой брат-фавн в поросшей папоротником долине,
Выглядывай из-за опушки леса, пока ждёт тебя слава,
И снова ныряй в темнеющие чащи.

***********


ВЕСЕННЯЯ ПЕСНЯ.


Преврати меня, матушка-весна,
Когда начнёт сочиться сок!
Когда твоя цветущая рука освобождает
Все реки, заключённые в горах,
И твоё большое сердце бьётся и трепещет,
Оживляя былые дни,
Возроди меня, матушка-апрель,
Когда начнёт пробуждаться сок!

Возьми мою пыль и все мои мечты,
Сосчитай мои удары сердца, один за другим,
Отправь их туда, где гибнут зимы;
Тогда в какой-нибудь золотой полдень
И восстанови их на солнце,
Цветок, аромат, пыль и мечты,
С каждым биением их сердец!

Погрузи меня в стремление и прилив
Стремительно летящих стай!
Алая грудь, жёлтое горло,
Хриплый вызов, нежные ухаживания —
Каждый мигрирующий — мой товарищ,
Двигаясь на север вместе с весной.
Отпусти меня в стремительном потоке
На крыльях летящих стай!

Пронзительный свист или флейтовый звук,
Снова в долинах;
Кваканье лягушки и зов древесной жабы,
Все мои братья, пятипалые или трёхпалые,
Больше не сдерживаемые в своём веселье,
Играющие музыку под дождём;
Пронзительный свист или флейтовый звук,
В долинах снова оживи.

Сделай меня из своего семени завтра,
Когда начнёт сочиться сок!
Рыжая легконогая, сонная брюн,
Светлоглазая в руинах сада,
Гнарл, в котором течёт хорошая жизнь,
Виски-джек или танагер, —
Сделай меня кем угодно завтра,
Когда сок начинает бродить!

Сделай меня таким же (Откуда мне знать?)
Как мой друг-горгулья там;
Может быть, сердце внутри него
Раздувается, и глупые руки должны пригвоздить его
Навеки к месту в воздухе.
Сделай меня таким же, как ласточки,
Как парящая там горгулья!

Дай мне старый ключ, чтобы следовать
По лабиринту ночи!
Глыба глины с огненным сердцем,
То, что роет землю и стремится ввысь,
С угасающим желанием,
С угасающим восторгом, —
Только старая подсказка, за которой нужно следовать
Сквозь лабиринт ночи!

Сотвори меня, мать-апрель,
Когда начнёт сочиться сок!
Сформируй меня из болота или луга,
Садовый участок или тенистая листва,
Гиацинт или скромный вьюнок!
Преобрази меня, матушка-апрель,
Когда начнёт пробуждаться сок!

Дай мне услышать далёкий тихий зов,
Когда вернутся серебряные ветры;
Ручьи, что бегут, и реки, что бормочут,
Золотистокрылый с его громким молотом,
Ледяные ручьи, что ссорятся и шумят,
Там, где горят индейские ивы;
Позволь мне прислушаться к зову,
Когда вернутся серебряные ветры,

Повторяясь и возвращаясь,
Давно ушедшие и вернувшиеся,
Как прихоть Грига или Гуно,
Я сам, птица, бутон или синеносый,
Когда-нибудь я смогу поймать (кто знает?)
Лишь одну последнюю радость, которой мне не хватает,
Пробуждение к далекому новому зову,
Когда возвращаются старые весенние ветры.

Ибо у меня нет выбора существования.,
Когда сок начинает подниматься вверх.,--
Сильная настойчивость, сладкое вторжение,
Просторы и грани иллюзии.,--
Итак, я побеждаю, к смятению времени,
Единственная совершенная жемчужина времени,
Радость, и радость, и радость навсегда,
Пока сок не забудет карабкаться!

Сделай меня другим утром
Из тряпичной сумки мира!
Обрывки мечты и лохмотья отваги,
Привезённые домой из далёких морских путешествий,
Выцветшие цвета, когда-то такие яркие,
Клочья знамён, давно свернутых!
Оттенки пепла и проблески славы
В тряпичной сумке мира!

Позвольте мне снова вкусить старую бессмертную
Негу жизни;
Не вспоминая и не предвидя,
Позвольте великим медленным радостям бытия
Овладеть моим сердцем, как прежде!
Позвольте мне снова вкусить старую бессмертную
Негу жизни!

Дайте мне старый напиток для восторга,
Опьяняющий до беспамятства,
Все мои друзья пили вдоволь
В «Трёхстах гостиницах и двадцати»
С гор к морю!
Дай мне старый напиток для восторга,
Чтобы опьянеть!

Только сделай меня другим, апрель,
Когда начнёт сочиться сок!
Сделай меня мужчиной или женщиной,
Сделай меня ослом, обезьяной или человеком,
Чашей из цветка или шишкой из ели;
Сделай мне что угодно, только не бесполое!
Когда сок начнет шевелиться!

************


ФАВН. ФРАГМЕНТ.


Я пойду порыбачить с этим старым королем.,
Ибо я устал от одежды и поваров.
Я мечтаю лежать на берегах ручьев,
И смотреть, как ветви надо мной раскачиваются.
Приди, я сорву с себя ливрею обычая,
И больше не буду лакеем старого Времени.
Время будет служить мне, и к моим ногам бросит
Добычу вялых минут. Я буду взбираться
На дикие деревья в поисках пищи и бежать
По долинам и возвышенностям, как свободная лиса,
Смеяться от прохладной радости и спать под тёплым солнцем,
И люди будут называть меня безумным, как того старого короля.

Ибо я лесной житель и делил ложе
с дриадами,
И я играл
с грациозными наядами в брызгах водоёмов
и насмехался над глупцами в одеждах и штанах.
Елена, никто не знает
лучше тебя, как я бродил, словно фавн.
И теперь я наполовину фавн, и моё сердце рвётся
в лес, на треск веток.
Капанье мокрых листьев и тихий смех
Ручьёв, которые посмеиваются над старыми замшелыми шутками
И повторяют их про себя, гнёзда
Белок и норы бурундуков,
Где сквозь ветви косые лучи
Освещают землю, покрытую опавшими листьями.
И ветер приходит с развевающимися одеждами, шуршащими позади,
И сквозь сплетённую решётку звонкого звука
Песня птицы озаряет, как девичье лицо.

О дикая Елена, пусть они борются и мучаются,
Эти люди в очках со своими скальпелями!

Пусть они проводят свои жизни в склепах
И ищут в смерти тайну жизни! И пусть
Эти жесткие сталкивается человечество преждевременная старость
Кусать свои тонкие губы с бесполезное стремление
Ярмарка славы порции или ожерелье Лесбия по ,
Или корона Цезаря или Катулла,
Миноги Апиция или золото Красса!
Для них важно многое - но все же
Ни по суше, ни по морю
Они не найдут пути в Аркадию,
В старый дом ужасной, но милой сердцу Матери,
Куда нас убаюкивают детские мечты и давние воспоминания,
Вдали от забот, которые покрывают и заглушают
Воспоминания о старом лесном веселье на свежем воздухе
В смутном первом всплеске жизни много веков назад,
Ощущение свободы и близости Земли —
Нет, этого они не узнают;
Ибо кто отправится туда,
Оставляет позади всю суету и суматоху своей души,
Осквернённых голубей и змей,
Ненависть, что разгорается, и надежды, что увядают;
И он не путешествует, ища, где бы это было,
Но пробуждается и находит себя в Аркадии.

Тсс! что-то шевелится в кустах.
 Неужели это лицо, выглядывающее из-за листьев?
 За лавровыми кустами кто-то промелькнул и бросился
 вверх по склону, а потом наступила тишина, если не считать дрозда,
 который издал одну-единственную песню из темноты куста
 и улетел; и я погрузился в лес, и моя стремительная душа пронеслась
 сквозь вихрь и поток листьев,
Как пловец, стоящий с обнажёнными на солнце белыми конечностями,
Задерживает дыхание и погружается в море;
И колышущийся лес обволакивает меня, близкий, изменчивый, свободный,
Как объятия и приливы вод,
 и всё достигнуто, и усилие приложено, —
Есть только слава жизни, ликование бытия.

О приятный влажный запах земли!
О грубая сладкая кора деревьев!
О чистый резкий треск звука!
О жизнь, которая полна волнения и безгранична
С энергией детства и утра, и полуденным восторгом легкости!
Было ли когда-нибудь в мире усталое сердце?
Замедление в телесном порыве или взмах крыльев духа?
Разбивалось ли когда-нибудь сердце человека
Из-за потерянной надежды?
Ведь здесь есть радость в тишине и спокойствие в трепете вещей.
Да, этот старый дуб, седой и корявый,
Торжественный, крепкий и большой,
Он так же молод душой, так же бдителен и весел в своём покое,
Как поползень, что цепляется за кончик ветки
И ругает ветер за то, что тот слишком грубо треплет его гнездо.

О, что это дышит в воздухе?
О, что это касается моей щеки?
В ветвях чувствуется чьё-то присутствие.
Но где?
Далеко ли, далеко ли искать?

************


ПЕСНЯ ПУТЕШЕСТВЕННИКА.


Снежные заносы в горах,
Штормовые ветры в море,
Мы, кто по границе
Бродит от мрака к веселью,--

Снежные заносы в горах,
Штормовые ветры в море,
Нет таких цыган
На земле, как мы.

Сугробы в горах,
Морской прилив,
Давай разделим сокровища
Мира на троих.

Снежный покров гор,
Морской прилив,
Вы сохраните свои королевства;
Джоселин — мне!

************


ВНИЗ ПО СОНГО.


1.

Плыву!
Плыву — и всё вокруг замирает в ожидании,
Прислушиваясь к воротам из слоновой кости,
Полные смутного, неопределённого предчувствия
Какого-то странного, недоставленного послания.
Не слышно ничего, кроме трели
Застенчивого лесного дрозда,
И время от времени — всплеска
Ленивого весла.

Ритмичная дремота отсчитывает время
К туманным тонкостям рифмы,
которые, кажется, скользят
по убаюканной душе в поисках сонного берега.
Ленивые облака проплывают мимо;
Над нами небо, под нами небо;
Солнце светит на нас, пока мы лежим
В воде.

Это сон.
Это сон, любовь моя; посмотри, как
Волны колышутся у носа,
И все длинные отражения
Неустойчиво дрожат под озером.
Туманы на возвышенностях показывают
Призрачные фиолетовые башни, которые появляются и исчезают.
Фантасмагорические дворцы
Возвышаются там, дрожа,
Как будто одно дуновение пробуждающейся природы
Сломает их воздушные стены
От внезапного напряжения,
В то время как безмолвные взрывы сотрясают воздух —
Огромные ткани падают на землю
И исчезают беззвучно.
Ах, любовь, это не то, что мы думаем;
Это сон.


II.

Тогда будем мечтать, — мечтать и умирать,
Пока сон не прошёл.
Давайте хоть раз, как праздные цветы,
Пропустим мимо незамеченные часы,
Как мудрые цветы, что лежат,
Не тревожимые слабыми мыслями,
Забыв о будущем и прошлом,
Довольствуясь росой
В прохладной траве.


III.

Посмотри туда, где плывут облака; могли бы мы скользить
Как они, по синему безбрежному приливу неба,
Что может быть лучше, чем мечтать
Через то озеро и в этот тихий ручей?


IV.

Деревья и проблеск неба!
И медленная река, тихая, как заводь!
И ты, и я — и ты, и я —
Поцелуй меня! Какой мягкий и прохладный воздух!

************


Бродячие влюблённые.


Вниз по миру с Марной!
Вот моя жизнь!
Блуждать с блуждающим ветром,
Бродягой и неприкаянным!
Скитаться с блуждающим дождём
По его безграничным владениям!
Родственники и сородичи скитальцев,
Дети моря!

Буревестники морских просторов!
Ласточки побережий!
Арабы всей необъятной шири
Земли, окружённой ветрами!
Во всех краях мы разбиваем наши шатры,
Хранители стихий,
С тайными владыками рождения
Близкие и свободные.

Все побережье знает нас
От Фанди до Флорида-Кис;
Каждый изгиб и каждый ручей
Обильного Чесапикского залива;
Холмы Ардиса и бухты Ньюпорта
И далёкие апельсиновые рощи,
Где разбиваются волны Флоридского океана,
Тропические моря-тигры.

По всему миру с Марной,
Останавливаясь там и здесь!
Так же хорошо дома в Испании,
Как в Танжере или Турени!
Шекспировский Эйвон хорошо нас знает,
И скалы Нёфшателя;
И древний Нил рад
Нашему приближению.

Вниз по миру с Марной,
Дочерью воздуха!
Марна, исполненная изящества,
И видение в её лице!
Двигаясь по тропам, проложенным
Ангелами перед Богом!
Её небесно-голубые глаза поражают
И её волосы цвета моря!

Марна, в чьих жилах течёт
древесная жизнь!
Марна, чьё сердце — осина,
где зарождается внезапная дрожь!
Быстрая, отзывчивая, утончённая, дикая!
Бесхитростная, как бесхитростный ребёнок,
несмотря на всю свою причастность к искусству!
О, бродить бы с ней!

Марна, чья воля — ветер,
дочь моря!
Марна, полная презрения,
Начинающая с мечты о пятне!
С улыбкой, сияющей любовью,
С хмурым взглядом, полным горя,
Стоящая на вершине боли,
Пока поцелуй не освободит!

Вниз по миру с Марной,
Дочерью огня!
Марна, полная бессмертной надежды,
Всё ещё стремящаяся к новым горизонтам,
Где крылья жизни могут расправиться
Для полёта без опасностей!
Мечтая о речи, чтобы справиться
С желанием сердца!

Марна далёкого поиска
Божественного!
Стремясь к какой-то цели
За пределами контроля бога-оплошника!
Мечтая о потенциальных годах,
Когда не будет ни одного дня, полного страхов!
Это Марна моей души,
Странствуй- моя невеста!

*************


ОТКРЫТИЕ.


Когда утренний горнист протрубит в свой рожок,
И мы проснемся, чтобы жить в дикой природе,
Откроем ли мы глаза на те же небеса?
И смотришь на то же самое море?
О, новый, новый день! хотя ты не приносишь отдыха
Напряжение мрачного однообразия,
Ты новый, новый, новый - новый насквозь,
И странный, как беззаконный сон.

Проплывет ли плавник мимо одинокой лодки
И наши сердца узников раскроются,
Когда он расскажет о береговой полосе невидимой земли
Которая лежит недалеко, совсем недалеко?
О новая, новая надежда! О размах и размашистость
радостного, неунывающего моря!
Вы новы, новы, новы - с сбывшимся обещанием
О грядущих островах страны грез.

Будут ли наземные птицы летать по небу,
Хотя земли не видно?
Опустились ли они и пронеслись ли по бескрайнему морю?
Оставили ли мы землю позади?
О, новое отчаяние! Я, хотя безнадёжный воздух
Становится грязным от безмолвия и печали,
Ты новое, новое, новое — и мы прилепляемся к тебе
Как душа стремится к своей свободе.

Скрывает ли надвигающаяся ночь демонов, с которыми можно сразиться,
И призраков, которых можно напугать?
Какие демоны прячутся в жуткой мгле,
Пока ночная стража ждёт рассвета?
О, странный новый мрак!  Мы ждём гибели,
И никто не знает, что это будет за гибель.
Но это что-то новое, новое, новое — и мы пройдём через это.
Пока кричат насмешливые чайки.

Свет, свет в кромешной тьме,
Который поднимается и опускается в волнах!
Что за люди зажгли этот луч, —
люди или призраки из могил?
О новый, новый страх! близко, близко и ещё ближе,
и ты несёшь нам добро или зло!
Но ты новенькая, новенькая, новенькая — так что поздравляю тебя!
И вперёд — друг или враг!

Слышишь ли ты, как дозорный кричит с высокой передней мачты:
«Земля, земля!» с безумным воплем,
И команда в ликовании смотрит с фальшборта
Туда, где пальмы на острове мечтают?
Новое сердце, новые глаза! Ибо утреннее небо
Пьянит своей зеленью и золотом!
Новое, новое, новое, новое — новое насквозь!
Новый, новый, пока не рассвело!

**********


Более древний моряк.


Смуглая пчела — это пират,
Крепкий, как бархат, бродяга,
Который любит, когда ветер свистит в ушах,
Когда он плывет по морям клевера.

Пленник из команды пиратов-гоблинов,
И ни одна душа не оплакивает его,
Он держит курс на открытую границу синевы
Перед ним расстилается призрачный мир.

Его тонкие паруса развеваются на ветру
Дрожат от сказочного грома;
На строчке, которая поет в свете его крыльев
Он направляется в земли чудес.

Он грабит порты Мальвы,
И взимает налоги с бедного Шиповника;
Он пьет самое белое вино из Флоксов,
И Роза — его желание.

Он висит на ивах день и ночь;
Он прочёсывает поля гречихи;
Затем набивает свой мешок до отказа
Под самыми тугими крышками.

Он ухаживает за Поппи и женится на Персике,
Влюбляется в Нарцисс,
А затем, как бродяга, бросает их всех
Для великолепной канадской лилии.

В мире нет ни души,
Которая не желала бы, чтобы день был короче,
Когда моряк Б. выходит в море
С попутным ветром.

По крайней мере, так говорят! Но я сомневаюсь;
Ведь цветы — всего лишь люди,
А доблесть и золото отважного бродяги
Всегда были дороги женщинам.

Он осмеливается хвастаться вдоль побережья,
Красотой высокогорного вереска,--
Как он и она, ночью на море,
Вместе отдыхают на холмах.

Он ворует из каждого порта, куда дует ветер.,
С апреля по золотую осень;
Но воровским привычкам его смертных дней
Его научила мать.

Его нравственность сомнительна, но воля непоколебима;
Он процветает, как и все его сородичи,
И следует инстинкту, безошибочному, как компас,
Который философы называют слепым.

И вот почему, когда он умрёт,
Его приговор будет мягче,
Чем у одного моего знакомого, который думает точно так же,
А потом оставляет место для раскаяния.

Он никогда не мог обвести компас вокруг.
Он не отличит порт от правого борта;
Но он знает ворота Закатного пролива,
Где хранятся самые отборные товары.

Он никогда не мог понять Правило трех.,
Но он знает эмпирическое правило
Лучше, чем у Евклида, лучше, чем у вас,
Или у будущих учителей.

Он знает запах гидромели,
Как будто два и два — это пять;
И прячет его на год и один день
В своём собственном шестиугольном улье.

 Днём, случайно, в одиночестве,
Грохочет старый бродяга-хаммер,
И только его прихоти направляют его
Сквозь великолепную летнюю даль.

 Он рубит и рубит по ветру,
Как "Дьявол" или "Вандердекен";
И никогда не бывает неизвестного курса для плавания
Но его сумасшедший журнал умеет считать.

Он напевает свою грубую морскую песню
И глотает соленую смолу.,
Этому дьяволу все равно, пока он не устроит свое логово
При свете желтой звезды.

Он выглядит как джентльмен, живет как лорд,
И работает как троянский герой;
Затем всю зиму бездельничает над своими запасами,
При нулевом ртутном столбе.

********


ПЕСНЯ НА БЕРЕГУ.


"Терять и любить" - первое искусство любви.;
Так было и у нас с тобой,
Ибо я впервые увидел твое сердце.
В ночь, когда я видел тебя в последний раз.
Сосновые леса и тайны!
Морской песок и печали!
Сердца, трепещущие от ветерка,
Предвещающего мрачные дни, дни, —
Предвещающего мрачные дни!

Лунный свет в сладостном изобилии
Льётся на землю и море!
Свет любви, сияющий ярче
В глубинах тебя и меня!
Сплетённые руки и молчание!
Сердца замирают и трепещут!
Слабый ветер, вздыхающий в ветвях деревьев!
Сильный прибой, всхлипывающий, всхлипывающий, —
Сильный прибой, всхлипывающий!

***********


ПЕСНЯ О ХИЛЛАХ.


Холмы, где когда-то мы с моей любовью
Пусть часы проходят, смеясь!
Все твои леса и долины печальны, —
Ты потерял свою Орид.
Падающие листья! Безмолвные леса!
Половина твоей красоты исчезла.
Золотарник, увянь сейчас же!
Зимние ветры, придите сюда!
Вся летняя радость мертва.

Есть ощущение чего-то ушедшего
В траве, на которой я стою.
Есть тихий голос, который скорбит
В шелесте листьев.
Сосновые вершины!Бурлящие воды!
Долины, где мы когда-то были так счастливы!
От тебя ушёл свет,
От тебя ушла радость, —
ты потерял свою Орид.

*************


В МОРЕ.


Как храбрый человек, который лицом к лицу
с врагом, один против сотен, видит ухмыляющуюся Смерть,
но, сжав губы, сражается до конца
без слов, без надежды, не дрогнув, —
Так, молча и угрюмо, пароход
Направляется вперёд сквозь ночь.

Далеко-далеко маяк,
Мерцающий на волнах, как звезда!
Но ни одной звезды в темноте над головой!
Плеск воды у носа и зловещий свет
Огней смерти, мелькающих, как блуждающие огоньки, внизу! А за ними
Тишина и ночь!

Я сижу у фальшборта,
один в темноте, в холодном тумане и брызгах,
чувствуя, как меня неудержимо несёт вперёд,
погружаясь в ночь и море, сливаясь с их безмолвным натиском,
позволяя нести себя, как бревно по течению,
беспомощно в ночь.

Без страха, без желания,
Бесчувственный, если не считать тупой, сдавленной боли в сердце,
Безразличный к тому, куда направляется пароход,
Осознающий только, как во сне, сырость и темноту.
И в форме, которая неясно вырисовывается и исчезает.
Повсюду в ночи.

О любовь, как я сюда попал?
Проснусь ли я рядом с тобой и улыбнусь своему сну?
Сон, который так крепко держит меня, что я не могу ни проснуться, ни пошевелиться!
О любовь! О моя любовь, найденная, но потерянная!
Моя душа посылает над водами дикий нечленораздельный крик,
Подобный крику чайки, слышному в ночи.

Туман подбирается ближе. Маяк
Исчезает за кормой. Монотонные звуки моря
Проплывай сквозь моросящий дождь с вялой, затихающей каденцией.
И ты, о любовь, и море пульсируете в моей голове вместе,
Пока пароход несётся вперёд,
Прокладывая себе путь сквозь ночь.

*************


ИЗАБЕЛЬ.


В её совершенном теле
Гибкость и томность сливаются,--
Руки, которые движутся, как колышущиеся волны,
Груди, из которых Любовь сделала бы свои подушки,
Глаза, в которых зрение растворяется в блаженстве,
Губы, которые созревают для поцелуя.

**********


СОВРЕМЕННИКИ.


"Мужчина, которого подстригла женщина," — да, таким
Он казался мне год назад;
И таким он может быть — пусть так и будет —
Признай его недостатки — нам не нужно морщиться,
Чтобы признать, что наши благороднейшие не все великие.
Что с того? Он по-прежнему принц,
А мы — пажи его государства.

Мир рукоплещет его словам; его слава
Гремит повсюду, где есть знания;
Даже торговец слышит его имя,
Как тот, кто далеко от моря;
Дама цитирует его кавалеру
За чашкой русского чая;
Они знают его и не знают.

Я знаю его. В грядущие годы
Люди будут видеть его коронованным;
Его голос будет звучать в их ушах
С каждым новым пророческим веком;
И вы, и я, и все остальные,
Чьи чело сегодня венчает лавр,
Будете лишь плюмажем на его шлеме.

Год назад этот человек был беден, —
этот Альфред, которого восхваляют народы;
Он стоял у моей двери, как нищий,
Прося лишь одного слова, чтобы поднять
С ослабевших ног и поникших плеч
Бремя утомительных дней;
И я промолчал — и он ушёл.

Я знал его тогда, как знаю и сейчас,
Наше самое большое сердце, наш самый возвышенный разум;
Но за кудри на его лбу
И из-за его шепелявости я не мог найти
Ни слова поддержки, ни ободряющего жеста.
Ах, быть справедливым, как и добрым, —
Это стоит так мало и так много!

Мне казалось, что это не по-мужски,
Что он, чей дух был так силён,
Чтобы вести слепой мир к свету,
Должен выглядеть так же, как кривляющаяся толпа,
Рекламирующая искусство портного.
Это разозлило меня — я поступил с ним несправедливо —
я пожалел гроша и закрыл своё сердце.

Я мог бы быть другом пророка,
помочь тому, кто должен помочь миру!
Теперь, когда борьба окончена,
боевые знамёна, запятнанные кровью, свернуты,
И век слышит свой призыв к оружию,
Тогда я, из-за того, что у него были кудрявые волосы,
потерял свой шанс — вот и всё.

*************


ДВА БОББИ.


Бобби Бёрнс и Бобби Браунинг,
вот кого я хотел бы увидеть.
Хоть я и не парень для Бобби,
Бобби — парень для меня!

Бобби Браунинг был хорошим парнем;
Вывернул язык наизнанку,
Писал свои пьесы и жил,
Умер — и, без сомнения, обрёл покой.

Бедный Бобби Норт был плохим мальчиком, —
Плохим, плохим, плохим, плохим Бобби Бёрнсом!
Любил и сделал мир своим любовником,
Целовал и угощал ячменём по очереди.

Лондонский житель, дитя мудрости,
Хранил свой совет, брал свою плату;
Бродяга из Эйршира заплатил волынщику,
Проиграл игру — Боже, спаси его душу!

Бобби Бёрнс и Бобби Браунинг,
В чём разница, понимаешь?
Боб-любовник, Боб-адвокат;
Бобби — мой мальчик!

*********


ТОСТ.


За твоё здоровье, Робертс,
И за моё здоровье;
И за всех красивых девушек
От Денвера до самого моря!

За моё здоровье и за твоё!
Теперь самое время чокнуться!
Вот кувшин старого вина,
И мы здесь, чтобы выпить его.

Вино, которое радует сердце
О задиристом мальчике!
Вот тост, который мы любим больше всего:
«Любовь, песня и радость!»

Песня — цветок любви,
И радость, которая является плодом!
Вот любовь женщины, парень,
И вот наша любовь в придачу!

Мы с тобой слишком мудры,
Чтобы не наполнить наши бокалы.
За меня и за тебя,
И за всех девушек!

***********


КАВАНАГ.


Каменный кувшин и оловянная кружка,
И стол, накрытый на троих!
Кувшин и кружка на каждом месте,
И одно-два печенья с сыром бри!
Три каменных кувшина с Круискен-Лоун,
И сыр, похожий на пенку с корочкой!
Кавана сегодня принимает гостей!
Мак-Мурроу дома!

Мы втроём и ячменное пиво!
И здоровья тому, кто вдали,
Кто плывет по беспечной Италии,
Божий странник и заблудший!
Ибо друзья — это больше, чем Арно
С его собранным впрок обаянием, и он
Был бы с нами здесь этой ночью
Больше, чем Тициан велит ему быть.

Открой окно навстречу звёздам,
И впусти тёплую ночь!
Кто знает, какое веселье на Марсе
Может сравниться с этим?
Наполни и осуши чашу любви
И не оставь ни капли на потом!
Луна заглядывает посмотреть, в чем дело--
Боже, она хотела бы попробовать!

Каковы шансы, что ленстерский "Королевский ролл"
Теперь будет праздным занятием?
Мир принадлежит тому, кто берет свое.,
Бродяга или король.
Что, если корона будет расплавлена,
А наследник - бродячий цыган?
Кавана принимает сегодня вечером гостей!
Мак-Мурроу дома!

Мы втроём и ячменное пиво!
И лунный свет на полу!
Кому бы хватило меньшего?
У какого императора есть больше?
Три каменных кувшина «Круискен Лоун»,
И три крепких сердца, чтобы осушить
Бокал за правду в сердце юности
И радость любви к людям.

****************


КАПИТАН ПРЕСС-БАНДЫ.


Товарищ по кораблю, покинь призрачные тени,
Где толпятся твои благодетели!
Мы вместе отправимся в море
Сквозь сумерки с песней.

Приближаясь, выстраиваясь и готовясь,
В этом Чёрном порту, где мы находимся,
Мы видим тысячи пылающих лиц;
Но спасение в приливе.

Пусть питейные заведения города
Воняют до самого рассвета.
На корабле, куда мы направляемся,
Вдоволь лучшего вина.

У меня на борту сотня товарищей по каюте,
Лучше, чем эти прибрежные мошенники.
На мелководье есть обломки;
Только открытое море спасает.

Послушай, парень, разве ты не слышишь, как оно зовёт?
Это голос, который знал твой отец,
Когда он взял в руки королевскую саблю
И сражался с ней до конца.

Кто бы стал торговаться из-за денег,
Когда бы услышал этот могучий морской клич?
Это зов, который делает из простолюдинов лордов,
Когда они идут на абордаж.

Пусть твои приятели из таверны
Пусть их поцелуи покупаются за золото;
В открытом море есть регионы
Где сердце никогда не стареет,

Где каждое утро сильные ветры
Подметают морское дно чистым и белым,
И на стально-синих арках
Полируйте звезды ночью;

Есть открытая рука потеряет нет,
Ни развязывало язык предаст.
Подписано, и с парусной заказов,
Нам будет ясным до дня;

На сияющих небесных просторах
Видишь, как разливается заря...
Вечные рабы красоты
Владыки мира.

*************


ПИРАТЫ.


О, не для нас лёгкое веселье
Тех, кто никогда не странствует!
Треск поленьев в узком очаге,
Домашние радости в каюте!
Сохраняй свой сдержанный, умеренный восторг,
О бледное, защищённое государство!
Наше жилище — на море,
Наша радость — радость судьбы!

Долгие ласки не приносят нам покоя,
Ленивая истома не согревает,
Мы хватаем наших спутников, как хватают чаек,
И оставляем их на волю шторма.
Но в мрачных залах для новобрачных
Ложе сурово и тесно;
Для нас брачный обряд Судьбы,
Брачная радость Судьбы.

Вино для городских слабаков,
Их счастливые тосты осушить!
Наш кубок за тех, чья звезда заходит,
Наш напиток — напиток мужчин!
Никакого плюща Бахуса на наших головах!
Как викинги, мы ждём
Мрачного, не украшенного гирляндами пира,
Который мы проведём сегодня с судьбой.

Эй, игроки при избалованном дворе!
Какие ставки в этой борьбе?
Ваши тысячи — лишь жалкое развлечение
Для тех, кто играет на жизнь.
Вы рискуете дублонами и затаили дыхание.
Выигрывайте гроши и ликуйте;
Но мы бросаем кости, заряженные Смертью,
И призываем Судьбу повернуть вспять.

Короли земли увенчаны заботой,
Их поэты стенают и вздыхают;
Наша музыка - действовать и дерзать,
Наша империя обречена на гибель.
Вопреки шторму мы изливаем свое ликование
И кричим, пока не утихнет время
Ликование моря,
Пугающая радость Судьбы.

*************


ВОЕННАЯ ПЕСНЯ ГАМЕЛЬБАРА.


Лучники, кричите «Гамельбар»!
Ветры, разгоните волков войны!
Вздохните полной грудью
И отважно встретьте смерть
За гибель Гамельбара!
Богатство Гамелю,
Вино Гамелю,
Красное вино Гамельбару!

ПРИПЕВ: О, сон для негодяя,
 С его грехами в земле!
 И смерть для храброго,
 И слава его у Бога!
 И радость для девушки,
 И покой для простолюдина!
 Но великая игра войны
 Для нашего господина Гамельбара,
 Гамельбара!

 Копьеносцы, кричите за Гамельбара,
 За его тридцать саксов!
 Поднимите меч
 За нашего повелителя,
Повелитель воинов, Гамельбар!
Жизнь за Гамеля,
Любовь за Гамеля,
Любовь леди за Гамельбара!

Всадники, кричите за Гамельбара!
Переплывите брод и взберитесь на скалу!
Поднимите руку
За девственную землю,
Девственную землю Гамельбара!
Слава Гамелю,
Золото Гамелю,
Жёлтое золото для Гамельбара!

 Кузнецы для Гамельбара,
Клепайте и куйте, не бойтесь шрамов!
 Поднимайте молот
С грохотом наковальни,
Чтобы сварить и укрепить Гамельбара!
 Звон для Гамеля!
 Звон для Гамеля!
_Звон-звон-звон_ для Гамельбара!

 Йомены, кричите за Гамельбара,
И его боевая рука на войне!
Поднимите его знамя;
Подбодрите его людей,
В рядах Гамельбара!
Сила Гамелю,
Песня для Гамеля,
Одна военная песня для Гамельбара!

Ронклифф, кричи за Гамельбара!
Менторп, Брайан, Каслфар!
Хейв, Торпарч
Из Волнующейся Лиственницы,
И Сполфордский тане, за Гамельбара!
Блейз за Гамеля,
Брэйм за Гамеля,
Рафэрлингтон за Гамельбара!

Девушки, расстелите для Гамельбара
Розы на его пути к войне!
Бросьте горсть,
Наполните землю
Вашими дарами Гамельбару!
Мечтайте о Гамеле,
Танцуйте для Гамеля,
Танцуйте в залах для Гамельбара!

Слуги, кричите за Гамельбара!
Зажарьте быка и заколите кабана!
Бросьте кость
За Гаунта Харона,
Великого боевого пса Гамельбара!
Мед для Гамеля,
Веселье для Гамеля,
Веселье за столом для Гамельбара!

 Трубы, трубите за Гамельбара!
 Трубите так, как никогда не трубили прежде!
 Издайте рёв
 В рогах сегодня,
 В красных боевых рогах Гамельбара!
 Сегодня для Гамеля,
 Север для Гамеля,
 С кострами на холмах для Гамельбара!

Кричите «Гамель, Гамельбар»,
пока ваши глотки не охрипнут!
Поднимите крик,
когда он проедет мимо,
сыны Орма, за Гамельбара!
Народ за Гамеля,
слава за Гамеля,
годы и слава за Гамельбара!

ПРИПЕВ: О, спи, негодяй,
с твоими грехами в земле!
 И смерть для храброго,
 И слава его Богу!
 И радость для девушки,
 И отдых для простолюдина!
 Но великая игра в войну
 Для нашего лорда Гамельбара,
 Гамельбара!

************


 ИЗГОЙ.


 О, пусть мой лорд смеётся в своих залах,
 Когда он расскажет эту историю!
 Но горе Ярлвеллу и его стенам,
 Когда я тоже буду смеяться!
 И тот, кто смеётся последним, парни,
Хорошо смеётся, хорошо смеётся!

Он — хозяин многих городов и ферм,
И множества рабов, и золота,
А я — всего лишь его правая рука,
Моё жилище — пустошь.
Но когда мы встретимся лицом к лицу,
Он будет смеяться так дерзко.

Стыд, который он испытывает,
На этот раз ему не нужно говорить;
Я отдам его тело воронам,
А его чёрную душу — аду.
Ибо тот, кто смеётся последним, ребята,
Смеётся хорошо, смеётся хорошо!

******************


Сын короля.


"Дочь, дочь, не выходи замуж ни за кого,
Даже если за тобой будет ухаживать сын короля,
Если он не принесёт тебе ничего, кроме благословения или проклятия.
В твоей тайной душе.

«Это, конечно, сын короля, я думаю,
И он оставил меня только что,
И он сделает меня ослепительной королевой,
С золотой короной на голове».

«И ты из тех, кого может соблазнить золотая корона
Или жажда славы?
Тебе лучше выйти замуж за деревенского шута
И сохранить своё юное сердце чистым».

«Матушка, король поклялся и сказал,
Что его сын женится только на мне;
И я должна лечь в постель к принцу,
Или я стану предательницей».

«О, что тебе до гнева старика?
Или что тебе до короля?
Я бы предпочла, чтобы ты бежала по пути разбойника,
Мятежник, за которым охотятся.

«Мама, такова воля моего отца,
Ведь король обещал ему славное
Графство с пустошами и холмами
И корону, которую он будет носить».

«Тогда горе тому, чьё имя — имя отца,
Ведь оно называет твоего злейшего врага!
Я бы предпочла, чтобы ты был позором для меня».
Чем быть твоим отцом.

«Мама, у меня будет достаточно золота,
Хоть любовь никогда не будет моей,
Чтобы купить всё остальное, что может предложить мир,
Всё хорошее, прекрасное и чудесное.

"О, что тебе до золота принца,
Или до ключа от королевского сундука?
Я бы предпочла видеть тебя дерзкой блудницей,
Которая грешит по собственной воле.

"Ибо я была женой ради желудка,
И я знаю, о чём говорю;
Блудница продана за мимолётное удовольствие,
Но жена продана навеки.

"Тело и душа проданы на всю жизнь,
И цена продажи такова,
Что ты будешь блудницей и рабыней,
Пока смерть не освободит тебя."

****************


ПЕСНЯ ЛАУРАНЫ. ДЛЯ «ВЕНЕЦИАНСКОЙ ЛЕДИ».


Кому достанутся смятые кусочки сердца?
Пусть он возьмёт моё!
Кто отдаст всю свою страсть за часть,
И назовёт это божественным?
Кому достанутся испачканные остатки желания?
Кто согреет свои пальцы у потухшего костра?
Кто выпьет осадок любви и бросит его в грязь
Более благородное вино?

Пусть он придёт сюда и поцелует меня в губы,
И пусть будет по-егому!
Любовь мертва и суха, как лето на Юге,
Когда ветры стихают,
И вся листва увядает от жары!
Пусть он придёт сюда и постоит у моих ног,
Пока не устанет от чрезмерной сладости,
И не умрёт или не убьёт.


***********

Лауна Ди.


Устал, о, так устал
Со всем этим!
Солнечные дни или унылые —
Как они утомляют!
Зачем нам быть героями,
Лауна Ди,
Стремясь к победе, которой не будет?
Пусть мир будет принадлежать Зеро!
Как в начале,
Пусть так и будет!

Что хорошего в труде,
Когда всё сделано?
Хрупкие зелёные побеги для увядания
Солнца;
Лавровый лист или мирт,
Любовь или слава--
Ах, какая разница, какие брызги, милая?
Время, которое делает жизнь плодородной,
Заставляет ее цветы увядать, сладкие,
Такими, какими они появились.

Лежи здесь со мной, мечтая,
Щека к щеке,
Гибкие конечности переплетены и блестят,
Коричневые и гладкие;
Как две змеи, свернувшиеся кольцом
В своем логове.
Что толку в том, чтобы заворачивать
спрей для защиты от времени?
Позволь мне почувствовать твоё дыхание
В моих волосах.

Мы с тобой вместе —
так ли это было?
В августовскую погоду
Давным-давно!
Целовались ли мы и дружили,
Сидя бок о бок,
Пока солнечные лучи не оживили
Наши стебли, большие жёлтые
Подсолнухи, пока мы не заболели
И не умерли?

Были ли мы тиграми, крадущимися
По поляне
Где наша добыча спит,
Не боясь,
В каких-то восточных джунглях?
Так даже лучше.
Я уверен, что рычащие
Звери никогда не смогли бы так испортить
Жизнь, как это делают люди, дорогая,
Которые знают лишь наполовину.

Ах, если бы вся жизнь, любовь,
Была жизнью!
Просто чтобы перестать бороться, любить
И горевать;
Позволь стремительному миру пройти мимо нас,
Ты и я,
Успокоившись от всех стремлений, —
Синай и Парнас
Больше не стоят того, чтобы их желать,
Лауна Ди!

Просто жить, как лилии
В озере!
Там, где нет ни мыслей, ни воли,
Чтобы ошибаться!
Просто потерять человеческие
Глаза, которые плачут!
Просто перестать казаться
Мужчиной и женщиной!
Просто достичь мечты
И сон!

**************


БРОДЯГИ.


Мы — как бродяги, что ждут
На обочине под солнцем.
Обноски вчерашнего дня и лохмотья
Завтрашнего дня — вот что нас одевает.

Иные — старики, что верят
И славят былые времена;
Иные — мечтатели, что всё ещё
Воспевают неведомое золотое время.

Безнадёжные или безмозглые! Никто не обращает внимания,
Когда щедрое Время идёт по дороге
И бросает в протянутую шляпу
Один большой новенький золотой сегодня.

 Неблагодарное сердце и скудная благодарность,
Его нищенская мудрость видит только
Жильё, хлеб и пиво в достатке;
Он не знает ничего, кроме этого.

 О глупцы, оставьте свои заботы!
Там, где много желаний, мало радостей;
И у диких источников покоя
Бог держит для вас открытую дверь.

Но то, что какой-то дар Фортуната
Лежит у него в руке,
Дороже, чем горшок с жемчугом,
Его тупость не понимает.

И так его сердце наполняется;
Его иссохшее тело умирает от голода.
Пусть он носит новую одежду,
У кого душа в лохмотьях, я говорю.

Но есть и другие, более счастливые,
Бродячие сыны Божьи,
Которые знают тропинки и цветы,
И им нет дела до того, как идёт мир.

Они слоняются по дорогам,
И бродят по лесам весной;
Для них слава земли
— это лишь пение синей птицы.

Они тоже получают каждый свой день;
но их мудрое сердце знает многое
за пределами утоления желаний,
выше достоинства королей.

Я помню, как один из них держал в руках монету
и, смеясь, подбрасывал её в воздух;
Но когда мимо проходили два бродячих музыканта,
он бросил его им.

Расточительный от радости, его детское сердце
танцевало под их дикие, чужеземные мелодии;
Затем, не поужинав, он лёг спать
в ту ночь и уснул под звёздами.

**************


Марширующие утра.


Теперь соберись с духом,
мой рыцарь двадцати лет,
Против грядущих завтрашних дней,
Что наполняют мир страхом!

 Цветы Они меркнут перед ними;
Лето покидает холмы;
Их трубы оглашают утро,
И те, кто слышит, замирают.

Подобно грабителям на жатве,
Их слава разнеслась далеко,
Как серые безжалостные солдаты,
Что грабят и мародёрствуют.

Пыль на их кирасах;
Их марш наполняет мир;
Завоевание за завоеванием
Их знамёна развёрнуты.

Они сокрушают битвы
Каждого военачальника,
В городах, господствующих над миром,
Стирают имена, которые они носили.

Саграб, Рамзес, Роланд,
Рамот, Наполеон, Тир,
И гунны Аттилы, пришедшие в Рим, —
Увы, из-за их желания!

К апрелю и к осени
Они гибнут в своей гордыне,
И всё же они сближаются и собираются
На склоне горы.

Загорелые и необузданные дети
Дикой древней земли,
Высотой с северное сияние,
У них звёзды вместо поясов.

Ни одна рука не остановит их,
Ни одно сердце не отважится;
Ни один капитан не разрушит их,
Ни одна хитрость не спасёт.

Но не бойся! Если случится так,
Что ты станешь царём,
Они поставят тебя во главе,
Чтобы ты вёл их вокруг солнца.

*****************


В МАСТЕРСКОЙ.


Однажды в Мастерской, много веков назад,
Глина была влажной, а огонь слабым.

И Тот, кто задумал создать человека,
Сформировал фигуру из комка глины,
И вложил в неё преданное сердце;
Пока другой стоял и наблюдал.

"Что это?" — спросил Вельзевул.
"Любовник," — ответил Бог.
И Вельзевул нахмурился, потому что знал таких.

И тогда Бог создал другого человека.
Гибкий, как ивовый прут,
И дал ему весёлый блуждающий взгляд,
И простор открытой дороги.

«Что это?» — спросил Вельзевул.
«Бродяга», — ответил Бог.
И Вельзевул улыбнулся, потому что знал таких.

И в последнюю очередь Бог создал форму,
И дал ей то, что было странным,
Верное сердце и блуждающий взгляд;
И он засвистел, беззаботный.

"Что это?" — спросил Вельзевул.
«Поэт», — сказал Бог.
И Вельзевул нахмурился, потому что не знал.
************



Пылинка.


Две величественные фигуры, высокие серафимы,
С ленивым невозмутимым взглядом,
Стояли в дверях таверны, чтобы выпить. Когда первый
Поднял свой бокал, чтобы тёплый свет растворился
В медленных пузырьках вина, солнечный луч,
Красное и широкое, как тлеющая осень, оно
Пробилось сквозь завесу тайны; и единственная пылинка,
Крошечная солнечная пылинка, плывущая по воздуху,
Упала на тёмную, как виноград, поверхность и поплыла по ней.

 Пьющий осторожно, с брезгливой тщательностью
Протянул руку, чтобы смахнуть пылинку. «Нет, нет!» —
Его товарищ остановил его руку. «Что ж, — сказал первый, —
что ты от меня хочешь?» «Ах, пусть побудет
ещё немного!» И второй улыбнулся.
"Ты не знаешь, что это такое?" «Нет, конечно».
«Всего лишь пылинка, пятнышко сажи, как ты думаешь,
чумной микроб, который всё ещё не удовлетворён. Это не так.
Это Земля. Смотри, я протяну руку
Между ней и солнцем; мимолетная тень
Дает ее бедным обитателям ледниковый период.
Дайте ему постоять всего час, и оно растворится,
Неуловимое, как цвет вина.
Вот, выбросьте его сейчас же! Оторвите его от сладкого
Обволакивающего потока, которым оно так хорошо наслаждалось; "
(Он улыбнулся так, как могут улыбаться только те, кто жив)
"Его время прошло, его веселье закончилось,
Его предназначение исполнено. Давайте выпьем ещё раз."
***********
В ДОМЕ ИДИДЕЙЛИ.

О, как же весело, весело
В доме Идидейли!

Там всегда были люди, готовые петь
На берегах реки весной,

Когда пробуждается сердечное желание
Воспламеняет сердце саженца.

Боболинкольны на лугах,
Отдых в пурпурных тенях,

Пока не расцветут бесчисленные маки.
Склонили головы в багровом сне,

И наступили сумерки, чтобы укрыть
Каждого непутевого любовника.

Не ночь, а какая-то смуглая дева
Лучше всех сумерек, в которые она погружалась,

Пока розы в её волосах
Разрушали забвение.

О, но жизнь шла весело, весело,
В доме Идейли!

Но эта гостиница «Курган»,
С её комнатами, голыми и узкими,

Жалкими, с плохими окнами, сырыми и кишащими червями,
Где тишина заставляет тебя ёрзать,

И гостей там никогда не видно,
Это мерзкое место, просто хижина,

О которой путешественники не говорят ничего хорошего,
Даже хуже, чем я слышал,

Гнилая, ветхая и грязная.
Что за жилище для души!

О, но жизнь там была весёлой, весёлой,
В доме Идейли!

Там всегда было тепло у очага,
От клеветы, что породила буря.

Там твой товарищ был твоим соседом,
Жившим за счёт завтрашнего труда.

И стол всегда был накрыт,
Хотя сэр Ринглс, возможно, и мечтал.

Ни одна тарелка не была пуста,
Ни одна чашка не была пуста.

Там всегда стояли кувшины с хересом,
Ожидая, когда хозяева повеселятся.

И тёмное бургундское вино,
Которое сделало бы и дурака божественным.

О, но жизнь шла весело, весело
В доме Идейдейли!
**************
ОТЧАЯНИЕ.


Когда я буду способен только лечь в постель
Или выйти на солнце,
Опустите занавес, скажите, что пьеса окончена,
И что последние лепестки мака опали!

Я не хочу жить, когда стану старым,
Мне не нужны вещи, которые я не могу любить;
И когда настанет день, о котором я говорю
(Даст Бог, чтобы он никогда не настал!), будет холодно.

Но если есть место, где-то ещё,
Где все мужчины будут называть меня «старик»,
А все женщины будут улыбаться мне,
Там, где деньги бесполезнее поцелуя,
И хорошее вино не под запретом,
Я отправлюсь туда и останусь ненадолго.
************
ТОВАРИЩИ.


Товарищи, налейте вина сегодня вечером,
Ведь расставание будет с рассветом!
О, звон бокалов,
Когда наступает день!
Приветствуйте утро
Двойным сигналом горна,
Когда сильные мужчины пьют вместе!

Товарищи, обнажите свои мечи сегодня ночью,
Ведь битва начнётся на рассвете!
О, звон щитов,
Близится триумф!
Встретьте врага,
И повергните его,
Когда сильные мужчины сражаются вместе!

Товарищи, следите за приливами сегодня ночью,
Ведь отплытие на рассвете!
О, встретить брызги вместе,
С приближением бури!
Поприветствуйте море
Ликующим криком,
Когда сильные мужчины бродят вместе!

Товарищи, поприветствуйте друг друга сегодня вечером,
Ибо смерть приходит с рассветом!
О, встретить звёзды вместе,
С приближением тишины!
Поприветствуйте конец
Как друг друга,
Когда сильные мужчины умирают вместе!
**************
**********************