Стрекозиный король

Давным-давно, когда Сенька ещё не ходил в школу, случилась с ним удивительная история. Одна из тех, которые надолго остаются в памяти. Может быть, до самого первого класса, а может, и до второго. Случилась история эта в середине лета.
Сенька, сколько себя помнил, очень любил лето. Он ждал его каждый раз, хотя разов этих было не так много из тех, что он помнил. Лето начиналось с тёплого солнца и возможности бегать босиком. Сенька очень любил бегать босиком. Камни и верблюжьи колючки сначала немного кололи, а потом ноги привыкали и лишь иногда покалывали, если идти медленно. А когда бежишь на полном ходу, то никакие камешки и колючки не страшны.
Тем более что резиновые шлёпанцы, которые братья-погодки, Васька и Виталик Щербаковы, переехавшие из Ростова, называли не по-русски сланцы, рвались в первую же неделю после покупки.
А ещё Сенька любил летнее утро. Когда не жара, а утренняя прохлада. Солнце только всходило и было очень ярким, как будто и правда, как говорила его бабушка, которую все называли Буся Паша, его росой умыли. И море Сенька любил. Только летом они с Бусей Пашей ходили на море. Море в начале лета было свежее, прозрачное и тоже яркое, как солнце. Автобус довозил до Ленинского парка и шёл дальше. А они с Бусей Пашей шли мимо планетария, парка, стадиона, и тогда накатывала волна аромата от моря и пляжа.
Все вокруг было заполнено запахом морской воды, водорослей, нагретого песка, камней и сосновой коры, которая плакала янтарной смолой. А ещё пахло сахарной ватой!
И они шли сквозь этот запах, пока не открывалось невероятное, искрящееся ласковое море! С песком, чайками, брызгами и завтраком на коврике, который расстилала бабушка.
Когда не ходили на море, Сенька часами бродил возле двора, на полянке, наблюдая, как кружат белые бабочки и легко присаживаются на голубые цветы цикория. Конечно, Сенька не знал никакого цикория, потому что в Днепровском переулке эти голубые цветки на длинном суставчатом стебле, все называли просто — васильками. Сенька знал почти всех местных бабочек, кузнечиков, пауков и ящериц. Бабочки и кузнечики всё время меняли своё место обитания. Белые с бледно-зелёными чёрточками капустницы и белянки, носились целый день туда-сюда парами. То вдоль переулка, то поперёк, то улетали на территорию воинской части, то возвращались обратно. Важно пролетали бабочки-адмирал, похожие на яркий алый круг с черно - белыми кончиками.
Когда уже ярко светило солнце, появлялись бабочки-махаоны, или парусники - с красно-бурыми глазками в углах орнаментных крыльев. Проносились, словно что-то наперебой рассказывая друг другу, репейницы и крапивницы, удивляя своим светло-коричневым в графическом обрамлении окрасом. Залетала иногда зорька, у которой словно кто-то вымазал оранжевым цветом кончики белых круглых крылышек. Мелькали бархатницы всех видов, словно примеряли разные оранжево-коричневые замшевые наряды. И раз в день, важно, как всегда, не обращая ни на кого внимания, пролетала яркая и особенная бабочка павлиний глаз. Кузнечиков Сенька тоже пытался, но не успевал, запомнить. Они перепрыгивали с места на место, и никогда нельзя было найти одного и того же там, где расстался с ним вчера. Кузнечики были разных размеров и цветов - серые, буроватые, коричневые, с зелёными, красными и голубыми крылышками. Они бросались врассыпную, едва Сенька подходил к ним поздороваться. Дней пять в переулке обитал большущий богомол. Целую неделю жила настоящая саранча, а потом взяла и улетела в воинскую часть, за забор.
И ещё было непонятно, живут ли на Сенькиной полянке два удивительных кузнечика-меченосца или припрыгивают к кому-то в гости. Каждое утро прилетали пчёлы и шмели. Толкались в цветах жужелицы. Возле забора воинской части, там, где он был сделан из мергеля и частично развалился, жили ящерицы. Сенька видел, как они частенько грелись на раскалённых солнцем камнях. А в старой заброшенной ливнёвке, что проходила как раз под забором, жила молодая черепаха. Как определить возраст черепахи, Сенька не знал, но Светка из четырнадцатого корпуса сказала, что она умеет считать по кругам на панцире. И что эта по черепашьим меркам была молодой барышней. Сенька решил, что Светка много чего знает, может, и это правда.
Ещё в траве жили пауки. Мелких было много, и Сенька их не считал. А вот возле забора жил паук- крестоносец. У старого туалета наплел паутины серый длинноногий паук, которого все называли кардиналом. Возле двора тети Вали Алькеевой бродили скарабеи и катали свои шары. Иногда прилетали осы. Но их Сенька не любил, потому что боялся.
Летом на просторах переулка кипела жизнь. И это не считая птиц. Но главным событием всегда было появление стрекоз! Они возникали из ниоткуда. Вдруг утром появлялись, и всё! Откуда появлялись, к примеру, лягушки, Сенька знал.
Потому что в лужице, как раз напротив пустыря, где потом построят молокозавод, жили сначала малюсенькие головастики. Затем они становились большими «головастами». А потом превращались в маленьких жабок. Кузнечики большие тоже сначала были маленькими. Потом росли. И Сенька видел, как скакали прямо уже огромные «кузнецы». Даже ящерицы были маленькие и большие. А стрекозы сразу, как и муравьи, появлялись взрослыми. Это таинство их появления вызывало у Сеньки прямо мистическое удивление. Ну а известно даже с «досенькиных» времен, что удивление непременно требует удовлетворения. И Сенька ловил стрекоз. Каждое утро он выходил за калитку своего двора и наблюдал, как стрекозы садились на деревянный забор тети Вали. Забор состоял из штакетин, заостренных вверху. Вот его отчего-то и облюбовали стрекозы. Они рассаживались прямо на каждую деревянную досточку забора по стрекозке.
Сенька не сразу заметил, какие они разные. Сначала просто любовался, как переливаются золотом их крылышки. Потом стал различать красных «пожарных», тоненьких «ниточек» и огромных «богатырей». А вначале просто подбирался поближе. Разглядывал. И двумя пальчиками за хвостик- хвать! Ловил. Чтобы рассмотреть. Сенька каждый раз внимательно разглядывал удивлённые глаза стрекоз. Рассматривал крылышки. Наблюдал, как шевелятся лапки. Как стрекозки пытаются укусить его за палец. Не все, конечно, получалось, как бы это так сказать, чтобы не расстроить экологов и последователей джайнизма, аккуратно. Но остановиться Сенька не мог. Как-то он наловил аж семь штук. За этим занятием новоиспеченного юнната и застала Буся Паша. Она шла из магазина и несла трехлитровый баллон молока, банку сметаны, большой круглый хлеб с чуть солоноватым, поджаренным пояском сверху и маленькую булочку для Сеньки. Она не остановилась. Не стала, как обычно делают бабушки, расспрашивать, мол, что это ты делаешь, разве так можно, и сами отвечают, что так делать нельзя. Ругают, в общем. Буся Паша только глянула мельком на Сенькину добычу и мимоходом будто сама себе сказала: «Дывысь, Сенька, буде туби от стрекозиного короля! (Смотри, Сенька, будет тебе от стрекозиного короля)» И пошла себе дальше, к дому. Сенька, не раздумывая, стрекоз отпустил и засеменил за бабушкой. Конечно, король стрекозиный - это вещь странная, но булочка сдобная так пахла, что не пойти было невозможно.
Буся Паша налила Сеньке целый стакан молока, дала булочку, а сама занялась своими бабушкиными делами. Какое это было блаженство - булочка с молоком! Сенька наслаждался. Молоко хоть и магазинное, но было густое и вкусное, а булочка мягкая и чуть сладкая. И вдруг вспомнил:
- Ба? А какой он, этот король?
- Якый король? - отозвалась Буся Паша, которая то разговаривала, то балакала по-кубански.
- Стрекозиный, - уточнил Сенька
- А я знаю? Я ж стрекоз не займаю (не трогаю).
- Ну и откуда ты знаешь, что он есть?
- Люди казалы.
И все! Сенька понял, что дальше объяснений не будет. Если люди рассказывали, значит, так оно и есть. Сенька после завтрака стрекоз не трогал. И после обеда тоже. А вечером, уже ложась спать, подумал, что нет, видимо, никакого короля стрекозиного, и всё это придумала бабушка. Он посмотрел по сторонам и увидел, что Буся Паша улыбается ему. Машет рукой. Потом Сенька пригляделся и рассмотрел, что это не рука вовсе. А крылышко! Настоящее! Как у стрекозки! И не одно! И вдруг Буся Паша вспорхнула и полетела, и села на забор тети Вали, а потом перелетела на васильки и стала кружиться с другими стрекозками. Сеньке стало страшно, что бабушка возьмёт и улетит. Он бросился к ней. И заметил, что он сам такой маленький, как стрекозка. Пробежал, задрав голову, между васильков, ища бабушку. И вдруг увидел огромную, прямо на весь мир, голову стрекозы. Только у этой была борода, как у стражника Изумрудного города из книжки, которую приходила ему читать самая замечательная на свете девочка Лиля, одноклассница старшей сестры. Огромные глаза стрекозы как будто вращались, и Сенька понял, что эти глаза ищут его, Сеньку!
- Ага, - громко сказал голос, летевший прямо из глаз стрекозы, которая была на весь мир,- это ты маленький мучитель моих подданных!
Сенька даже зажмурился. Он хотел крикнуть, что он вовсе не мучитель, а только хотел рассмотреть поближе.
- Вот и рассмотришь! – вдруг сказал голос.
И тут налетели маленькие стрекозки, подхватили Сеньку и поволокли куда-то вверх, наперебой сообщая писклявыми голосами:
- Вот и рассмотришь, вот и рассмотришь, вот и рассмотришь!
Они все поднимались и поднимались. А потом вдруг отпустили Сеньку, все сразу и смолкли. И он полетел вниз. Дух захватило, а душа без духа забилась от испуга в пятки. Сенька отчаянно замахал руками, пытаясь хоть что-нибудь сделать, чтобы спастись. И вдруг понял, что летит! И что у него, у Сеньки, есть крылья, как у стрекозок, и как у Буси Паши! Он летел, летел. Рассматривал переулок, полянку возле калитки, сараи. Долетел до забора тети Вали и уселся на остриё штакетины. Хорошо! Необычно! Он, Сенька, вдруг летает, как стрекоза. Вдруг он заметил какое-то движение, соседние стрекозки сорвались с места, закружились над Сенькой. Какие-то тени промелькнули справа. Буся Паша, высоко пролетая, как всегда, в белом переднике и белом платочке, крикнула: «Дывысь по сторонам!» Сенька закрутил головой и вдруг заметил два огромных пятна, которые, как в калейдоскопе из разных кусочков, начали превращаться в братьев - погодок Ваську и Виталика!
Они очень тихо подбирались к чему-то. Подбирались молча. Чуть приседая при каждом шаге. Сеньке стало очень тревожно. И вдруг он понял, что это они крадутся к нему, к Сеньке! Вот Васька потянул руку и два огромных пальца, как стволы деревьев, приблизились к Сенькиному стрекозиному хвостику! «Надо улетать! Надо улетать!»- барабанила мысль. Но Сенька, к своему ужасу, не мог сдвинуться с места! И тут Васькины пальцы с обкусанными ногтями соединились. Сенькин хвостик наполнился иглами, как нога, которую отсидел. Сенька затеребил крылышками, попытался укусить Васька за палец! Но вдруг услышал, как раскат грома, Васькин крик: «Поймал!» И, перекатами грома, их с Виталькой радостный смех! Сенька собрался с духом и закричал, что было мочи: «А ну, отпустите! Живодеры! А то!» Но голос был тоненьким, как сама стрекозка. Прямо писк какой-то, а не голос! «Жужжит, что ли? А вроде стрекоза!» - разобрал Сенька, в громыхании, слова Витальки. «Давай, вяжи уже»- отозвался Васькин громовой голос. И вдруг Сенька почувствовал, что пальцы, державшие его, отпустили. Он рванул изо всех сил. Но успеха не было. Что-то тяжёлое тянуло вниз. Сенька оглянулся и понял, что к его стрекозиному хвостику, на длинной чёрной нитке, которую он вчера стащил у мамы из швейной машинки, чтобы путать дорогу прохожим, был привязан маленький огрызок тетрадного листа. На обрывке была нарисована рожица и большими буквами подписано «СЕНЬКА». «Ой, - гремел Васькин голос, сквозь хохот, - как стрекоз этот, на Сеньку-то похож!" Сеньке так захотелось разрыдаться от обиды, от острых иголок и ещё больше от несправедливости. Как же так? Они вдвоём обижают его одного, маленького. И он из последних сил закричал. Но крик не получился, только шёпот: "Буся…" И все. Сенька поднял глаза и увидел, что на него смотрит Буся Паша. Вскочил. Затёкшая нога отозвалась тысячей мелких иголок. Сенька посмотрел на ногу. Подумал: "Не хвостик. Это хорошо!" Соскочил с кровати. Чуть хромая, обошёл Бусю Пашу, шепча: "Без крыльев!"
- Так ще рано! - не осталась в долгу бабушка
- Куда? - спохватился Сенька
- Мне крылья, говорю, ещё рано!
- Ага, - Сенька метнулся на улицу. Сбежал, хромая по ступенькам. Огляделся. И увидел их: Васька и Виталька крадучись шли вдоль забора тети Вали. Сенька взял кизиловую палку, которой Буся Паша гоняла драчливого петуха.
- Помочь? - спросила вышедшая во двор из дома старшая сестра.
- Я сам, - и Сенька побежал навстречу своим мучителям. И ещё не добежав до них, вероятно, от избытка чувств, начал кричать:
- А ну, давайте отсюда! Моих стрекоз не трогайте. У вас своих полно! Это моя территория! И вообще, никого не трогайте! А то!
Ошалевшие от неожиданности Васька и Виталик попятились, даже не пытаясь возражать. То ли Сенька их так напугал, то ли у Сенькиной старшей сестры Тани, которая внезапно появилась за спиной брата, был такой взгляд, что лучше согласиться с территориальными претензиями. И Васька с Виталькой, пробормотав что-то похожее на «А ну его!», докатились до своего двора и скрылись за калиткой.
Сенька ещё минуту смотрел на внезапно сдавшегося противника, продолжая крепко сжимать в руках кизиловую палку. Посмотрел на притихших, мирно сидящих на штакетинах стрекозок. Вспомнил, как было страшно всего несколько минут назад. Толстые пальцы. Большущую голову. «Чудной сон» - подумал Сенька! Улыбнулся. Даже хихикнул, вспомнив перепуганные лица братьев-погодок. Посмотрел с благодарностью на сестру. Потом поднял глаза и заметил, как в бескрайнем синем небе, среди тонких прядей облаков, медленно исчезает длинная седая борода Стрекозиного Короля.