Мы ведь другие

В телевизоре кровь на осколках стекла кинескопа,
Он взорвался в себя, внутрь шара земного без боли.
И в слезинках дождя, и в каплях соленого моря
Следы крови Земли, следы человеческой крови.

Я теперь на жизнь смотрю через плазму экрана.
Не взорвется он на меня. Я лежу на диване.
В руке держу пульт управления настенным миром,
Жую бутерброд равнодушно с белым хлебом и сыром.

Яркие краски с экрана – и ты как в нирване.
Разноцветные брызги летят на обивку дивана.
Синие и зеленые – ненависти и раздора,
Красные – огня, войны, наглости и позора.

Черные – капли смерти, мозга, а может, воздуха,
Желтый цвет – потоки обмана и лжи без отдыха,
Белый цвет – как же мы без него, – и он на экране:
В ярком солнце, в кино, снегах Антарктиды, рекламе.

Многоцветие так часто нас раздражает,
Ослепленным равнодушием заражает.
Мне б канал, чтоб спастись, как в ковчеге у Ноя,
В благодати Всемирной любви и покоя.

Но кажется мне, что слились мы вместе с диваном,
Цвета хаки стали от брызжущих красок с экрана.
Наш цветной Мир – он никак не становится лучше.
«Мы ведь другие!» – кричу, но телевизор меня глушит.

Где палитра с цветами волшебными, разными?
Где конструктор, цветными что выложит пазлами
Мир Любви и Добра? Ищите его и думайте!
Видеть и слышать! Любите друг друга и слушайте!