Письма из провинции. Письмо 1

                Моей дорогой тётушке   
                Римме Васильевне Шуваловой
                ПОСВЯЩАЕТСЯ

 Родная моя Римма Васильевна, в последнее время мне не даёт покоя мысль -  я должна выложить на бумагу всё, что связано с Вами. Какое огромное участие Вы приняли в моей жизни, как оберегали и поддерживали меня, начиная  от моего рождения и до Вашей смерти. Ведь порой словам нужно давать выход на волю, иначе терзания начнут съедать и не давать спокойно жить.
   С Вами мы постоянно общались, хотя жили в разных городах. Вы в Ленинграде-Санкт-Петербурге, я в Вологодской области. Мы писали друг другу письма, созванивались по телефону ( тогда не было сотовых, общались по домашнему. Часто рассуждаю о том, что если бы сотовые были во времена моей молодости, моя жизнь была бы совсем иной, думаю, что более счастливой, чем та, которую я прожила. Были какие-то знакомства, общение с интересными людьми, а связи не было, отсюда недопонимание, потери, невозможность встретиться в нужный момент...), Вы приезжали в отпуск к моим родителям, я приезжала к Вам в гости, жила с Вами и Вашей семьёй, когда училась в Ленинграде. А когда Вас не стало, я всё равно к Вам обращалась мысленно, рассказывала Вам о своей жизни, порой представляла, как мы вместе смеёмся или плачем.
Вы всегда находили время, чтобы меня выслушать, поддержать, говорили добрые слова, давали понять, что я не одинока, что моя судьба Вас волнует.
Я должна вспомнить всё или почти всё! Пусть это будет рассказ в письмах. Письма ведь были! Возможно не совсем такие, которые я хочу представить, но они близки к истине.
Я многое помню из того, что Вы мне рассказывали о своей семье. В 1942 году умирают ваши родители, почти одновременно.
Помните, Вы мне поведали историю, связанную с могилой отца, этот рассказ потряс  меня до глубины души. Через несколько дней после смерти вашего отца, в деревне появились беженцы, но на короткое время. Один человек заболел и  умер. Была очень холодная зима, земля сильно промёрзла, а в деревне не было мужчин, чтобы выкопать могилу.
И тогда родственники умершего захоронили его в могиле вашего отца, не спросив у вас разрешения. Когда вы узнали об этом кощунстве, ничего уже нельзя было изменить. А люди приезжие покинули деревню. Так и неизвестно имя умершего, на памятнике осталось только имя вашего отца. Когда я бываю на кладбище у могилы деда, у меня мурашки бегут по спине, всё думается, что как же тяжело дедушке - ведь чужой гроб поставили на его гроб, что он давит на него, ему же тяжело! Я не знала деда, но у меня, спустя столько десятков лет после его смерти, слёзы наворачиваются на глаза. Как же вы, его дети, смогли пережить такую боль!?
 Два старших брата служат в действующей армии. Вам всего 15, а на руках двое младших детей - сестра (12 лет) и брат (9 лет). Вы сделала всё, чтобы их не отправили в детский дом. Всю жизнь  опекали их и помогали, чем могли - и словом, и делом.
  Как-то так случилось, но я с детства называла Вас на "Вы", до конца Вашей жизни. И хотя, когда я уже была взрослой, Вы предлагали мне называть Вас на "ты", я не смогла! Слишком высоко я Вас ценила, Вы мой ангел-хранитель! Язык просто не поворачивался назвать Вас на "ты".
 Когда мне исполнилось 3 месяца, Вы приезжали в отпуск к нам в деревню. И вместе с мамой решили меня покрестить. А церковь была в 40 километрах от нашего дома. Автобусы тогда ещё не ходили, машин на дорогах тоже было мало. Вы несли меня на руках весь этот путь. И странно, что Вас не записали моей крёстной мамой, назначили на это звание сестру моего отца, хотя на крещении она не присутствовала.
 Может быть уже тогда я стала для Вас родным человечком (через полтора года у Вас родится дочь Наташа, моя единственная двоюродная сестра, мой чудесный друг, именно благодаря ей, я приобщилась к творчеству Михаила Лермонтова, после того, как она подарила мне книгу с его стихами).
Когда я училась в Ленинграде, то жила в Вашей семье. Вы  не позволили мне жить в общежитии или снимать квартиру. Вы были для меня, как мать. И я любила Вас больше, чем свою маму. Вы не отличали меня от своей дочери, а я и была для Вас, как дочь, полноценным членом семьи. И Ваш муж, Алексей Егорович, никогда не упрекал, что я живу в вашей квартире, что питаюсь вместе с вами, сижу с вами за одним столом. Вы заботились обо мне, волновались. Я не спрашивала Вашу дочь Наташу, ревновала ли она меня к Вам (тогда это как-то в голову не приходило).  Да, наверное, ревновала, но никогда не высказывала своего неудовольствия.
Вы научили меня быть честной и неравнодушной, принимать чужую боль, как свою. Всей своей жизнью показали, что жить для себя не интересно...

Дорогая моя Римма Васильевна, я всегда помню о Вас, Вы настоящая русская женщина с огромным сердцем и светлой душой, никогда не оставляла своих близких людей в беде...
Пока на сегодня! Продолжу беседовать с Вами  в следующем письме.