Старые слова

Ох, старые слова,
с медлительностью речи
всё тянется роман,
всё длится этот вечер,
страницам пожелтеть
дал воздух этот летний,
когда обложки медь
закрылась за последней,
но в комнате ещё               
их призраки и тени,
чей облик освещён
и руки и колени,
глаза, что на меня
внимательно и долго 
глядят, к себе маня,
и в переливах шёлка,
в изгибах на стене
у занавесок сонных   
всё тянутся ко мне
в попытках незаконных,
как будто не всерьёз,            
но всё-таки нарошно,               
как будто не унёс
их ветер невозможный,
что в комнате пустой               
возникнул ниоткуда,
а час уже шестой
и звякает посуда
под тяжестью шагов   
слепого Командора,
он стену распоров
вошёл из коридора,
а вслед за ним, в прогал,   
глядит лицо из тени,
его я не узнал
и важные мгновенья
мелькнули и прошли   
без цели, без возврата
и травы проросли
закрыв собой ограду
что отделяет нас               
от мира остального
где был в начале глаз
а после было слово.
И вот туман плывёт       
слоями, как на поле,         
шершавый переплёт
как пахаря мозоли,
тяжёл, скользит из рук,            
ложится на колени               
и в освещённый круг
Парис идёт к Елене,
за ним идёт беда,
проклятья, смерти, стоны         
осадные года
и гибнущие троны,
но память о былом
всё тает, тает, тает,
её своим крылом
грядущее скрывает,
нам говорят о нём               
пророки и сивиллы,   
их жертвенным огнём
грядущее сулило
войну и страшный суд
для правых и неправых,
апостолы придут
в сиянии вышней славы
и будут нас судить               
наверно беспристрастно,
их чем-нибудь смутить
конечно труд напрасный,
кто грешник, а кто нет –   
уже неважно это,             
закончился сюжет,
и больше нет сюжета,
дочитан наш роман         
и перед Головою
стоит с копьём Руслан,
но не случится бою.