Единственные дни

На протяженье многих зим
Я помню дни солнцеворота,
И каждый был неповторим
И повторялся вновь без счета.

И целая их череда
Составилась мало-помалу —
Тех дней единственных, когда
Нам кажется, что время стало.

Я помню их наперечет:
Зима подходит к середине,
Дороги мокнут, с крыш течет
И солнце греется на льдине.

И любящие, как во сне,
Друг к другу тянутся поспешней,
И на деревьях в вышине
Потеют от тепла скворешни.

И полусонным стрелкам лень
Ворочаться на циферблате,
И дольше века длится день,
И не кончается объятье.

<Борис Пастернак, «Единственные дни», 1959>

—————————————————

«И дольше века длится день» *
у затяжной зимы, чуть теплясь.
Как сто одёжек не одень,
на сердце зябко… Память треплют
воспоминаний сквозняки.
Сквозь все препоны и замки,
из всех щелей вылазят тени,
что были с нами - стали теми,

кого мы, вздрогнув, узнаём
и провожаем долгим взглядом
под шелест траурных знамён,
почувствовав «последним гадом»
себя… живучего, как мох,
себя… прожившего, как мог, -
совсем не так, как нам хотелось,
когда вприпрыжку жило тело

и на одной ноге душа
с утра скакала по ступеням,
ведущим к Богу, нагишом.
Когда успел я стать степенным?
Скажите - чёрт возьми - Когда!?
и медлить… (жалко покидать),
и жаться к людям… (ближе к печке),
и жаловаться на больную печень.

И календарная весна,
и этот долгий вечер зимний,
и явь моя, как сон со сна,
и я, живущий, как заминка,
по ходу времени времён
под перебранку трёх ворон,
что в круг расселись по-хозяйски.
И этот сумрак… волглый, затхлый.

Что там в расширенных зрачках?
Кто заглянуть в глаза посмеет,
где будет длиться день… за час
до хриплого дыханья смерти? **
Соизмеряют ли часы,
когда стоять, когда частить,
с дыханием надсадным человека?
Кто времени опустит веки?

_______________________________
(*) а ещё это название романа-бестселлера Чингиза Айтматова, того романа, который перечитать всем нам не грех;
(**) напомню, что Борис Пастернак умер от рака лёгких в 1960 году; тяжело уходил.