Человек, которого приняли за другого

ТОТ, КОГО ПРИНЯЛИ ЗА ДРУГОГО
Мэтью Олцманн
 
Нет, я не зам.  декана факультета преподавания.
Вы думаете о Гэри Хокинсе. Мне говорили,
что второй студент на этой неделе принял меня за Гэри.
Гэри, как и я, лысый и носит очки.
Однажды, лет десять назад, его уже приняли за Моби.
 
Моби тоже лысый и носит очки.
Но я не Моби. Я человек, которого принимают за другого -
 
я тот, кого приняли за Моби и нормально отношусь к нашему сходству.
 
Но я не Иисус Христос. В 1996 году в Детройте я снимал квартиру вместе с парнем,
который часто ходил на вечеринки и танцевал там до умопомрачения.
 
Однажды он пришел домой и заговорил со мной
не о Моби, а об «идее» Моби.
Я же в этот момент играл в видеоигру (кажется, в Street Fighter)
и собирался победить.
 
Тут он сказал: «Помнишь ту часть
в "First Cool Hive", где музыка перестает быть музыкой
и начинает превращаться в языки пламени, стелящиеся по земле?»
 
Я ответил: «Нет, не помню».
 
Но он продолжил: "Перестань быть циничным.
Я пытаюсь донести тебе, что у меня был духовный опыт,
что мой дух был внутри музыки. Я говорю об Иисусе Христе."
 
Я произнес: «Минутку. Ты думаешь, что Моби на самом деле Иисус?»
И он ответил: «Я думаю, что мы все будем счастливы».
 
В этот момент парень на экране видеоигры
получил удар ногой по голове и умер. Я победил
 
и не совсем понимал, о чем он говорит. Но
оглядываясь назад, понимаю, что музыка и дух
бывают сплавлены, как линия горизонта,
 
когда землю от неба уже не отличишь
и дымящие трубы вдали воспламеняют их обоих.
Хочу ли я сказать, что одно лицо в толпе может казаться любым другим?
Я не считаю, что мы не такие уж разные.
Хочу ли я сказать, что мы все как-то связаны между собой?
 
Нет. Я лишь считаю, что мой сосед по комнате принимал много наркотиков
и, приходя домой, часто нес всякую чушь.
 
Однажды он решил, что наша микроволновка разговаривала с ним.
 
Помню, тогда я ответил: «Почему бы тебе не рассказать мне,
что пыталась сообщить тебе микроволновка?»
 
Он ответил: «Она заявила,
что мы с ней всегда будем врагами».
 
Тогда я сказал: «Ну парень, это борьба, в которой тебе никогда не победить».
 
И он ответил: «Хорошо», а затем
вышел на улицу и стал танцевать на капоте своей машины.
 
Тогда приехали полицейские.
 
Возможно, он был прав. Иисус был внутри музыки
и эта музыка звучала в тот момент в душе моего соседа по комнате.
Но государство не смогло этого стерпеть.
 
И поэтому оно послало ментов, чтобы заставить его слезть с капота.
 
О чем ему говорила музыка?
Она сообщала ему, что мир в огне.
 
Но он все равно танцевал.
Так много людей живет на земле.
Когда они танцуют в клубах искусственного дыма,
под мелькание стробоскопа, я не могу отличить одного из них
от другого.
 
Есть слово, обозначающее страх, -
Это когда ты не сможешь отличить себя от других.
 
Я не Иисус Христос. Я не Моби.
И я не Гэри Хокинс.
 
Я тот, что похож на другого парня — А он...
это тот, кто изменился,
тот, кто мог бы стать кем-то другим.
 
THE MAN WHO WAS MISTAKEN
 
No, I’m not the Associate Dean for Faculty: Teaching and Learning,
you’re thinking of Gary Hawkins, is what I told
the second student this week who thought I was Gary.
Gary: who, like me, is bald and wears glasses.
Gary: who once, ten years ago, was mistaken for Moby.
 
Moby: who, like me, is bald and wears glasses.
I am not Moby. I am the man who was mistaken
 
for the man who was mistaken
for Moby. I’m okay with this distinction.
 
I am not Jesus. But in 1996, I shared an apartment with a guy
who would go to parties in Detroit and dance until his ankles bled.
 
He came home once, talking
not about Moby, but “the idea” of Moby.
 
I was trying to play a video game (Street Fighter, I think)
and was about to win the thing,
 
which is when he said, You know that part
in “First Cool Hive” where the music stops being music
and starts being tongues of fire descending across the land? 
 
Which is when I said, No.
 
Which is when he said, Stop being cynical.
I’m trying to say I had a spiritual experience.
That the spirit was inside the music. I’m talking about Jesus.
 
Which is when I said, Wait. You think Moby is actually Jesus?
Which is when he said, I think we all are.
 
Which is when my guy on the TV screen
got his head kicked in and died. The game was over.
 
I didn’t know what he was talking about. But,
looking back, I realize that music and the spirit
are fused, like that point on the horizon
 
where you can’t tell the earth from the sky from
the smokestacks that ignite them both.
 
Am I saying that one face in the crowd could be any other face?
Am I saying we’re not that different?
Am I saying we’re all connected?               
 
No. I’m saying my roommate ate a lot of drugs
and would come home and say crazy shit.
 
Once he thought our furnace was talking to him.
 
Which is when I said, Why don’t you tell me
what the furnace was trying to say?
 
Which is when he said, It said
that me and it would always be enemies.
 
Which is when I said, Son, that’s a fight you can never win.
 
Which is when he said, Okay, and then went
outside to dance on the hood of his car.
 
Which is when the cops came.
 
Perhaps he was right. Jesus was inside the music.
And that music was inside my roommate.
And the state could not tolerate it.
 
So they sent their troopers to make him stop.
 
What did the music tell him?
It told him the world was on fire.
 
He danced anyway.
 
So many people in the world.
When they dance inside the pulse of smoke
machines and strobe lights, I can’t tell one
from the next from the next.
 
There’s a word for the fear of being unable
to distinguish yourself in a place like this.
 
I am not Jesus. I am not Moby.
I am not Gary Hawkins.
 
I’m the guy who looks like that other guy—Him—
the one who has changed,
the one who could be someone else.