Страх внедрения. Мистика и реальность

Страх можно преодолевать. Этим и занимается героиня моего романа "Страх внедрения" (2022) , жанр которого я обозначила как аллегорический детектив. Разгадывание трудно объяснимых преступных действий, которые совершает и сама же расследует героиня через зеркало своего Я. Роман можно воспринимать как антиутопию. И если основной философский символ «Тайны Мёбиуса» (виртуально-психологическая фантасмагория была издана в 2000 году) - имя (образ Я человека), то в «Страхе внедрения» главным символом является цвет.
В первоначальной версии мои герои разговаривали по проводному телефону, ещё не было объявлено пандемии коронавируса, не подозревали, что нас может затронуть война. Уже позднее страх проникновения в тело, душу, личное пространство у многих людей возник, обострился, перерос в страх внедрения чего-то внешнего во внутреннее, а затем и в самую сильную его степень – страх вторжения.
 Когда издавали роман, я заблудилась в лесу. Долго бродила по звериным тропам, мобильная связь не работала среди болотных аномалий. Шел дождь, то стихая, то усиливаясь, ударяла гроза, тело поедал гнус. Но чудо случилось: человеческая тропа была найдена! Я почувствовала, как болотная вода хлюпает в сапоге, чего не замечала, пока продиралась сквозь лесные дебри –  так может переживаться настоящее счастье. А когда вдруг расступились тучи в закатном небе, и появился просвет в форме сердца – это был настоящий божественный инсайт. Фотографию этого мгновения я поместила на обложку романа. Кажется, что селфи в цветах сирени визуально противоречит и названию романа, и фотографии первой полосы обложки. Но сиреневое селфи монтируется с просветом-сердцем среди туч, а ещё продолжает светлую тему сиреньсени, начатую в «Тайне Мёбиуса». Некое озарение.
Героиню романа «Страх внедрения» я назвала сначала именем своей мамы - Полина, потому что люблю его и потому что “поли-“  намекает на многоцветность. Однако норов героини совсем не согласовывался с характером мамы. Тогда я нарекла героиню Ангелиною. Ангелина Александровна Передельская – моя реальная знакомая, её молодость пришлась на Серебряный век, век бунтарей и революций. До «Страха внедрения» я выводила её образ в документальных рассказах «Девушка пела в церковном хоре», «Для кого солнышко светит» и в романе «Тайна Мёбиуса». Имя Ангелина подходило героине потому, что она попала в некий цветной бизнес-проект на Планете Ангелов. Но поскольку ангелы в романе сложносочиненные, и далеки от привычного восприятия, то я остановилась на имени Нелли, нейтральном для того, чтобы сделать героиню противоречивой и преодолевающей страх женщиной.
В основе образа Бориса Борисовича, или просто Борисыча, семь прототипов. Один из них – Дмитрий Алексеевич Дорогов. Я искала средство для спасения мамы от рака. По большому знакомству раздобыла препарат под названием АСД, где последняя буква указывала на фамилию изобретателя  - Дорогов, это был ветеринарный врач,  однако он лечил и людей, к нему за врачебной помощью обращались высокопоставленные советские чиновники. Институт экспериментальной ветеринарии, где он работал, находился в Кузьминской усадьбе, здесь же проживали и работники Института с семьями. Но маму полечить препаратом не успели. Лет через -дцать в одной из редакций я брала у сына изобретателя, Дмитрия Алексеевича, интервью для журнала. Он изготавливал уникальные гребни для расчесывания. Его бабушке аплодировали ученые люди в Саратовской академии, куда она пришла из деревни делиться опытом народной медицины, она принимала роды у купчихи – всё описано в романе с документальной точностью. С Дмитрием Алексеевичем мы подружились. Я вывела его в образе Дорогомилова в «Тайне Мёбиуса». Там его образ почти полностью фантастический. В «Страхе внедрения» Борис Борисович рассказывает Нелли о месте, где находился его родной дом. Документальные факты из жизни, связанные с парком, забавные случаи с крокодилами, ящерицами и бутылками –  воспоминания о детстве и юности Дмитрия Алексеевича в Кузьминках, поданные мной художественно.
«– Райское место.
– Сомневаюсь, что райское, хотя здесь красота, благодать… Утро. Я выглядываю в распахнутое окно. Вижу, поплавок дергается. Бегу. Вытаскиваю во-о-от такую рыбёшку!
– И чем не рай?
– Видишь, дуб пополам разбит? Его на моих глазах разбило. Пенёк торчит. Тоже остатки сгоревшего от шаровой молнии дерева. Они в этом месте часто случаются. А однажды я видел каких-то иностранцев в белых одеяниях. Они в пруд заходили и молились. Там древнее финно-угорское племя когда-то жило.
Нелли знала, что Голицын на этих прудах языческие игрища устраивал. Дворовые девки ему нимф изображали.
- Расскажу тебе о нашем соседе на Оранжевой даче. Леонид Петрович Меншиков, думаю, потомок Александра Даниловича, фаворита Петра I, был царским офицером, а потом, к старости, сделался хранителем библиотеки. Скорее всего, ему перешла голицынская библиотека.
– Как интересно! А теперь кто ею владеет?
– Этого я не знаю. Ну так вот. Однажды Марик – мы еще тогда совсем в нежном возрасте пребывали – клялся, что в доме поселилось привидение. Спрятались между книжными шкафами. В одну из ночей на винтовой лестнице, ведущей со второго этажа в библиотеку, вдруг появляется светлое пятно, и мы слышим: шпок-шпон, шпок-шпон. Таинственный звук напоминал шаги, но никого не было. Странный звук приближался к нам. И вдруг мы ясно увидели лицо мертвеца.
Взгляд Борисовича остановился, лицо сделалось неподвижным.
– Тут уже никто не смог устоять. Мы побежали врассыпную… Приложи ухо к дуплу вот этой березы. Ей около трёхсот лет…
Нелли приложила ухо к дуплу. Звук поднимался откуда-то снизу и где-то вверху безвозвратно исчезал. В этой древней березе дупло оказалось сквозным, и когда кто-нибудь говорил с одного конца дупла – с другого слышался то до ужаса измененный голос, то гудение вечности.
 Борисович возобновил рассказ.
– После ночи с привидением выяснилось, что Леонид Петрович заболел. Матушка послала меня отнести ему мёд с лимоном. Когда я принес ему всё это, он говорит: «Мучает меня бессонница по ночам. Сегодня ночью спускаюсь взять книжку, чтобы почитать и заснуть. Зажег свечку. Вдруг собаки неразумные в разные стороны разбегаться стали. Совсем, совсем плох стал». Он имел в виду, конечно, чертей…**"
О случае с Лениным в романе повествует персонаж Сосипатров. Это реальный человек, хорошо знакомый Дорогову. Володя Ульянов упал в крапиву с велосипеда в месте, где свалилась моя русалка на роликах.
Образ моей русалки перекликается с образом дочери мельника, утопившейся из-за неразделенной любви к князю в неоконченной драме А.С. Пушкина «Русалка». Мельник превратился в ворона после гибели дочери. Предполагается, что эту легенду А.С. Пушкин услышал, когда гостил в Голицынской усадьбе. Дом, в котором он останавливался, сгорел в 1990-х годах, об этом мне поведал Дмитрий Алексеевич. А ещё образ русалки напоминает купчиху, у которой бабушка Дмитрия Алексеевича принимала роды.
«Тучная русалка как рыба-кит рассекла воды тихого пруда, стукнула об его зеркальную гладь своим массивным хвостом, выпрямилась, кому-то подмигнула, кряхтя, напялила ролики, наушники и покатилась, беспечно болтая по мобильнику. Разогналась так стремительно, что угодила в крапиву. Упала, словно Христос-рыбак за какую-то провинность бросил ее на берег, как выловленную рыбу. Стала биться хвостом о землю. Ее чешуйчатое тело изогнулось, перевернулось и громко засмеялось. На кустодиевских щеках – румяных яблочках завихрились аппетитные впадинки. Толстая русалка-купчиха разродилась от незримого привидения. Родила многокрылого духа. Вороном он взмыл в небо, размахивая крыльями – книжными листами. Он летел над прудом, крышами домов, громко, по-своему, по-вороньи, ругаясь на весь белый и синий ночной свет. Пролетая над Неллиной кроватью, каркая, выронил свечу. Яркий свет брызнул в лицо Нелли. Она открыла глаза и тут же зажмурилась. Двойная Луна пронзительно освещала Неллину комнату. Сон не шел.
Нелли в самом деле ехидно улыбалось целых две Луны. Нелли подумала, что бог наказал ее за  то, что она слишком часто безобразничает у  окна по разному поводу. Должно быть, так же, как нельзя называть имени Бога всуе, нежелательно по пустякам глядеть в окно, зеркало, всматриваться в мир и в себя»**.

 (С) Наталья Менщикова

Фрагменты из романа Натальи Менщиковой "Страх внедрения":

*Страх внедрения: аллегорический детектив/ Наталья Менщикова. – М.: Издательство РСП, 2022. – 180 с. – С. 84-89.

**Страх внедрения: аллегорический детектив/ Наталья Менщикова. – М.: Издательство РСП, 2022. – 180 с. – С. 89-90.