Тридцать второе...

Дрожит рука придворного шута, держа корону короля небрежно.
Мертвецки пьян он сам, вокруг бесчинствует придворная орда,
И верный королю бульдог обгладывает брошенную кость неспешно.
Ликует королевство, празднуя кровавую победу,
Так было, есть и всем казалось - будет так всегда.

Забыты тысячи людских смертей за стенами столицы истощённой,
Сигнальные огни теперь пристанище всех нищих и бродяг.
Оборонительные рвы вокруг полны телами, ликом смерти испещрённых.
Кто будет рыть для них могилы?
Может те, кто вырвал из упавших рук армейский стяг?

Никто. Тела растащит на куски голодный хищник.
Ни почестей, ни тризны, ни закопанных гробов.
Они отдали жизнь за сладость королевской пищи,
За расширение границ, ассортимент вина,
За шелест накрахмаленных жабо.

Как только хмель одержанной победы растворится,
Наместник Бога на земле опять перстом укажет на врага.
Со звоном кузниц по округе мысль о новой битве в головах родится.
Вассалы короля сколотят новые дружины
Из тех, кому чужая жизнь, как жизнь пиявки из соседнего болота дорога.

Вновь раздувают демоны меха огня войны в Европе.
Феодализм не знает жалости к простому долголетию людей.
Вражда, огни чумных костров, солдат, измученных походами, истоптанные ноги.
Девиз эпохи прост...
Иди вперёд, насилуй, грабь, умри ну и, конечно, сам убей.