Авария судьбы

Тени прошлых дней сгустились над дорогой,
Словно приговор, судьба глядит в упор.
Фары выхватили маски – лица, роли,
И разыгран будет вечный, странный спор.)


Занесенный пеплом город, улица пуста,
Лишь фонари рисуют контуры крестов.
Здесь каждый перекресток – быль и клевета,
Где ждет тебя спектакль из призрачных слов.
Роли розданы давно,  не сбежать с игры,
И режиссер не дремлет, держит нить в руке.
Ты – участник, ты – свидетель,  жертва и палач – увы,
В этой странной драме,  на чужой земле.

Припев
Авария судьбы – столкновение в ночи,
Где фары слепят совесть,  искажая суть.
Здесь каждый жест – обман,  все крики – лишь почти,
И  в зеркале разбитом  невозможно обмануть.
Здесь суд идет без правил,  без вины и прав,
Лишь маски,  тени,  эхо  прошлых дней.
И приговор молчаньем – вечный наш устав,
В театре абсурда,  где игра теней  сильней.


За столом чужим –  незваный,  странный гость,
Словно персонаж забытой пьесы ты.
Здесь каждый взгляд –  укол,  усмешка –  словно гвоздь,
И  правда ускользает  сквозь  пустые сны.
Вина и невиновность  перепутаны в клубок,
И  каждый жест  прописан  в  древнем  сценарии.
Ты  пойман  в  этот  сумрак,  как  в  тяжелый  замок,
Где  смех  звучит  пугающе  в  безмолвной  санатории.

Припев
Авария судьбы – столкновение в ночи,
Где фары слепят совесть,  искажая суть.
Здесь каждый жест – обман,  все крики – лишь почти,
И  в зеркале разбитом  невозможно обмануть.
Здесь суд идет без правил,  без вины и прав,
Лишь маски,  тени,  эхо  прошлых дней.
И приговор молчаньем – вечный наш устав,
В театре абсурда,  где игра теней  сильней.


И свет  не  проникает  в  этот  мрак  густой,
Лишь  отблески  сомнений  на  стенах  дрожат.
Здесь  каждый  шаг  –  ловушка,  каждый  вздох  –  пустой,
И  роли  не  меняют,  как  ни  хочется  назад.

Припев
Авария судьбы – столкновение в ночи,
Где фары слепят совесть,  искажая суть.
Здесь каждый жест – обман,  все крики – лишь почти,
И  в зеркале разбитом  невозможно обмануть.
Здесь суд идет без правил,  без вины и прав,
Лишь маски,  тени,  эхо  прошлых дней.
И приговор молчаньем – вечный наш устав,
В театре абсурда,  где игра теней  сильней.