Буквы, Любы, Сны

1. Любы

Поначалу сумасшедший с бритвою в руке. Потом настойчивый оператор (пусть даже по-прежнему с бритвой), и шепчет вкрадчиво, змей: а не желаем ли подбриться? regia pudenda? ась? жизнь продолжается…
И правда: продолжается… С новой строки, с новой буквы. Новый белый камушек выдали: там новое имя, фамилия, группа крови, семейное положение и счёт в баньке. А ну! Где наша не…
Не, не. Та строка не закончена. Точка не стоит. А где её взять? А вот! Всё равно с завтрашнего утра всё по-новому, на новом, как в первый последний раз. Эх…
Бывает, человек думает: с чего это вдруг… Шёл, шёл… И вдруг – будто камнем по башке, шах-шарах… Подняли, почистили. Штаны застегнули: иди, милай! иди куды шёл! Бывает, думает о себе человек: и то я, и это. На самом деле просто точка. В завершение чужой фразы.
Подвернулся. Бывает. Ничего, жизнь продолжается.


Интермеццо 1.

Преклонный возраст, между прочим, имеет ту выгоду, что теперь можно не преклоняться. Любы позабыть в пользу молодых-бессовестных, а вспомнить совесть-матушку. И остаться с ней до скончания не так уж долгого века. Совесть в любви не нужна. Совестливый остаётся с матушкой и пить чай с «Посольскими» сухарями. Совесть нужна в семейной жизни. Но до неё ещё ого-го-о… и всё лесом, всё перелесками… А у меня выя своя, не купленная. И свою – не преклоню, и чужую не обеспокою. А приду неузнанный на помощь, а помощь станет не нужна – по-английски, без сырости и кинжальных драк в постановке Джеки Чана, уйду обратно в затвор. Пить чай с сухарями и матушкой-в-келлии-моей-светло.
«Это от ночной звезды».


2. Сны

Сны? А что сны? Всё снято до нас. Вообще всё. Это как магазин готового платья. Всё висит, ты приходишь: подходит, не подходит, цвет не тот, фасон не нравится, качество не устраивает, дорого… не возьму. Выбор есть, ты выбираешь. Можешь взять, можешь отказаться. Потом носить, не носить: в шкаф повесил – пусть будет! хорошо, когда есть!
Сны? А, сны… Во сне это всё кучей вывалят, – на! Всё сразу. Выбора нет. Штаны на голове, лифчик не того размера, майка возмущает цветом и запахом, и надпись возмущает: «Fuck off», ботинки как с мёртвого соседа, – потянет! это же сон!
Cырьё отсняли и положили. И то снято, и это, пятое, десятое; и так, и этак, и кверху ногами и задом наперёд, – потянет! режиссёр монтажа, редактор, там… ассистент… соберут! А во сне они не работают. Сидит один ночной редактор. И тот в порнуху залип. Tentacles rape. А я смотрю и не понимаю. Вроде и то же всё – и не то, – не узнаю, не понимаю; и я не я, и лошадь не моя. Снято сырьё.
Автор когда-а творил… Он всё сделал – и опочил… И нигде не сказано, что было что-то ещё после, плюс к сотворённому. Или что творение продолжится. Не продолжится. Всё в наличии. Главное, проснись. И выбери по вкусу, по разумению. И по цене.
Или дождись скидки на всё.


Интермеццо 2.

Писатель-разведчик У. С. Моэм как-то обмолвился (W. Somerset Maugham, «The Summing Up»): жизнь человеческая – как запутанный узор на персидском ковре, ни за что не поймёшь, пока не отойдёшь в сторону…
На узор не тяну, на одну-единственную ниточку – согласен! В составе общего узора локальной глобальности. Без этого узора нет меня и ковёр не полон. Нитку не выдерешь. Вросла. Намертво. Узор пусть самодельный, но тихо греет задницу, когда лягу, и душу – когда стоя в стороне удивляюсь превратностям судьбы.


3. Буквы

В прежнее время вдоль железнодорожного полотна ставили наглядную агитацию: чем полоса отчуждения хуже (лучше)? Например: «Наша цель – коммунизм!» Так сбоку и тянется до упоения. Для просвещения полусонного пассажира.
Буквы огромные. Установлены с интервалами в несколько метров. Чтобы из окна проходящего состава читалось слитно. А если просто по земле идти от буквы до буквы, так пока дойдёшь, уже и позабудешь – чего там было: Хэ или У...
А на ходу самое то. Движение собирает буквы в слова. Формирует вещи: делает их видимыми. Остановился – всё, уже не та форма. Шеф, всё пропало. Ничего не понять, слово не читается, саечка за остановку. Пошёл-побежал-полетел – ура, мир пришёл в себя и снова стал милым и приятным.
Форма пользует, дух – нимало. Внешнее определяет (оПРЕДЕЛяет) внутреннее, пусть и не создавая содержание, но формулируя возможности реализации этого внутреннего – через целеполагание. А, так вот почему у него это: для достижения этого! Ах вот отчего она то и то – потому что у неё это и это…
«Наша цель – …!»
Форма есть движение. Движение, свёрнутое на себя, повторяющее себя, воспроизводящее себя, – состояние. Vita activa = Vita contemplativa.
Vita activa рулит. Vita contemplativa – хороша в меру, иногда. И если на коне. «Stopping by woods on a snowy evening» by Robert Frost. Ну, посидел, повздыхал… Да и тронулся – в путь, до следующей буквы.
«Путь – основа железнодорожного транспорта». Сам видел, своими глазами, лет сорок назад, направляясь в Беломорский район по делу. Великанские, выше человеческого роста и разумения буквищи вдоль полотна дороги. И не захочешь, а запомнишь. Вот и запомнил. Осталось вспомнить, чей это лес.


6 февраля – 11 марта 2025 г.