Рассказ Переживания из-за денег

Переживания из-за денег

Мягкий тропический вечер опускался на Бали, окрашивая небеса малиновым и золотым сиянием. Еще недавно главный герой, назовем его Сергей, стоял на палубе парома, приближающегося к острову мечты, и сердце его наполнялось надеждой. Со стороны моря Бали казался райским местом: белоснежные пляжи тянулись вдоль берега, кокосовые пальмы склонялись над бирюзовыми водами, а вдали мерцали огни роскошных вилл и отелей. Сергей прибыл на остров в поисках лучшей жизни, устав от серых будней и безденежья на родине. В его воображении рисовалась беззаботная жизнь среди красот тропиков, где удача сама плывет в руки, стоит лишь протянуть ладонь.

Однако уже с первых дней на Бали реальность начала показывать свои резкие контрасты. Стоило Сергею сойти на берег и пройтись по главной туристической улице, как его поразило столкновение роскоши и бедности. По одну сторону улицы возвышались блестящие фасады отелей с мраморными колоннами и прохладными фойе, где состоятельные туристы в легких льняных костюмах попивали дорогие коктейли. Из-за открытых ворот виднелись ухоженные сады с фонтанами, слышался тихий плеск бассейнов.

Но стоило сделать шаг в сторону, заглянуть за блестящую витрину глянцевого магазина сувениров, и взору открывалась иная картина: узкие переулки, где среди потрескавшегося асфальта и мусорных куч ютились скромные лавки местных жителей. Здесь на полуразвалившихся крылечках сидели старики, наблюдавшие за игрой босоногих ребятишек. Невдалеке чадил дорожный ларек, откуда торговка в выцветшем саронге продавала чашки горячего сладкого чая рабочим, вернувшимся с длинного дня. На фоне мерцающих отельных огней эти люди казались тенями, выпавшими из туристического буклета, невидимыми для чужаков.

Сергей вскоре ощутил на себе эту двойственность острова. Имевшиеся сбережения таяли куда быстрее, чем он рассчитывал. Первое время, опьяненный иллюзией, он позволил себе пару ночей в недорогом, но все же туристическом гостевом доме у пляжа. Цены там оказались выше ожидаемого, и каждая трата – на еду, на транспорт, на связь – откусывала солидный кусок от его небольшого капитала. План, с которым он приехал, рушился: обещанная знакомым работа гида неожиданно сорвалась, якобы из-за сокращения потока путешественников. Тот самый знакомый, горячо звавший его “в тропический рай заработать кучу денег”, внезапно перестал выходить на связь. Оказалось, что ни работы, ни поддержки у Сергея здесь не было. Вскоре ему пришлось съехать из гостевого дома и искать комнатушку подешевле в глубине острова, подальше от дорогих вилл.

Теперь его жилищем стала маленькая комната в доме местной семьи на окраине города Денпасар. Эта комната, больше похожая на сарай – обшарпанный и душный, – тем не менее была единственным, что он мог себе позволить. Ночью через щели в крыше виднелись далекие звезды, и слышно было, как по потолочным балкам шуршат ящерицы-гекконы в поисках насекомых. Вместо кондиционера старый вентилятор еле гонял тяжелый влажный воздух. По утрам Сергей просыпался от криков петухов и гула мопедов, еще до рассвета мчащихся по соседней улице. Едва открыв глаза, он вспоминал, где находится и какая участь его постигла, и на сердце опускался холодный камень тревоги. Денег почти не осталось – только горстка помятых рупий, бережно спрятанная под матрасом. Каждый новый день был испытанием: чем платить за рис и овощи на рынке, как продлить визу, не имея дохода, где найти хоть какую-то работу, чтобы не умереть с голоду?

Днем Сергей отправлялся бродить по улицам в поисках заработка. Он заходил в кафешки и лавки, спрашивал, не нужен ли работник – хотя бы посуду помыть или пол подмести. Но везде слышал вежливый отказ: работы нет, или нужен местный, или же ему предлагали плату столь мизерную, что ее не хватило бы даже на проезд. Один хозяин ресторана, оглядев его пыльную одежду и уставшее лицо, отмахнулся: “У меня и своих просителей хватает”. С каждым таким унижением в душе Сергея загоралась смесь стыда и гнева. Он видел, как за столиками этого же ресторана разодетые посетители небрежно оставляют чаевые больше той суммы, которую он отчаянно пытался заработать за день. Неужели весь мир делится на тех, у кого есть лишние купюры на роскошь, и тех, кто не достоин даже жалкой монеты? – горько думал он, отходя от очередного отказа.

По вечерам, обессиленный, он возвращался в свою комнатку. Порой у него не находилось сил даже зажечь керосиновую лампу, и он сидел в темноте, прислонившись спиной к шершавой стене. В такие минуты тишину нарушали лишь далекий звон цикад да его собственное урчание в пустом желудке. Голова кружилась от голода и духоты, и мысли Сергея обращались к деньгам – к их властной и неумолимой силе.

“Деньги… Ради них я проделал весь этот путь, мечтая о достатке, – размышлял он про себя. – Неужели вся справедливость мира измеряется только этими бумажками? Почему одни купаются в золоте, не зная, куда его девать, а другие, как я, готовы на любую работу за горсть риса?”

Горький смех беззвучно кривил его потрескавшиеся губы в темноте.

“Где же та обетованная справедливость? Или смысл богатства лишь в том, чтобы мучить тех, у кого его нет?”

Вопросы без ответа зудели в сознании, не давая уснуть.

Иногда, в отчаянии, ему даже казалось, что он слышит насмешливый голос невидимого собеседника: мол, сам виноват, нечего было гнаться за миражами. И правда – кем он был для этого острова? Чужаком, решившим урвать свой кусок тропического счастья. Как многие другие, кто приезжает, очарованный открытками с закатами и обещаниями легких денег.

Однако жизнь продолжалась, и на следующий день нужно было вновь что-то есть и где-то добывать средства. Однажды, когда особенно сильный ливень застал его на улице без крыши над головой, Сергей укрылся под навесом у небольшого придорожного варунга (местной забегаловки). Там, в тесном сарайчике, от дождя спасались еще несколько человек: сухопарая женщина-продавец с ребенком на бедре и двое пожилых мужчин – местных жителей, судя по поношенной одежде. Один из стариков, увидев промокшего до нитки Сергея, подвинулся и жестом пригласил его сесть рядом на перевернутом ящике. Тот нерешительно присел, благодарно кивая. Завязался осторожный разговор – на смеси ломаного английского и понятных обоим жестов, ведь русский язык здесь мало кто понимал. Выяснилось, что старика звали Маде, всю жизнь он прожил на этом острове и работал рыболовом. Его лицо, изборожденное морщинами, светилось добротой и простотой. Второй же мужчина, с живыми глазами и быстрыми речами, оказался бывшим учителем, потерявшим работу из-за закрытия школы в его деревне.

Пока дождь барабанил по жестяной крыше навеса, разговор становился все более душевным. Сергей, сам не заметив как, поделился своей историей – рассказал, что приехал издалека в надежде заработать, да только судьба распорядилась иначе, и теперь у него почти не осталось денег и сил. Он говорил тихо, словно боялся признаться в своих неудачах.

В ответ Маде покачал головой и вздохнул: “Тяжело тебе, друг… Бали – земля контрастов. Одни живут во дворцах, другие – в хижинах. Но знаешь, что я понял за свою долгую жизнь рыбаком? Человек богаче деньгами – не значит богаче сердцем”. Старик улыбнулся беззубой, но теплой улыбкой и положил мозолистую руку себе на грудь. “Не в рупиях счастье. Видел я богачей, что приплывают на яхтах: едят досыта, а счастья в глазах не видно. А у меня вот лодка да хижина, семья да рис в чашке – и я благодарен”.

Сергей слушал, опустив глаза. Слова Маде отозвались в нем стыдом и горьким пониманием: ведь гнаться за прибылью он начал, надеясь, что лишь деньги дадут ему чувство безопасности и радости. А вот старый рыбак, которому едва хватает на жизнь, говорил о благодарности и каком-то внутреннем богатстве.

Второй старик-учитель тоже подал голос: “Когда школу мою закрыли и денег совсем не осталось, я тоже злился на несправедливость мира. А потом стал учить деревенских ребятишек прямо у себя на крыльце, бесплатно. Знаешь, я снова почувствовал себя нужным – и это вернуло мне вкус к жизни сильнее, чем когда я получал жалованье”. Он тихонько рассмеялся и хлопнул Сергея по плечу. “Мы все чем-то богаты. Ты вот, молодой и здоровый, знания у тебя есть – язык свой, опыт. Разве это не богатство?”

Сергей задумался. Ливень начал стихать, и за серой пеленой дождя проглянуло оранжевое закатное солнце. В отсветах луж он увидел отражение своего исхудалого лица рядом с лицами этих двоих мужчин – таких разных, проживших иную жизнь, но сумевших найти мудрость в бедности. Прощаясь, Маде протянул Сергею завернутый в банановый лист кусочек жареного батата: “Возьми, подкрепись. Не густо, а все питание”. Сергей сначала отнекивался – у старика самого, небось, последнее, – но тот настоял, мягко вложив узелок ему в ладонь.

Той ночью Сергей долго не мог уснуть, лежа на циновке в своей тесной комнатке. Но думы его были уже иными. Он снова и снова прокручивал в голове слова, услышанные под навесом. Ему вспоминались лица Маде и учителя – усталые, обветренные, но спокойные и даже счастливые по-своему. Впервые за долгое время душу Сергея не грыз слепой ужас перед завтрашним днем. Да, денег у него почти не было, но разве итог жизни измеряется лишь монетами? Где-то далеко за окном закричала ночная птица, и он вдруг поймал себя на мысли, что рад тому, что слышит ее – значит, жив, значит, новый день впереди.

Утром он проснулся с решимостью, которую не ощущал давно. Первым делом Сергей направился на пляж, где по утрам собирались рыбаки, среди них был и Маде. Старик встретил его приветливо, словно старого знакомого. Сергей помог ему вытаскивать сеть с уловом, а потом, преодолевая смущение, предложил: если нужно, он мог бы помогать чинить лодки или сети за еду. Маде рассмеялся: “Работа для лишних рук всегда найдется!” Так начались для Сергея новые дни – тяжелые, наполненные физическим трудом под палящим солнцем, но впервые за все месяцы на острове он чувствовал удовлетворение. За помощь рыбаки всегда делились с ним частью улова – парой рыб, связкой овощей, кто-то из деревенских приносил тарелку горячего супа для “парня с далекой страны”.

Порой Сергей по вечерам учил местных ребятишек нескольким словам по-русски или рассказывал истории о своем городе – это вызывало у них бурный восторг и смех. Он стал другом для семьи Маде: его звали за общий деревянный стол разделить простую трапезу. И хотя рис с острым соусом и рыбьими костями – скромная пища, Сергею она казалась вкуснее прежних ресторанных блюд, потому что ел он ее не в одиночестве и унынии, а в кругу людей, принявших его как своего.

Незаметно для себя Сергей перестал считать дни до конца визы или последние гроши в кармане. Он был поглощен жизнью острова – той самой настоящей жизнью, что скрывается за фасадами отелей. По утрам его встречал нежаркий рассвет над зелеными рисовыми полями; вдали перекликались голоса торговцев, деревня просыпалась к труду. И хотя кошелек его по-прежнему оставался почти пуст, он чувствовал себя обогащенным – добротой, которую встретил, новыми друзьями, тем смыслом, который обрели его дни. Заметив перемены в себе, он удивлялся: как мог он раньше думать, что богатство измеряется лишь деньгами? Здесь, в хижине под пальмами, он обрел покой, которого не знал даже в самые благополучные времена на родине.

Финал этой истории, быть может, не похож на сказку о внезапном обогащении. Сергей не нашел на Бали сундука с золотом, не стал владельцем роскошной виллы. Зато он нашел нечто большее: осознание того, что истинная ценность жизни – не в толщине кошелька, а в том свете, который человек носит в своем сердце. Он понял, что богат не тот, у кого всего в изобилии, а тот, кто умеет радоваться малому и делиться с ближним. И когда в очередной закат он сидел на берегу рядом с Маде, болтая ногами в теплом прибое, то чувствовал себя, пожалуй, самым богатым человеком на этом острове.

С уважением, Благомир.