Видимость И Сущность, из Фр. фон Боденштедта

Парафраз ст.-ия Фр. ф. Боденштедта (1819 – 1892)
Видимость И Сущность
(в восточном вкусе), с нем.

Учитель говорил ученику:
Усвой, мой сын, что' я тебе реку.

Тень от шатра, смотри, легла густая,-
и мир таков; подобно тени тая,

он столь же иллюзорен, как она.
Смотри, моя ладонь,- вознесена

на яркий свет,- отбрасывает ныне
тень каждым пальцем на песок пустыни.

Тень кажется реальной, близкой, но
ей жить всего мгновение дано,

пока я руку просто не прикрою   
широким рукавом или полою.

Так всё кругом -- лишь наших чувств обман,
лишь мозга обольстительный дурман.

Полдневный жар небесного горнила,
или в ночи блестящие светила,-

всё то, что дышит в суете мирской,
творимо во вселенской мастерской,-

мы созерцаем лишь духовным взором;
затмится он -- и всё исчезнет хором,         

как призрачный мираж или мечта;
и что тогда пребудет? -- Пустота.

Так говоря, Учитель с важным видом
ступал, сопровождаемый мюридом*.

Тот, сбитый с толку, влёкся как-нибудь,
и скоро потерял в пустыне путь.

Там на' сто верст -- ни древа, ни колодца...
Старик-учитель позади плетётся,

его шаги нетвёрды, тяжелы...
Вот вдалеке торчит кусок скалы.

Он мал и узок, и мюрид* стремится
в его тени хоть как-нибудь укрыться,

но мудрецу там лишней пяди нет.
Он молвит, подойдя: Я стар и сед,

дай место мне, я здесь в тени прилягу,
не то уже не сделаю ни шагу,

и посоха совсем не подниму.
А ученик ответствует ему:

Но как же, о аскет, твои ученья?
Мол, тень -- ничто, лишь  образ без значенья,

и коль она в мозгу заключена,
тебе не в помочь, стало быть, она!

А я, напротив, думаю иначе,
ведь эта тень мне сту'дит лоб горячий,

и мне она сокровище!.. Но всё ж
я место дам тебе, коль ты сочтёшь,

что ты судил на самом деле ложно,
да и других сбивал с пути, возможно.

Нет! -- осердился старец. -- Всё равно:
что' было в озареньи мне дано

постигнуть раньше всех, познать впервые,-
весомей, чем банальности благие!
 
Мюрид*, кручинясь, пожалел его:
-- Ты станешь жертвой бреда своего!

И что ж? Мудрец скончал свой век в пустыне,
А младший жив, и здравствует доныне.

--------------------------------
* Мюрид - ученик, последователь.

-------------------------------------

Об авторе по Википедии

Фридрих Боденштедт (нем. Friedrich von Bodenstedt, 1819 - 1892): немецкий прозаик, переводчик, поэт.
Боденштедт получил блестящее университетское образование. В 1840 г. он приехал в Москву, куда
был приглашён в качестве наставника сыновей князя Мих. Голицына. Много времени он посвятил
совершенствованию своих знаний русского языка и изучению славянской литературы, которую весьма
удачно переводил на немецкий язык.
Затем Боденштедт объездил значительную часть Кавказа, Крым, Малую Азию и Турцию,
а вернувшись в Германию, подробно описал свои путешествия, и эта работа принесла писателю
громкую известность.
Боденштедт был редактором ряда периодических изданий, читал лекции о славянских языках и литературах,
о древнеанглийской литературе, заведовал придворной сценой в Майнингене,
проводил публичные выступления в различных городах Сев. Америки.
Боденштедт известен своими образцовыми переводами, именно с русского: Тургенева, Пушкина,
Лермонтова (с которым он был лично, хотя и не близко, знаком), а равно и с английского и
персидского языков.
Мировую популярность приобрели его переложения сочинений азербайджанского поэта Мирзы Шафи
Вазеха,  которые в период пребывания на Востоке он взял у самого автора. 
Боденштедт был еще и драматургом, хотя не слишком знаменитым, а также создателем романов
и повестей. Помимо того он выполнил образцовые издания У. Шекспира на немецком языке,
Альбома немецкого искусства и поэзии, и многие другие.

-------------------------------------

От переводчика.

-------------------------------------

Оригинал

Friedrich von Bodenstedt (1819 - 1992)
Schein und Wesen
(morgenlaendisch)

Der Lehrer sprach zum Schueler: Sieh’,
Mein Sohn, den Schatten dort vom Zelt,
Er gleicht dem Dasein dieser Welt,
Ist ganz so wesenlos wie sie.
Beachte, wie ich meine Hand
Jetzt auf zum Licht der Sonne hebe
Und unter uns dem Wuestensand
Selbst mit den Fingern Schatten gebe:
Er scheint dir greifbar und bezirklich,
Allein du siehst, er ist nicht wirklich;
Denn alles Wirkliche besteht,
Derweil der Schatten schnell vergeht,
Zieh’ ich die ausgestreckte Hand
Zurueck ins huellende Gewand.
Und wie der Schatten wesenlos
ist Alles, Taeuschung unsrer Sinne,
Vorstellung des Gehirnes blos,
Und nichts zu bleibendem Gewinne.
Selbst jener Glutenborn am Himmel
Und nachts die leuchtenden Gestirne,
Das ganze atmende Gewimmel
Des Weltalls lebt blos im Gehirne,
Im Schau’n des inneren Gesichts;
Wird dies vernichtet, so bleibt Nichts.
So sprach und ging der Lehrer weiter
Mit seinem gruebelnden Begleiter,
Der, durch die Lehren ganz verwirrt,
Vom rechten Weg sich bald verirrt
Im endlos duerren Wuestenraum,
Wo keine Quelle und kein Baum
Im Sonnenbrande Kuehlung bot.
Da fernher tauchte braeunlichrot
Ein Felsblock auf, der schmal und scharf
Gerade so viel Schatten warf,
Den Schueler vor der Glut zu schuetzen.
Dem Lehrer konnt’ er nichts mehr nuetzen,
Er kam zu spaet, doch fleht’ er klaeglich:
Mach Platz, die Glut ist unertraeglich!
Ich kann nicht weiter vor Ermatten,
Sei menschlich, teil’ mit mir den Schatten!
Darauf der Schueler: Du verkehrst
Die eigene Lehre: –- eben erst
Sprachst du, der Schatten sei nur scheinbar,
Nur eine Vorstellung, ein Nichts,
Ein Bild des inneren Gesichts;
Dein Wunsch ist nicht damit vereinbar;
Dir sitzt der Schatten im Gehirne,
Mir kuehlt er meine glueh’nde Stirne,
Ich find’ ihn wesentlich und wirklich,
Sehr fuehlbar und genau bezirklich,
Fuer mich ist er ein wahrer Schatz.
Doch raeum’ ich dir sogleich den Platz,
Wenn du gestehst, dass du geirrt
Und deine Lehre nur verwirrt.
Nein – rief mit zornigem Gesicht
Der Lehrer – nein, das thu’ ich nicht!
Was meine hoeh’re Einsicht fand,
Weicht nicht dem platten Volksverstand.
Der Schueler sprach: Ich warne dich,
Leicht wirst du deines Irrwahns Beute! –
Der Lehrer starb am Sonnenstich,
Der munt’re Schueler lebt noch heute.