В башне каменной, где время спит,
Три ключа на малахите стынут.
Лунный луч их тайны сторожит,
Годы их не трогают, не минут.
Первый — бронзовый, с узором трав,
Что сплелись в немыслимом терпенье.
Вторый — серебром белее глав
Снежных гор — в божественном смиренье.
Третий — золота живого сплав,
Пульс в металле состраданьем бьётся.
Тот, кто их постигнет, будет прав,
Тот, кто мимо — с пустотой вернётся.
Входит странник. Изнурил в пути
Груз сомнений, тяжесть всех вопросов.
На ладони первый ключ в горсти —
Дрогнул мир, и время раскололось:
«Я — Терпенье. Вечности родник,
Напоивший корни гор и судеб.
Я теперь — лишь тлеющий двойник
Той святыни, что забыли люди.
Мир спешит, и времени песок
Сквозь немые пальцы утекает.
Человек, спеша ускорить срок,
Дар терпения как груз бросает».
Ключ скользнул из рук, как тихий вздох,
По камням лишь звон пронёсся зыбкий.
Поднял странник серебра клубок —
И возник глас, трепетный и гибкий:
«Я — Смиренье. Тот пустой сосуд,
Что, лишь пуст, способен стать наполнен.
Ныне гордецы меня клянут,
Высью мнимой каждый преисполнен.
Мудрость тихим шёпотом моим
Не пробьётся в грохоте тщеславий.
Я — роса, они — летучий дым,
В разных измереньях наши славы».
И второй исчез, растаяв в тьме.
Странник, сердцем стиснутый до боли,
К золотому ключику в огне
Прикоснулся трепетной ладонью:
«Я — Сострадание. Я — нить и мост
Между всеми душами земными.
Я — огонь, чей негасимый рост
Греет тех, кто стал давно родными.
Только тот, кто чувствует чужой
Стон как свой — постигнет суть творенья.
Кто другого боль признал родной,
Тем откроются врата прозренья».
В башне вспыхнул негасимый свет,
Два ключа вернулись из пространства
И сплелись в трилистник, как завет
Неразрывности святого братства.
Странник замер. В центре трилистка
Проступили знаки золотые:
«Мы разъяты в мире неспроста,
Мы едины в вечности святые.
Без терпения любовь слепа,
Без смирения она — гордыня,
Состраданье без двоих — тропа,
Уводящая в миры пустыни.
Но когда соединимся мы,
В сердце том рождается свобода:
Видеть свет в глубинах вечной тьмы
И служить законам небосвода».
Трилистник растаял, но в груди
Странника остался отпечаток —
Вечный жар, с которым предстоит
Путь пройти сквозь бурь земных загадок.
И, покинув башню на заре,
Он увидел мир преображённый.
С тремя ключами в сердце, их огне,
Он пошёл тропою освящённой.
Так постиг он: истина проста —
Мудрость не снаружи обретают,
А когда три силы, три листа
В сердце воедино прорастают.
Три Ключа
© Copyright: Константин Сандалов, 2025
Свидетельство о публикации №125030901055
Свидетельство о публикации №125030901055
Рецензии
Интересное произведение, читается легко и просто.
в произведении явно прослеживаются ноты грусти и тяги к чему-то вечному но пока недоступному.
Удачи Вам и творческих успехов
Игорь Александрович Скакун 09.03.2025 08:01 • Заявить о нарушении
в произведении явно прослеживаются ноты грусти и тяги к чему-то вечному но пока недоступному.
Удачи Вам и творческих успехов
Игорь Александрович Скакун 09.03.2025 08:01 • Заявить о нарушении
Игорь, благодарю за отзыв!
Немного подправил этот стих. Теперь он звучит так:
Три Ключа
В башне каменной, где время спит,
Три ключа на малахите стынут.
Лунный луч их тайны сторожит,
Годы их не трогают, не минут.
Первый — бронзовый, с узором трав,
Что сплелись в немыслимом терпенье.
Вторый — серебром белее глав
Снежных гор — в божественном смиренье.
Третий — золота живого сплав,
Пульс в металле состраданьем бьётся.
Тот, кто их постигнет, будет прав,
Тот, кто мимо — с пустотой вернётся.
Входит странник. Изнурил в пути
Груз сомнений, тяжесть всех вопросов.
На ладони первый ключ в горсти —
Дрогнул мир, и время раскололось:
«Я — Терпенье. Вечности родник,
Напоивший корни гор и судеб.
Я теперь — лишь тлеющий двойник
Той святыни, что забыли люди.
Мир спешит, и времени песок
Сквозь немые пальцы утекает.
Человек, спеша сорвать свой срок,
Дар терпения как груз бросает».
Ключ скользнул из рук, как тихий вздох,
По камням лишь звон пронёсся зыбкий.
Поднял странник серебра клубок —
И возник глас, трепетный и гибкий:
«Я — Смиренье. Тот пустой сосуд,
Что, лишь пуст, способен стать наполнен.
Ныне гордецы меня клянут,
Высью мнимой каждый преисполнен.
Мудрость тихим шёпотом моим
Не пробьётся в грохоте тщеславий.
Я — роса, они — летучий дым,
В разных измереньях наши славы».
И второй исчез, растаяв в тьме.
Странник, сердцем стиснутый до боли,
К золотому ключику в огне
Прикоснулся трепетной ладонью:
«Я — Сострадание. Я — нить и мост
Между всеми душами земными.
Я — огонь, чей негасимый рост
Греет тех, кто стал давно родными.
Только тот, кто чувствует чужой
Стон как свой — постигнет суть творенья.
Кто другого боль признал родной,
Тем откроются врата прозренья».
В башне вспыхнул негасимый свет,
Два ключа вернулись из пространства
И сплелись в трилистник, как завет
Неразрывности святого братства.
Странник замер. В центре трилистка
Проступили знаки золотые:
«Мы разъяты в мире неспроста,
Мы едины в вечности святые.
Без терпения любовь слепа,
Без смирения она — гордыня,
Состраданье без двоих — тропа,
Уводящая в миры пустыни.
Но когда соединимся мы,
В сердце том рождается свобода:
Видеть свет в глубинах вечной тьмы
И служить законам небосвода».
Трилистник растаял, но в груди
Странника остался отпечаток —
Вечный жар, с которым предстоит
Путь пройти сквозь бурь земных загадок.
И, покинув башню на заре,
Он увидел мир преображённый.
С тремя ключами в сердце, их огне,
Он пошёл тропою освящённой.
Так постиг он: истина проста —
Мудрость не снаружи обретают,
А когда три силы, три листа
В сердце воедино прорастают.
Константин Сандалов 10.03.2025 05:19 Заявить о нарушении
Немного подправил этот стих. Теперь он звучит так:
Три Ключа
В башне каменной, где время спит,
Три ключа на малахите стынут.
Лунный луч их тайны сторожит,
Годы их не трогают, не минут.
Первый — бронзовый, с узором трав,
Что сплелись в немыслимом терпенье.
Вторый — серебром белее глав
Снежных гор — в божественном смиренье.
Третий — золота живого сплав,
Пульс в металле состраданьем бьётся.
Тот, кто их постигнет, будет прав,
Тот, кто мимо — с пустотой вернётся.
Входит странник. Изнурил в пути
Груз сомнений, тяжесть всех вопросов.
На ладони первый ключ в горсти —
Дрогнул мир, и время раскололось:
«Я — Терпенье. Вечности родник,
Напоивший корни гор и судеб.
Я теперь — лишь тлеющий двойник
Той святыни, что забыли люди.
Мир спешит, и времени песок
Сквозь немые пальцы утекает.
Человек, спеша сорвать свой срок,
Дар терпения как груз бросает».
Ключ скользнул из рук, как тихий вздох,
По камням лишь звон пронёсся зыбкий.
Поднял странник серебра клубок —
И возник глас, трепетный и гибкий:
«Я — Смиренье. Тот пустой сосуд,
Что, лишь пуст, способен стать наполнен.
Ныне гордецы меня клянут,
Высью мнимой каждый преисполнен.
Мудрость тихим шёпотом моим
Не пробьётся в грохоте тщеславий.
Я — роса, они — летучий дым,
В разных измереньях наши славы».
И второй исчез, растаяв в тьме.
Странник, сердцем стиснутый до боли,
К золотому ключику в огне
Прикоснулся трепетной ладонью:
«Я — Сострадание. Я — нить и мост
Между всеми душами земными.
Я — огонь, чей негасимый рост
Греет тех, кто стал давно родными.
Только тот, кто чувствует чужой
Стон как свой — постигнет суть творенья.
Кто другого боль признал родной,
Тем откроются врата прозренья».
В башне вспыхнул негасимый свет,
Два ключа вернулись из пространства
И сплелись в трилистник, как завет
Неразрывности святого братства.
Странник замер. В центре трилистка
Проступили знаки золотые:
«Мы разъяты в мире неспроста,
Мы едины в вечности святые.
Без терпения любовь слепа,
Без смирения она — гордыня,
Состраданье без двоих — тропа,
Уводящая в миры пустыни.
Но когда соединимся мы,
В сердце том рождается свобода:
Видеть свет в глубинах вечной тьмы
И служить законам небосвода».
Трилистник растаял, но в груди
Странника остался отпечаток —
Вечный жар, с которым предстоит
Путь пройти сквозь бурь земных загадок.
И, покинув башню на заре,
Он увидел мир преображённый.
С тремя ключами в сердце, их огне,
Он пошёл тропою освящённой.
Так постиг он: истина проста —
Мудрость не снаружи обретают,
А когда три силы, три листа
В сердце воедино прорастают.
Константин Сандалов 10.03.2025 05:19 Заявить о нарушении