Машенька, Маша, Мария Васильевна

 
(семейная сага)

1.Деревенька Спирино

Деревенька начала двадцатого века-
Ряд бревенчатых изб, глушь лесная кругом.
Прадед мой основательным был человеком
И срубил для семьи пятистенчатый дом.
Говорят что изба та жива и поныне,
Разменяв на второе столетье года…
Пусть сирень у крыльца вытесняет малинник,
Но в колодце всё также прохладна вода…
Так же восемь окошек, блестя позолотой,
Отражают, как в зеркале, речки извив.
Так же  долом  тропинка уводит в болото,
Огибая зелёные ленточки нив…
Пронеслись стороной революции стрелы,
Смена власти, свержение с трона царя.
Деревенька жила так, как прежде умела –
Жгла лучину и свечи, судьбу не коря.
Урожай собирала зерна и картошки,
Хлеб пекла, к холодам запасала дрова,
Пряла в зиму холсты, заплетала лукошки,
И нехитрой молитвы слагала слова…

2.Прадед

Так уж вышло, что прадед женился не рано,
Но за несколько лет приумножил семью-
Три красавицы дочки, и три атамана…
Было всё – и добро, и тепло, и уют,
И любовь… а хозяйство считалось не хилым-
Гуси, курицы, утки, барашки, свинья,
Две коровы, телица… конечно, кобыла,
Полгектара земли-
Прадед и сыновья
Лето всё на полях –сев, уборка, покосы.
А по зимам – на мельницу, да на базар.
А девчонки в леса по серебряным росам…
Вечерами, ведёрный согрев самовар,
Собирались к столу всем семейством на ужин,
В выходные спешили на службу в село…
Прадед строгим отцом был, заботливым мужем,
Время то замедлялось, то ливнем текло…

3. О детях

Утонув в ароматах беременных веток,
Осыпался анисами сада альков.
Повзрослели ребята… в последнее лето
Дом отцовский лишился троих едоков…
Фёдор, Лев, Николай разбрелись по России-
Кто-то в Ставрополь, кто-то на Дальний Восток.
А за старшую в доме осталась Мария…
Как с судьбою  девичьей управится Бог?
(Забегая вперёд, поделюсь по секрету-
Маша  мне самой лучшей бабулей была.
Добрый бабушкин дом озарял счастья светом,
Отдавая частички любви и тепла.)

4. Сватовство

А теперь расскажу обо всём по порядку-
Маше  было всего-то шестнадцать годков.
Весела и стройна, кос курчавые прядки.
Молода, не искала она женихов.
Да, по праздникам вместе с соседкой Натальей
На гулянья ходили водить хоровод.
На купальские ночи венки заплетали,
И пускали в прозрачное зеркало вод…
В декабрях-январях, затевая вечёрки,
В луноликом мерцании смольных лучин,
Напевали о трепетном счастье девчонки…
А для счастья не надо особых причин –
Чтобы прялка крутилась за ниточкой тонкой,
Чтоб сплетал кружева и ажуры крючок…
И тогда длился песней  протяжной и звонкой
До звезды полуночной подруг голосок…


Где нашёл Марью Павел, поверьте, не знаю.
Знаю – был много старше, серьёзней, умней.
К Покрову он к Марусе сватов засылает.
Но, простите, жених не понравился ей.
Молчалив, а к тому же  росточком не вышел.
Да и замуж она не желала сама.
Да и ластился к ней гармонист местный, Гриша,
Говорил, что от Машиных глаз без ума…

А зима наступала холодным и белым,
Завивая в колечки серебряный дым.
И Маруся ждала, затаившись несмело-
За неё был обещан немалый калым.
Через месяц сваты появились повторно-
И опять получили повторный отказ.
Только Павел(жених) оказался упорным-
Через год засылает сватов в третий раз.
В этот раз всё срослось – непреклонен был прадед-
Свадьбе быть! Женихи не стоят у ворот.
Не волнуйся дочурка, старайся поладить.
А любовь? А любовь непременно придёт!

5.  Венчание

Сшили Маше атласное платье к венчанью.
А в приданое – лисью доху и сундук.
В царстве вышитых грёз убрались все печали,
Все тревоги, надежды, девичий испуг…
Да, забыла  – две книги церковные… точно,
В переплётах из кожи, два свёртка икон,
И серебряный крестик на синем шнурочке,
Одеяло, перина ( велось испокон)

Как в морозы звенят бубенцы по округе –
До ближайшего храма вёрст десять с лихвой.
Мчатся кони навстречу серебряной вьюге.
Погоняет повозку жених удалой…
На санях два тулупа,  на Марьюшке тоже.
Пылью снежной лицо обжигает слегка.
Снегирями зарделась щеки нежной кожа.
Быстро скрылась деревня, усады, река.
Впереди только лес – величавый и тихий,
Только снег, только тракт, а лошадок несёт.
Ого-го… понукает Павлуша их лихо,
Сани, круто вписавшись в лесной поворот,
Накренились направо, и резко налево…
Маша даже моргнуть не успела, и вот –
Под заснеженной ёлкой красавица-дева.
А повозку несёт, и несёт, и несёт…

Из сугроба торчат лишь сапожки в шнуровку,
Да подъюбника  белый подол в кружевах...
Поднялась, отряхнулась немного неловко.
Закричать бы, да где-то пропали слова,
Улыбнуться, да душит обида шальная –
Засмеют на деревне – посеять жену.
Ну, а Павел, а Павел коней погоняет,
А мороз серебра рассыпает казну.

Неожиданно вспомнилась сказка Морозко.
А мороз то и вправду Рождественский зол.
И стеклянными бусами капают слёзки
На мохнатый тулуп, на лилейный подол…
Скрылся след от саней за крутым поворотом.
Растворился в метельности звон бубенцов…
Только ели шуршат, словно дразнят кого-то,
Да скрипит под ногами морозный альков.

Он, конечно, вернулся… не ведаю точно
Сколько минуло времени – час, полчаса?
Храм, священник, невесты заплаканной очи,
Свеч сиянье, келейных молитв голоса…
Та волшебная трепетность ликов иконных,
Тропка к храму в метельных цветов лепестках.
А ещё – колокольно-хрустальные звоны,
И невеста пушинкой в надёжных руках…

6. Свадьба

Остальное как будто в завесе тумана-
Свадьбы пьяный угар, зимней ночи шелка.
Стала Марьей Васильевной юная Маня –
Косы в скромный пучок, при колечке рука,
Появилась загадочность , вдумчивость взгляда,
Стал далёким желанный родительский кров.
Но, припомнив наказы отца – Ладить надо,
Маша всею душой возлюбила свекровь.

7. Мужняя жена

Всё наладилось. Год пролетел незаметно.
Марья первенца мужу в свой срок родила.
Дом поставили новый. Вселились за лето
В той усадьбе, что к центру поближе была.
По стране сельский люд собирали в колхозы.
По весне трактора зашумели в полях.
Расцвела молодая жена словно роза.
То нисколько не диво- она на сносях.
В росный август на Спаса медового ночку
Звёздный ливень когда осыпает траву,
Подарила Маруся избраннику дочку,
И счастливой была не во сне – наяву.

6. Семья, дети, страна

Павел курсы прошёл, и в колхоз счетоводом.
Марья дом содержала, растила детей.

Храм в посёлке закрыли, кому-то в угоду…
В осень свет провели по околице всей.
На столбе зазвенел репродуктор, как главный.
А когда-то был слышен церковный елей.

Прадед в гости по праздникам ездил  исправно.
То медку, то игрушки везёт для детей.
Ребятишки росли – не заметишь, как в школу,
А пока… а пока детских радостей плен.

На колхозных полях золотой выспел колос,
Молодая страна поднималась с колен.

А в семействе восторг – прилетел с вестью аист.
Будет третий малыш, разве это не новь?!
И от счастья у Марьи душа обмирает-
Прав был батюшка – вот и случилась любовь…

Молодая чета неразлучна… приятно
Видеть вместе и в будни их, и в выходной.
Добродушны, приветливы… дети опрятны,
И не ведают оба о доле иной…

7. Завтра – война

Вновь зима разразилась шальными снегами,
Полуночной юдолью резвилась метель,
Март рассыпал тенями лучей оригами,
А за ним лепестков благодатных пастель
Полетела в июньского леса певучесть…
Вновь земля благодати вселенской полна.
Но всё ниже спускаются грозные тучи,
Словно зная, что завтра начнётся война.

Сколько душ унесёт она юных и зрелых,
Сколько судеб сломает, разрушит семей?
Сколько жён поменяют наряд красно-белый
На монаший платок, сколько слёз матерей
У безмолвных икон будет литься ночами?
Сколько малых птенцов не увидят отца?
На безумный вопрос не ответить словами.
Не познав, не прочувствовать скорби лица.

Марья мужа на фронт провожала бесслёзно.
До колхозной конторы шли молча… пешком
Вдоль цветущего луга тропинкою росной,
И рассветное солнце неслось босиком
Вслед за ними, осыпав лучами тропинку.
Душный август вступить не замедлил в права.
И вились на ветру серебра паутинки,
И куда-то внезапно исчезли слова-
Только руки родные и трепет объятья,
Только губы прижались к горячим  губам…
Только сердце взрывалось под ситцевым платьем –
Никому, никому, никому не отдам…

Полсела земляков собралось у конторы.
Кто-то был удручён, кто-то крайне шутлив.
Вот гармошка взвилась «сормача» перебором…
По машинам… полуторки скрылись в пыли.
А когда след родных за просёлком растаял,
 И солдаты не видели горестных лиц,
Бабы, словно опомнившись, запричитали,
Утирая платками слезинки с ресниц…

8. Солдатка

Как справлялась до дома - Мария не помнит.
Час, другой просидела  безмолвно в сенцах.
Машинально детей покормила… подойник
Машинально взяла, бросив Зорьке сенца.
Машинально доила… забыв про ступеньку,
На пороге запнулась, пролив весь удой…
Зарыдала… и стало полегче маленько.
А с портрета Павлуша смотрел – молодой,
Улыбался, как будто хотел успокоить-
Я вернусь непременно, ты только дождись…
Ночь тянулась мельканием мыслей нестройных,
На утре разразились ненастьем  дожди.

Что потом ? Были письма – их было немного,
Тёплых, полных любви и волнения слов.
И полгода молчанья –метанья, тревоги,
И Мария ждала и молила Богов…

Как жила? Как и все. В зиму ту понемножку
Было разных припасов – муки и зерна.
Уродилась капуста на щи и картошка.
Сено есть, вот дрова - экономить должна.
Так и выжили… прадед помог, где возможно,
По весне Марья вышла работать в колхоз.
Боронили, пахали, работа безбожна -
От зари до заката…частенько до слёз…

9. Встреча

Осень бросила в ноги листвы покрывало…
Вечерело… в закатном сиянии склон.
Маша мужа сначала совсем не признала –
Показалось, что Паша, а вроде не он.
Еле-еле дошёл до колодца, склонился,
Цепь нащупал, губами бадью притянул.
Сел на землю у сруба с холодной водицей…
Завернул самокрутку небрежно, вздохнул…
Марья мчалась под горку навстречу солдату,
В голове – мой то, мой не курил никогда…
А боец посмотрел на неё виновато,
Всё без слов поняла –приключилась беда.
Павел! Бледный худой, только нос и глазищи.
Снял пилотку – волос седина хохолком…
-Я тебя бы узнала из тысячи тысяч,
Мой желанный… прижалась, сглотнув в горле ком…

Он был ранен, простужен и болен чахоткой,
За полгода к апрелю сгорел как свеча.
Расстреляла война их семейную лодку,
Но осталась любовь, как огонь горяча.

9. О Победе и не только…

Что потом? Та борьба за семьи выживанье.
И во имя, и даже порой вопреки.
Те на прочность, на вшивость души испытанья,
Труд под флагом Победы… в полях колоски
За которые мог угодить за решётку.
Суп крапивный, лепёшки (увы) с лебедой.
На семью пара валенок… радиосводки
О боях… и такой долгожданной весной
В майский утренний час сорок пятого года,
Разлетевшись по всем перекрёсткам страны,
Долгожданная весть о Победе народа!
Той, которую мы забывать не должны.
Запредельной была той Победы цена,
Не сочтёшь сколько душ унесла та война.

10. Горькое

Время быстро летело зарянкою звонкой,
Мужики возвращались в деревню с войны,
Иногда даже те, на кого похоронка…
И душой погружаясь в неведенья сны,
Вдовы ждали, конвертов храня треуголки
Год, другой… а случалось - до жизни конца.
Время лечит… но как же лекарство то горько…
Вот и Марьюшка снять не посмела кольца,
Хоть глаза закрывала своими руками,
Хоть сирень на могилке садила весной,
Но  душою взрастила   тоскливости  камень,
А во снах Павел вновь приходил к ней живой.
Утешения нить находила в работе,
В детях… с Богом далёким беседы вела…
Разменяв лишь четвёртый десяток из сотни,
В ту весну показалось – опять расцвела…
Показалось… цвела под окошком рябина,
Ароматом ворвавшись в сердечный покой…
Я б наверно пройти не смогла половины
Из того, что Господь уготовил судьбой
Для Марии… она не сломалась, как ветка,
За судьбу не коря ни других, ни себя.
Может только к родителям ездила редко,
Но по- прежнему их уважала, любя.

11. Григорий

Пятый год, как умолкли Победы салюты,
Память так же кровила… не хочешь, не верь.
Та зима оказалась особенно лютой.
Вечер. Кто-то стучит ненавязчиво в дверь.
И ещё… и ещё… стёкла холодом дышат.
Через них ничего не увидеть, лишь мгла…
-Кто там?
            - Маша, открой, это я.
 -Кто я?
 -Гриша.
Отворила смущённо, потом обмерла…
-Как ты здесь? Почему?
                - Припозднился в дороге…
-Может пустишь по свойски меня на ночлег?
Мне б горячего чаю… застынули ноги.-

Как не пустишь? С деревни своей человек.
Разожгла самовар, накормила картошкой,
Принесла раскладушку из стылых сеней.
Поутру испекла на дорогу лепёшки…
-Рассветало, Григорий… ступай, не болей.

Как живу? У меня… у меня всё в порядке.
Да, помощники есть – подросла детвора.
И, скрывая под шалью белёсые прядки,
Подытожила -С Богом! В дорогу пора…

А сосед зачастил, то ссылаясь на стужу,
То на время, пытаясь визит оправдать.
Отрезвила Мария – Люблю только мужа.
Уходи, и, пожалуйста, время не трать.-

11. Сокращённое…

Я, наверное, вас утомила, читатель
Монотонностью строк, и рутинностью тем?
Отложу карандаш, и возьму в руки шпатель…
Что-то сглажу, а что-то отрежу совсем….

Так она и жила. В то нелёгкое время
Без кормильцев осталось почти полстраны.
Недолюбленно-недолюбившее племя,
Потерявшее счастье в пожарах войны.
Сорок лет проработав в родимом колхозе
Заработала Марья мешок трудодней,
Пару медных медалей, телегу навоза,
И по выслуге пенсию –в десять рублей.
Проводили, как водится, Марью с почётом-
Премиальные – двадцать четыре рубля…
А она тосковала по прежней работе,
И в страду выходила на помощь в поля…

Дети выросли… внуки пришли им на смену,
Я, как старшая, больше себе забрала…
И, внедряясь в бабулину жизнь постепенно,
До скончания внучкой любимой была.

Иногда, в задушевность бесед вечерами,
Я просила Марию открыть мне сундук –
В нём любая вещица – нетленная память…
Мелочь каждая помнит тепло её рук-
Будь то шаль, или с тонкой шнуровкой сапожки –
В каждой вещи история наших корней.
Вот знакомая шуба на лисьей подстёжке…
Нет лишь платья, которое дорого ей -
Как метельности свадебной белые склоны,
Верность, ей  пронесённая через года…
Как венчального дня колокольные звоны,
Как великая клятва - любить навсегда…

12. Грустное

Жизнь такая вполне очевидная штука-
Кто твердит о бессмертии - пестует ложь.
И однажды родившись в неведенья муках,
Лишь одно непреложно – ты тоже умрёшь.

Уходила бабуля безгрешно и просто-
Не проснулась… возможно виною года…
Это было в расцвете лихих девяностых…
Время мчалось, как в речке бурливой вода.
Так случилось – возможно, Богов предписанье,
Или просто сошлись судьбы и времена –
Отпевали Марию в открывшемся храме,
В том, в котором с любимым венчалась она.
Голосил над просёлком набат колокольный,
По январским тропинкам позёмка мела…
И душа наполнялась великим покоем-
Маша, Машенька ангелом к мужу ушла.

Послесловие…

Дом позднее был продан с подачи соседки…
Я взяла лишь церковные книги с собой.
В пожелтелых страницах закладки, пометки,
Те слова, что написаны тонкой рукой,
Так просты и мудры, как скрижали завет…
В тех словах - генетической памяти свет.

(Памяти наших бабушек, дедушек, родителей посвящается
Послевоенное фото колхозниц. Бабушка Маша в нижнем ряду справа)