исповедь

Я выжжена светом, я сломана ветром, 
Ты ведь слышишь меня, богиня ночей? 
Я шла по пути, что казался мне верным, 
Но стала лишь тенью своих же свечей.

Я каялась, выживу, стану сильнее
Но пеплом ложится на плечи вина. 
Я прятала боль в оправданья и нежность, 
Но высжено сердце, моя же вина

Ты помнишь, как губы кусали проклятья? 
Как голос срывается в глухую тоску? 
Как сердце терялось в страхе и страсти, 
Находя в отражении лишь пустоту? 

Я падаю в ночь — научи меня верить, 
Научи не бояться дышать глубоко. 
Я рушу мосты, даже те, что согрели, 
И вновь возвращаюсь, туда где  легко. 

Но я не про легкость? И я не про свет? 
Я вечно иду, обрывая себя. 
Я вечно сжигаю последние степи, 
Я вечно — не вечность, я лишь пустота. 

 Дай мне ответ, почему этот холод 
Не в силах согреться от тысячи рук? 
И сколько мне раз обнимать свою голую 
Грешную душу, что бьется без рук? 

Я пряталась в днях, заполняя их страхом, 
Вечным молчаньем, и льдом на руках
И каждый рассвет становился мне плахой, 
И каждый закат обнажал дикий страх

Ты видишь меня? Или свет твой неведом 
Тем, кто утоп в самодельной вине? 
Я падаю, падаю, в небо, как в бездну, 
Все двери закрыты, забыты ключи

Ты молчишь. Я смеюсь — разрывается горло. 
Как много молчаний в твоем бытии. 
Но я говорю — и слова мои громкие,
Становятся солью, неслышны они

Я — хаос, я пыль, я северный ветер. 
Я та, кто смеется и плачет во сне. 
Я тысячу раз зашивала все трещины, 
Но снова рву кожу в нелепой войне. 

Ты видишь меня? Научи же быть проще. 
Научи не рыдать, задыхаясь в пустом. 
Я верю в тебя — хоть сама не порочна, 
Но, может, в прощении будет покой? 

Но что, если боль — это всё, что осталось?
Что, если мне нечего больше отдать?
Я стерта, я пыль, я нелепая малость,
Осколок, забытый в чужих зеркалах.

И если я крикну – мой голос растает,
Не тронув ни сердца, ни даже теней.
И небо заплачет, но мне не ответит
Я стала неслышимой даже тебе