Окрест

На взгорке дремлет колокольня.
В непогрешимой правоте
ждёт звонарей. Господь, доколе
ей маковкой окрест вертеть,

высматривая на глухих просёлках
Предвестника и Звонаря?
Который век… Ещё-то сколько?
Или молитвы все зазря?!

Взирает маковка с печалью
на грех окрестных деревень,
которым Бог, пожав плечами,
сказал: «Не хочется - не верь».

Он на таких, как я, заумных,
давно махнул рукой в сердцах,
не разглядевших даже с зумом
его божественность с крыльца.

Не так глядели: то с прищуром
и синеокой хитрецой,
то, виновато, обмишурясь,
как смерд, хозяину в лицо.

Не видно Бога с колокольни.
Душа ослепла… как от слёз.
Кровянят дали - так иконы
мироточат зарницы в плёс.

А деревянные святыни
давно пустили на щепу.
Здесь души русские остыли.
Не спас от заметей зипун.

Всё по’ветру… а Бога оземь,
как с колокольни за язык
гундящий колокол… Всё поздно…
Уже другие нам азы

вдолбили в  стриженые бошки
под стать вождям, под полубокс.
Лишь хитро щурясь, понарошку,
мы верим в то, что с нами Бог.

О сколько  в нас церквей заброшенных!