Сон

Свернуть туда, закончен цельный,
Закончен мой прозрачный путь,
И здесь вокруг травою прелой
Уже не пахнет, нет, ничуть.

По крайней мере, я спокойна.
Хотя волною дышит грудь
И в ней истомой застарелой
Шиповник колет — бог с ним, пусть.

И я иду, хотя плутаю,
Под ноги тонкие смотрю:
Как каждый шаг мой тень качает
И давит жухлую листву.

Она увяла, снова, что же,
Уснуть на ней мне, если суть
Моя в природном одеяле,
Но если нет — стряхнуть, стряхнуть...

Стряхнуть... я сплю. Нет, я проснулась.
Стряхнуть сонливую хандру.
И я встаю. В ладонь мне ткнулась
Та пасть, что стонет на луну.

О, верный друг мой кареокий,
Ты любишь нежный мой прищур
И что в бессилии глубоком
Я всё иду. Ты рядом, хмур.

Моё упорство сонно-слабо,
Рука поглаживает шерсть.
Засохший мох покрыл ухабы,
В нём много маленьких существ,

И спят они: тревогой смутной
Не задрожат во сне сердца,
Закрыты дрёмой серой, ртутной
Как бисер чёрные глаза.

Я знаю — спят, и тем милее
Мне понимать, что навсегда,
Уснули с ними ивы, ели,
Зачахла леса бирюза,

И всё зелёное померкло,
Туманный сон покрыл всё мглой.
Спущусь с холма. Играет ветка
Озёрной атласной водой.

А мы бредём и даже грязь
Не чавкает, врезаясь в пальцы,
Весь мир вокруг застыл дымясь,
И даже листья в дивном танце

Не кружат — ветер тоже тих.
Мир смолк, он тишиною скован.
И кто остался здесь в живых?
Всё замерло. Зловещий шёпот

Доносится, иль я шепчу?
Мне неизвестное приветом
Коснётся щёк и в ухо: «Шу-у...»,
Я обернусь — но там, об этом

Уже ничто не говорит.
Весь мир опять затих и спит.
Но странно то, что я бояться не могу,
Хотя зачем-то с места
Сорвусь и резко побегу...

И ты бежишь, ты за спиной, ты лапой
Ступаешь там, где я стопой,
Я чувствую, что виновата,
Что ты ушёл в туман за мной,

Что сгинешь, как и я, пропащий
Ты будешь по моей вине,
Что в мире безутешно спящем
Мы пропадём... Зачем же мне

Приснился ты, волк черногривый,
Ты неестественно живой,
Тебе не стоит вянуть, падать,
Быть под застывшею водой.

Твои глаза как с дивных фресок —
В них настоящий цвет, каштан,
И взгляд их распорол завесу,
Зелёным оживил дурман.

И вместе с вздохом, странной болью
Я просыпаюсь.
Я не сплю.
Я поворачиваюсь вправо
И вижу чётко, наяву:

Тумана нет, есть полудымка
И утренний рассветный луч,
Как в камере для фотоснимка:
Лицо, рука и тень от туч.

И трудно мне спросонья думать,
Сквозняк по телу, липкий пот,
В висках звенит, а разум шумный.
Растерянно смотрю на рот:

Он приоткрыт, а грудь, вздымаясь,
Трепещет, выдыхая «Шу-у...»,
И мир вокруг плывёт, сужаясь,
Я словно вынырнув живу.

Знакомы длинные ресницы,
И с чувством ласковым тайком
Касаюсь до бедра, ключицы.
Касаюсь нежно, как крылом.

Смотрю на чёрны пряди эти,
В ладони волосы, не мех,
И в мощном длинном силуэте
Не волк, не сон, а человек.