И космос большая деревня

Белль, синяя роза роняет свои лепестки виновато.
Космический замок озяб на ветру необъятной выси.
Я снова, как плюшевый мишка, набитый промокшей ватой,
Мечтаю о солнце, и сил нет духовных во тьме храбриться.
Вчера посадил для тебя на востоковой крыше зелень.
Сегодня шпинат и мицуна луне показали всходы.
Белль, я умоляю тебя, возвращайся домой скорее,
Патрульная ведьма в окрестностях млечных всё чаще бродит.
Как будто не верит, что технологический город круче
Земных муравейников с толпами вечно спешащих грешных.
Была бы здесь ты, я развёл бы руками стальные тучи,
И нежный шпинат бы впитал яркий свет глубоко и спешно.
Скучать мне по алым рассветам над соснами тоже больно,
Особенно если тебя нет со мной, озорной и милой.
Тебя моё сердце немыслимо ждёт и так точно помнит,
Что я собираю твой скромный портрет из семян ванили.
Я выгладил шторы, в прихожей поставил комод на ножках,
Нажарил блинов, заказал на «Озоне» в горошек скатерть…
Я пью тишину, и она, будто кофе, горчит немножко,
А всё потому, что ты вдруг захотела к отцу, некстати.
Картофельный пёс разглядел в телескопе туман над Эльбой,
Я думал о лете, о Кёльнском соборе, о яхтах, турах…
Когда ты вернёшься, мы вместе куда-нибудь точно съездим,
И синяя роза ронять лепестки будет на пол хмуро.
Космический лёд расписными узорами скрасил окна.
Тоскливо смотреть, как взлетают фрегаты с паромов станций.
Ну, что тебе осень в деревне, где певчие птицы смолкли?
А в космосе звёзды без песен твоих безотрадно гаснут.
И космос большая деревня с полями цветущей грусти.
И всё без тебя нестерпимо, как будто не дремлет худо.
И я как чудовище снова небрит, не расчёсан. Струсил.
А вдруг ты уже никогда не вернёшься ко мне оттуда?