Нарты 3

Из аланского (карачаево-балкарского)нартского эпоса
Перевод с карачаево-балкарского Александра Пряжникова

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ДЕБЕТ И ЕГО СЫНОВЬЯ

СЕМЕЙСТВО ЗОЛОТОГО ДЕБЕТА


Златоликий Дебет племя нартов берег,
И никто их несчастными сделать не мог.

Потому что познавшему истинный свет
Ничего невозможного попросту нет.

Выпадает любовь, как под утро роса:
Рядом с ним Матчалу поживала – краса!
 
Даже думать Дебет не желал об иной,
И сказал ей: «Ты станешь моею женой!»

Среди нартов считалась вещуньей она,
Все, что было и будет, постигнув сполна.

Эти знания всем облегчали житье,
И никто не ослушался слова ее.

Лик ее был прекрасней далекой звезды,
Что на землю глядит по ночам с высоты.

Словно лань грациозна, стройна и мила
Матчалу всем на диво с рожденья была.

И в семье наступили счастливые дни:
Девятнадцать сынов породили они.

Первый день Года Барса – Днем Первенца стал,
Родился Алавган – богатырь крепче скал.

Был похож он на барса, не знал слова страх,
И звериную шкуру носил на плечах.

Постигал он в сраженьях житейский урок,
И сверкал словно молния острый клинок.

Так уж вышло, что пару горячих сердец
Получил от родителей первых храбрец.

После Гу народился, силач-исполин,
С целым войском врагов расправлялся один.

Львы и тигры к нему не могли подойти,
Даже камни от страха катились с пути.

Третьим Сех был, смельчак и отменный стрелок,
Он часами добычу выслеживать мог.

Сын Авар стал четвертым и сделал соху,
Чтобы землю железом рыхлить на лугу.

Он легко превращал целину из камней
В благородную ниву, сгибаясь над ней.

Пятый сын был Астар, - он не ел и не спал,
Но однажды построил волшебный канал.

Мир подобных чудес не видал никогда,
Чтобы кверху по склонам струилась вода.

Гермигеу стал медником – только к нему
Люди строились в очередь по одному.

То казан починить, то кувшин запаять,
То насечкой украсить меча рукоять.

С Алавганом он мерялся силой, и тот
Побеждал не всегда, потешая народ,

А седьмым был Бора, скотовод-молодец,
По альпийским лугам гнал отары овец.

Появился восьмой – Индилляй-здоровяк,
Все на свете умел делать этот добряк.

Дали сыну девятому имя – Гезох,
Ни на миг он с кинжалом расстаться не мог.

Стал десятым мудрец и молчальник – Ачей,
Свет рассудка сиял из отважных очей.

Удивительным воином стал Насыран,
Превращая кулак в смертоносный таран.

Если где-то войны разгорался огонь,
Степь была Насырану мала, как ладонь.

Кубади видел то, что творилось вдали:
Верным стражем границы его нарекли.

Вновь великая радость наполнила дом:
Появился тринадцатый сын за столом.

Стала жизнь Усутрука загадок полна -
В ночь, когда он родился – померкла Луна.

Гожуна был силен, бесшабашен и смел,
С ним на поле сражаться никто не хотел.

Быстроногий Магул улыбался всегда,
И в горах в одиночку пас козьи стада.

А Сийнух до единой знал пестрых коров,
Понимал добродушных созданий без слов.

Он держал наготове плетеный аркан,
Если в поле появится дикий тарпан.

Зоммахай был веселый певун и танцор,
Если где-то к пирушке готовился двор,

Не успеет пройти даже пары минут,
Как его непременно к столу позовут.

Снова сына увидел счастливый отец,
Стал Созук разводить тонкорунных овец.

Младший сын, Чюмедий, был, к несчастью, немым,
Лишь глазами Дебет разговаривал с ним.

Повелось, что, достигнув двенадцати лет,
Мальчик будто бы снова рождался на свет.

Украшенья мужские блестели на нем,
Он затягивал талию крепким ремнем.

В доме праздник шумел, а два года спустя,
Робкий отрок, по нынешним меркам – дитя,

Облачался в доспехи, брал саблю и лук,
Чтобы выучить в деле науку наук.

Лучший в мире подарок, конечно же, - конь,
Что легко седока пронесет свозь огонь.

Если в новую жизнь отворяется дверь,
Значит именем новым зовешься теперь.

И, согласно традиции, с этой поры,
Брились наголо нарты не ради игры.

По негласным заветам своих стариков
Так они устрашали заклятых врагов.

Подрастали, мужали Дебета сыны,
Постигая законы кровавой войны.

Но снимали кольчуги, коль враг отошел,
И все вместе садились за каменный стол.

Так Дебет основал девятнадцать родов,
И для каждого рода вожак был готов.

Но во дни испытаний и в дни тишины
Были нарты в то древнее время равны.

ДАРЫ ДЕБЕТА

Был задумчив Дебет Златоликий с утра,
Он супруге сказал: «Мне в дорогу пора…»

И привел его пыльный извилистый шлях
К утомленным крестьянкам на тучных полях.

Где привыкли они собирать каждый день
Загрубевшими пальцами спелый ячмень.

Златоликий колосья собрал и размял,
Но живое созданье – не мертвый металл.

Каждый колос на поле остер, как стрела,
И с ладоней горячая кровь потекла.

Устыдился Дебет и отправился прочь,
Но вернулся: ведь женщинам нужно помочь.

Он стоял, а ему улыбались вокруг,
Вдруг толпа разошлась, пропуская старух.

Самой старшей доверили слово сказать:
«Златоликий, твой молот лавине под стать.

Лишь тебе одному покорился огонь,
А теперь не смущайся, взгляни на ладонь!

Коли ты наши руки сумеешь спасти,
Мы тебя на руках будем вечно нести!»

Невеселым Дебет возвращался домой,
Но под тучами месяц блеснул молодой.

Он сиял через ветви склонившихся верб,
И Дебет прошептал: «Нужно выковать серп».

Вскоре угли насытили жаром меха,
И к утру появилась стальная дуга.

А Дебет вдохновленный придумал косу,
Чтоб сбивала с травы на рассвете росу,

Сделал вилы рогатые в помощь жнецам,
Как управиться с ними, показывал сам.

Говорил: «Больше меры, что я повелел – не бери,
И охапок должно быть всего двадцать три.

Если вместе сложить их, то выйдет копна:
Очень быстро на солнце просохнет она.

Семь копён соберешь – и получится стог.
Кто моими науками не пренебрег,

Тот на жизнь заработает честным трудом,
Тот теплом и достатком наполнит свой дом.

ЗОЛОТАЯ ЧАША

Э-хе-хей, молодцы! Очень долго Дебет
Не желал выбираться из кузни на свет.

Э-хе-хей, но однажды, в назначенный час,
Дверь открылась, он вышел и сделал намаз.

Э-хе-хей, он рукой слиток золота взял,
И расплавил в огне благородный металл.

Э-хе-хей, молодцы, среди пламенных жал
Слиток золота чашей чудесною стал.

Э-хе-хей, кружевные насечки на ней
И шесть пар разноцветных граненых камней.

Э-хе-хей, эту чашу на мраморный стол
Златоликий поставил и дом обошел.

Э-хе-хей, молодцы, девятнадцать сынов
Подивились вершиной отцовских трудов.

Э-хе-хей, а затем он сказал им слова,
От которых в степи задрожала трава.

«Э-хе-хей, я к Тейри обращаюсь с мольбой,
Но она не приносит желанный покой.

Э-хе-хей, вот вам чаша – храните ее
Пуще глаза, как вечное братство свое.

Э-хе-хей, одному Тейри-хану молиться должны
Правоверные жители нашей страны.

Э-хе-хей, и тогда в эту чашу войдет
Сила ваших сердец и мечтаний полет.

Э-хе-хей, эта чаша укажет пути,
По которым всей Нартии нужно пройти.

Э-хе-хей, перед истиной встали сыны:
Чтобы чудо узреть – людям силы нужны.

Э-хе-хей, и Небесная Дверь в поздний час
Распахнулась для чистых, бесхитростных глаз.

Э-хе-хей, свет зеленый, что твой изумруд,
Тихо вылился в чашу из Высших Запруд.

Э-хе-хей, чаша брызнула в небо огнем,
Что на всполох похож перед майским дождем.

Э-хе-хей, стала Пламенной Чашей она,
И ее почитали во все времена.

Э-хе-хей, рядом с нею недвижный больной
Поднимался, напитанный силой стальной.

Э-хе-хей, тот, кто лгал рядом с ней без стыда,
С обожженною глоткой бежал в никуда.

Э-хе-хей, чаша разум дарила юнцам,
Раздавала советы премудрым отцам.

Э-хе-хей, в ней побыв лишь мгновенье, вода
Изгоняла смертельный недуг навсегда.

Э-хе-хей, эту чашу Дебет неспроста
Подарил нам, сказав: «Да не будет пуста!

Э-хе-хей, чтобы нартское племя хранил
Разноцветных каменьев немеркнущий пыл»

Э-хе-хей, и, поверив в ее благодать,
Стали юные нарты на ней присягать.

НАРТСКИЙ ЖЕЗЛ

Как-то раз Златоликий срубил красный ствол,
Что в лесу на поляне случайно нашел.

Он решил: одиноко растущий гигант
Под корою скрывает великий талант.

Красный жезл появился к утру в мастерской,
Отшлифованный сильной, умелой рукой.

Стал он бедствием для аламановых чар,
Яркий свет излучая и сладкий нектар.

Тот вдохнув аромат, умирали харра,
Эмегена, порой, не спасала нора.

Только жеки всегда успевали уйти,
Зная в каждом лесу потайные пути.

Если нарты решались устроить набег, -
Знали: скипетр Дебета приносит успех.

Били жезлом в литавры с началом войны,
И враги их слова были слушать должны;

«Красный, огненный жезл, эмегена срази,
И победу желанную нам принеси.

Пусть нечистая кровь хлынет бурной рекой,
А в селениях вновь воцарится покой.

Жезлом душу нетрудно отнять у врага:
Слишком сила, сокрытая в нем велика.

Тейри- хан этот жезл заряжает огнем,
Сила гор и людей крепко спаяна в нем

Эмегены! Грядет вашей гибели час!
Мы идем, чтобы землю очистить от вас.

Пусть навеки иссохнет ваш корень гнилой,
Как сорняк иссыхает в полуденный зной.

Красный жезл, эмегенов повсюду карай,
Будет смерть день и ночь собирать урожай!

Ты – спасение нартов, ты – ужас врагов,
Ты – река, что не знает своих берегов!

Унимаешь недуги, спасаешь от бед,
Ты – великое чудо, что создал Дебет.

Эмегены от голода воют в горах,
Только норы покинуть мешает им страх.

Пусть утробы затянут врагам пояса,
Чтобы света не видели вражьи глаза.

К пояснице присохнет бездонный живот,
И тогда, наконец-то, исчезнет ваш род.

Красный жезл, как мы любим твой яркий огонь,
Тот – счастливец, кому попадал ты в ладонь.

У врага вызывая трусливую дрожь,
За собою ты пламенных нартов ведешь.

ПЕРЕСЕЛЕНИЕ НАРТОВ

Это было, когда у Великой Воды
Жили нарты, не ведая бед и нужды.

Истребив под иссяк ненавистных харра,
Люди песнями Солнце встречали с утра.

И задумал тогда Златоликий Дебет
Самых мудрых и храбрых собрать на совет.

Превратив наковальню в сияющий трон,
Обратился к народу вполголоса он:

«Тейри-хан может сузить бескрайний простор,
Прекратить в одночасье бездолье и мор.

Он неведомых тварей рождает на свет
И со света изводит, коль проку в них нет.

Тейри-хан может холм из равнины создать,
Может сделать равниной бездонную падь.

Он дожди превращает зимою в снега,
А тяжелые льды по весне в облака.

Тейри-хан возвращает из тьмы мертвеца,
И на чистую воду выводит лжеца.

Тейри-хан может горькие слезы смахнуть,
И заблудших наставить на истинный путь.

Меж собой породнив одиноких людей,
Бережет от вражды и опасных затей.

По его повеленью сбываются сны,
Сохнут травы, что были вчера зелены,

В час положенный к людям приходит восход,
И дождями ласкает поля небосвод.

Тейри-хан может сделать из глины гранит,
Коль захочет – туманом зарю замутит,

Верх и низ он меняет местами на раз,
Из отравы готовит лекарства для вас,

Он вам отдал сполна чудодейственных сил,
И небесную дверь ради вас растворил.

Вам нести над землей пламя ваших сердец,
Чтоб навек положить злу и порчам конец.

Чтоб три мира очистить от скверны и смут,
И тогда вам потомки хвалу пропоют.

Время дышит бедой, как оживший вулкан,
Потому семь заветов вам дал Тейри-хан.

Если бьете поклоны, то только Ему,
А иначе – провалитесь разом во тьму.

Пусть согласье и дружба живут среди вас,
И к победам приводят в решающий час.

Вам придется идти прямиком на восход,
Через горы Карбас, через множество вод.

Каждый род – это будущей жизни врата,
А в подмогу – послушных животных стада.

Не забудьте, что нарты – единая рать,
Потому научите детей воевать.

А еще Тейри-хан повелел вам, народ,
Не касайтесь того, кто без веры живет,

Обходите людей из неведомых мест:
Может, кто-то из них человечину ест.

Ваша кровь по наследству должна быть чиста,
Не мешайте ее, не чините вреда.

Вот седьмая, последняя заповедь вам:
Не давайте пощады коварным врагам.

Истребляйте драконов с крылами и без,
Эмегенов разите, чтоб род их исчез.

Слишком долго держались мы этой земли,
И под корень проклятых харра извели.

Оборвем же к земле приковавшую цепь,
И отправимся вместе в привольную степь.

Там созреет ячмень, там размножится скот,
И величье свое наш народ обретет.

А врагов мы сумеем назад повернуть,
Я закончил, теперь мы отправимся в путь».

И отправились нарты в дорогу тотчас,
Миновали высокие горы Карбас.

Лишь, испив из Тыная – великой реки,
Положили на землю с поклажей тюки.

Впереди было много тревог и забот,
Но закончился этот нелегкий поход.

Нет на свете спокойней реки, и синей,
Нарты к морю-Азау спустились по ней.

Были степи Таная тогда хороши,
И куда ни свернешь – не найдешь ни души.

В поле – травы по пояс, и радостный скот
Набивал себе зеленью сочной живот.

Курдюки наедая под каждым кустом,
Крутобокие овцы ходили с трудом.

И коровы лоснились баранам под стать,
Так дородны, что ребер нельзя посчитать.

Ранней осенью, после несносной жары
И тяжелых трудов начинались пиры.

Как же весел свирелей и дудок союз,
И неделями кряду звенел кыл-кобуз.

В чистом поле – саман всем постройкам отец,
Нарты сделали коши к зиме для овец.

Долго строили город в морозы и в зной,
А потом обнесли неприступной стеной.

А Дебет Златоликий врагам на беду
Смог и каменный уголь найти, и руду,

И лишь только руда превратилась в металл,
Он клинки и кольчуги для всех отковал.

Было много у нартов соседних племен,
И они к Тейри-хану пришли на поклон.

Те, кто истинной веры принять не смогли,
Очень скоро исчезли с просторов земли.

ГЕМУДА

Златоликий однажды нашел скакуна,
Над которым не властна веков пелена.

Был у Бога-Зимы удалой жеребец:
Так нашелся коню благородный отец.

Кобылицей своей дорожил Бог-Весна,
И заботливой матерью стала она.

Поначалу семейство страдало от бед:
Появлялось потомство лишь раз в десять лет.

В тех краях жил двухглавый орел Таурус
Ему нравились малые дети на вкус.

В окаянные дни прилетал супостат,
Чтобы в хищных когтях унести жеребят.

Двух младенцев украл беспощадный орел,
Тут рождению третьего срок подошел.

Появиться на свет должен был Гемуда,
Но с ним тоже могла приключиться беда,

Только в месяц Тотура, в положенный час
Гемуду Златоликий от гибели спас.

Бессердечную грудь поразила стрела,
И Дебет аккуратно снял кожу с орла.

Жеребенка и кожу Дебет себе взял,
Стал растить как орла посреди хмурых скал.

Молоко приносил в крынке дикий марал,
Пять яиц соколиных в него разбивал,

По старинным повериям умный Дебет.
И любимцу готовил чудесный обед.

А еще он подмешивал млеко харра,
Чтоб ни стужа была не страшна, ни жара.

Нет сочней, чем на склонах Эльбруса травы,
Нет мелодии краше, чем звон тетивы.

Хмель в Ара-Хумалане опять уродил,
Пусть ячмень Нарт-Бора даст здоровья и сил!

Добрым пивом курился дебетов очаг,
И малыш-Гемуда от тоски не зачах.

Был ли холод трескучий, стояла ль жара –
Для купанья всегда наступала пора.

Вел к источникам чистым Дебет Гемуду,
Чтоб мерцала, как золото шерсть на свету,

И, сжимая душистое мыло в руках,
Повторял: «С ним купается сам шах-ин-шах»

Гемуду, чтобы тот к горной стуже привык,
Златоликий ночами водил на ледник,

А в полудень, когда степи греют бока,
Он по лютому зною водил стригунка.

К Сувлемену пошел ранним утром Дебет
Вдоль речушек, которым названия нет.

И сказал: «Подрастает скакун-Гемуда.
Я хочу, чтоб ему покорялась вода».

Чтоб в пучину ныряя, скакун не тонул,
Сувлемен подарил ему жабры акул.

Под водой Гемуда расправлял плавники,
Обгоняя стремительных рыб косяки.

Сувлемен, не спеша, жеребенка растил
Среди верных ему жеребцов и кобыл.

Знал он точно: на свете всего лишь один
То ли конь, то ли птица, а то ли дельфин.

И когда возвратился домой Гемуда,
Поразила Дебета его быстрота.

Острый слух, острый глаз, и могучая стать, - 
Все, о чем только может наездник мечтать.

Его челюсти были тверды, как гранит,
Лед и камень крушил он ударом копыт,

А Дебет лишь из клевера, да из вьюнка
Летом складывал сено в крутые стога.

Воду он для любимца не брал из реки –
Чище детской слезы находил родники.

Много лун над ночными горами взошло, -
Наконец, взял уздечку Дебет и седло.

Серебристой насечкой покрыв стремена,
Он объездить решил своего скакуна.

Первым делом помчался к Железным Вратам
По некошеным травам, по снежным горам.

Если правой ноздрею дышал Гемуда,
В крепкий лед на пути превращалась вода,

А из левой ноздри вырывалось тепло,
Неуемным буранам и вьюгам назло.      

У Ледовых морей со своим Гемудой
Кровожадным харра Златоликий дал бой.

И победа была, и повержен был враг:
Гемуда стал известен во всех трех мирах.

Был он рыбою в море, а в небе – орлом,
И на пару с Дебетом боролся со злом.

За врожденную силу добра жеребец
Получил, словно царь, вечной славы венец.

БАЙТЕРЕК

К поднебесью, где вечен сияющий снег
Поднялось чудо-дерево – наш Байтерек.

Его корни питает блестящий, как ртуть,
Ручеек, что сквозь камни пробил себе путь.

Из червонного золота листьев наряд,
Серебром его ветви над миром блестят.

Семь рассветов подряд, объезжая кругом,
Любопытные всадники скачут верхом.

Меж землею и небом сияющий мост –
Байтарек шумной кроной касается звезд,

И когда открывают младенцы глаза,
На листве его звездная тает роса.

В нижний мир уперевшись корнями, стоит
Исполин величавый и грозный на вид.

Даже старцы подходят к нему не спеша:
Каждый лист Байтарека – алана душа.

Если жив человек и трудом своим сыт,
Байтарека листок клейковиной покрыт,

Лист на землю упал – значит, умер алан
От болезней, и в битве полученных ран.

Девятнадцать ветвей носит крона из крон,
И короною этой народ наш силен.

В ней достоинство, память, молчанье могил,
В ней оружье победы – воинственный пыл.

А порою – нежданные слезы из глаз
О земле, по которой прошел в первый раз.

У всего есть душа, где родился и рос,
У травы, что померзла в апрельский мороз,

У воды в роднике, что прозрачна до дна,
У покрытого пылью и мхом валуна.

Должен помнить об этом аланский народ:
Байтерек наш душевный покой бережет.

А на самом верху – много выше, чем мгла,
Поселились когда-то два горных орла.

Не спеша облетая небесный простор,
Оба к нашей земле обращают свой взор.

Как прекрасна бескрайняя наша страна!
Не крадется ли к ней хищным зверем война?

Может быть, где-то скачет несметная рать,
Чтоб копытами землю аланов топтать.

Нам не страшно, и пусть наши недруги злы,
Если мирную жизнь охраняют орлы.

Двух загадочных сов приютил Байтерек…
Эти совы древнее, чем сам человек.

Но они не глухи, но они не слепы –
Под луною листают страницы судьбы.

Очень старая книга познаний полна,
Среди звезд проплывает по небу Луна,

Проливает на строки серебряный свет,
Чтобы ищущий правды услышал ответ.

Две совы о минувших делах говорят,
И в грядущее могут направить свой взгляд,

И о тюркских народах опять и опять
Вам расскажут, что было народов тех пять.

Затаившись под деревом, смотрят вокруг
Днем – волчица, а  ночью – волчицы супруг,

Волк за землю аланов положит живот,
Мать-волчица аланский народ бережет.

Чтоб случайно враги не проникли сюда,
Не спалили дома, не угнали стада,

Ярче углей во мраке немеркнущий взор,
Не пройдет мимо них ни лазутчик, ни вор.

Кто решился, тот зря народился на свет –
Этим стражам противника равного нет.

Даже лютый дракон о семи головах –
Словно кролик для них, что укрылся в кустах.

Даже ветер не тронет недвижную тьму,
Если этого волк не позволит ему.

В чем секрет Байтерека? Как он произрос?
Тейри-хан из своих его создал волос,

И своими руками его обласкал,
Посадив среди снегом увенчанных скал.

Наделил его святостью, как салымчи,
Жарким светом, что чище и ярче свечи,

Оттого Байтерек почитают вдвойне –
Он с самим Тейри-ханом стоит наравне.

Под огромною кроною сто табунов
Вмиг отыщут от зноя спасительный кров,

И останется место с лихвой для Тёр;,
Чтоб совет не держать на открытой жаре.

Байтерек прославляя на каждом шагу,
Нарты головы подняли н;зло врагу.

Все у них получалось – за что ни возьмись,
И текла как Тынай распрекрасная жизнь.

За день часто свершалось до тысячи дел.
Скот, что пасся под кроною, разом тучнел,

И отара овец, побродив по траве,
До вечерней молитвы делилась на две.

Приближалась война, и в тяжелые дни
Нарты шли к Байтереку, сидели в тени.

Тейри-хану молились: «Пусть сгинет наш враг!»
А потом начинали плясать «Барсойнак».

Был коротким и быстрым решающий бой,
А герои с победой спешили домой.

Аламан был завистливой полон тоски
И решил Байтерек растерзать на куски.

Жеки тут же слетелись, сбежались харра,
И в нечистых клыках захрустела кора.

Ветви падали наземь, стеная от ран,
«Байтереку конец!»  - ликовал Аламан.

Но спустились с небес два бесстрашных орла
И когтями терзали служителей зла.

Волк-отец задушил жеков целую рать,
Но их было так много, что не сосчитать.

А волчица драконам ломала хребты,
И бросала в ущелье с большой высоты.

Тут пришли эмегены и подняли вой,
Но к Дебету помчались сова за совой,

Стал от гнева Дебет как горячий металл,
Взял свой меч и тотчас Гемуду оседлал.

К Байтереку Дебета примчал Гемуда,
И нечистая кровь полилась, как вода.

Словно молния, меч то и дело сверкал,
Был Дебет крепче древних утесов и скал.

Мощь и силу Тейри в богатырских руках
Аламан вдруг заметил, глотая свой страх.

А когда из небесной двери Элия
Показался – нечистый визжал, как свинья.

И постыдно бежал злобный пасынок тьмы,
Как в лихую годину бегут от чумы.

Улыбнулся Дебет, чуть угас его пыл,
Капли пота и крови с ладоней он смыл,

Элие, Аламана прогнавшему вон
До земли поклонился с достоинством он.

Вновь Небесная Дверь отворилась на миг,
Элия улетел, шум сражения стих.

Успокоились люди – спасен Байтерек,
И душа, и опора аланов навек.