Ты меня выбрала

; Пожалуйста, забери ее! Я так больше не могу. Ни секунды не выдержу. Умоляю, забери!

; Дианочка, что случилось? Кого забрать?

; Машу забери. Я так больше не могу!

; Диана, я ничего не понимаю! Что-то случилось? Я приеду через час. Но ты объясни, что происходит!

; Я просто больше так не могу…

Эвелина держала телефон в руках, нервно поглядывая на время. Двадцать минут назад ей в слезах позвонила Диана. Эвелина не была ей сестрой, их вообще не связывали родственные узы. Но они были лучшими подругами еще с детского сада…

* * *

Диана родила Машу четыре года назад. И почти сразу после выписки из роддома муж собрал вещи и ушел жить к другой женщине.

«Я не думал, что с детьми так будет сложно», ; сказал он на прощание и захлопнув за собой дверь.

Диане пришлось проходить весь путь материнства одной. Маша была «ручным» ребенком, хвостом ходила за матерью, да и спала крайне плохо. Как только дали место в саду, Диана сразу же побежала к делопроизводителю зачислять дочь. Уже через две недели Маша пошла в ясли. У Дианы не было времени ждать, когда пройдет адаптационный период. Потерпела неделю, а затем позвонила директору со своей бывшей работы с просьбой восстановить ее в должности.

Так начался еще один сложный период. Диана была вынуждена избегать больничных, а если Маша просыпалась с признаками простуды, то работу приходилось брать на дом.

Эвелина старалась помогать подруге, насколько хватало сил и времени. Иногда забирала Машу из садика к себе, чтобы Диана могла спокойно сходить в магазин после работы или съездить в больницу. А порой Эвелина оставляла ребенка у себя ночевать. Маша искренне верила, что Эвелина приходится ей родной тетей, а не маминой подругой.

; Почему у тебя нет деток? ; спрашивала она.

; Обязательно будут, Машенька, ; отвечала Эвелина.

; А когда?

; Не знаю, ; улыбнулась Эвелина. ; Ты знаешь, детки сами выбирают, к кому и когда прийти.

; Правда?

; Конечно!

; И я тоже выбрала маму?

; Да, я думаю, что ты ее выбрала.

; А она меня тоже?

; Конечно. Именно тебя и ждала.

; Это не так, ; тихо произнесла Маша.

; Почему ты так решила? ; напряглась Эвелина.

; Потому что я маме мешаю…

После этого разговора Эвелина стала замечать, что Машу легко довести до слез, а потом сложно успокоить. Да и сон стал прерывистым, начали сниться кошмары. Эвелина никогда не осуждала Диану, всегда старалась с пониманием относиться к ее положению. Но все чаще возникало ощущение, будто Диана делает все, чтобы ее жалели.

; Блин, у тебя своя квартира, ты работаешь, дочь в саду. Да, вы с Машей живете не богато, но и не нищенствуете ведь, ; Эвелина не сдержалась и как-то начала отчитывать подругу.

; Вот попробуй на эти копейки ребенка поднять, а я посмотрю!

; Я не считаю, что ты зарабатываешь копейки. У тебя хороший график, восьмичасовой рабочий день, отпуска и премиальные. Весь соцпакет. Зарплата выше среднего. Не понимаю, чего ты бесишься.

; Да потому что мне мало! ; выкрикнула с раздражением.

; Но Маша-то тут причем? Диана, ребенок не виноват, что ты свои амбиции утихомирить не можешь, ; наконец-то Эвелина сказала то, что действительно думала.

; Амбиции? Если бы Дима не сбежал, как только сложности начались, то я бы не рвалась на работу через полтора года после родов! Если бы Дима не бросил нас, то я бы смогла хотя бы раз выспаться за все эти четыре года! Хотя… плевать. Пусть катится на все четыре стороны! Козел.

; Диана, я знаю, что ты устала. Но я несколько раз в месяц забираю себе Машу, чтобы ты восстановилась. Привожу тебе лекарства из аптеки, когда вы болеете. Продукты покупаю часто на две семьи. Ты меня извини, конечно, но ты не в такой ситуации, когда можно так себя вести, ; с горечью произнесла Эвелина. На лице Дианы не дрогнул ни один мускул. Она смотрела куда-то в сторону, взгляд отсутствующий. А потом произнесла:

; Когда у тебя появятся дети, поверь мне, ты по-другому запоешь. Только знаешь, тебе Бог их и не дает, потому что тебе до материнства ; как до Луны!

После этого разговора Эвелина оборвала всяческое общение с подругой. Несколько недель они не общались. Эвелину ранили слова Дианы до глубины души: не может у нее быть своих детей, и все тут.

Маша очень скучала по тете, поэтому изо дня в день донимала мать вопросами.

; Ма-ам, ма-ма! Когда уже тетя Эвелина приедет? Хочу к ней с ночевкой. Мы книжку в прошлый раз не дочитали!

; Отстанешь ты от меня или нет? Достала уже со своей Эвелиной. И никакая она тебе не тетка! Слава Богу, что мы не родственники, ; прошипела Диана.

Маша тихонько всхлипнула, по щекам потекли слезы. Диана, увидев, что дочь плачет, еще больше разозлилась.

; Хватит ныть!

; Я не ною, ; Маша вытерла слезы рукавом. ; Мам, у меня сопли...

; Как же ты меня достала! То сопли, то слезы. Хватит мне нервы трепать! ; Диана перешла на крик, а затем со злостью зажала пальцами нос дочери. ; Высмаркивайся, ну!

; Ой, мне больно!

; Потерпишь!

Маша снова начала плакать, но уже завывая. Мама снова злилась и срывалась, и Маша мысленно перебирала в голове все свои ошибки, но все равно не понимала, за что на нее ругаются. А ведь она всего лишь спросила, когда придет тетя Эвелина.

Диану же было уже не остановить. Она завелась и теперь ходила по квартире, со злостью расшвыривая вещи по шкафам, пиная игрушки и отчитывая дочь за каждую мелочь. Маша не могла остановить слезы ; так и лились без остановки. И это еще больше взбесило мать. Она швырнула куклу в стену, чудом промахнувшись и не попав в дочь. А затем затихла, села на пол и уставилась в потолок.

; Я так больше не могу… ; прошептала она.

Диана взяла телефон и позвонила Эвелине, наплевав на свою гордость. Подруга пообещала приехать через час.

* * *

Когда Эвелина вошла в квартиру, то застыла на месте: вещи разбросаны, игрушки свалены в кучу. То тут, то там валялись клочки разорванной бумаги. Эвелина с тревогой огляделась, но через секунду облегченно выдохнула. Маша выскочила откуда-то из-за завала и ринулась в объятия тети.

Диана равнодушно посмотрела на ребенка. А затем повернулась к Эвелине и сказала:

; Ты сможешь ее забрать к себе?

; Конечно! Диана, может нужна помощь какая? У коллеги муж ходил к психологу хорошему...

; Ничего не надо. Просто забери Машу к себе.

Эвелина закрыла ладонями Машины ушки, а затем полушепотом спросила у подруги:

; Диан, на выходные забрать?

; Нет, ; равнодушно произнесла Диана, не глядя в глаза. ; Я хочу, чтобы ты ее опекала.

; Да ты с ума сошла, ; прошипела Эвелина, сильнее прижав к себе Машу, чтобы та не услышала разговор.

; Наверное. Но я так больше не могу и не хочу. Из нас двоих ты будешь лучшей матерью. Забери ее, прошу.

Эвелина разочарованно посмотрела на подругу. Она убрала руки и присела на корточки напротив Маши.

; Заюш, ты не против, если я тебя заберу к себе на выходные? ; Эвелина постаралась произнести слова максимально спокойно, но это давалось ей с трудом.

; А ты дочитаешь мне ту сказку? ; спросила Маша, потирая красные от слез глаза.

; Обязательно. Беги собирать в рюкзак игрушки, а мама приготовит тебе вещи.

Когда Маша убежала в спальню, Эвелина снова посмотрела на подругу. Она хотела высказать Диане все, что о ней думает, но заметила ее взгляд ; пустой, совершенно безжизненный.

«Господи, да ей же все равно!»

Так и было. В момент, когда Диана сидела на полу и подняла глаза к потолку, она поняла, что ей все равно. На дочь, на материнство. Она устала и хотела жить одна. Диана никогда не хотела быть матерью. А когда тест показал две полоски, муж убедил оставить ребенка. Только сам сбежал, испугавшись ответственности.

Эвелина постаралась побыстрее вывести девочку из квартиры, совершенно не понимая, как ей быть дальше. Что вообще в таких случаях делать, когда твоя лучшая подруга передает тебе дочь, словно бездомного щенка? А если Диана потом постучится в дверь, чтобы забрать ребенка обратно, когда восстановит силы? И как объяснить маленькой Маше, что мать больше не хочет ее видеть?

Маша уснула сразу же, как села в такси. Эвелина подвинулась ближе, чтобы девочке было удобно спать, сидя в бустере. Через пятнадцать минут пришло сообщение:

«Эвелина, я не пошутила насчет опекунства. Это не временное расстройство. И я не сошла с ума. Я просто поняла, что не создана для материнства. И я даже понимаю мужчин, которые сбегают из семей сразу после рождения детей. А еще я знаю, что у тебя не может быть детей. Ты этого не помнишь, но как-то случайно ты оставила документы у меня на кухне, и там лежала выписка врача. Да, я залезла в твои документы, уж прости. Но эта мысль не давала мне покоя. Я хочу, чтобы ты реализовалась как мать, потому что я не смогла. Я узнавала, ты можешь обратиться в органы опеки и попросить у них быть временным опекуном. У тебя все получится. Я знаю. И я пойду с тобой туда, чтобы подписать что надо. Маше буду помогать. Постараюсь. По возможности. Спасибо. Не осуждай. Хотя твое право».

Эвелина заплакала. Несколько крупных слезинок упали на экран смартфона. Она долгие годы молила Бога подарить ей ребенка, но никогда не думала, что Всевышний исполнит ее просьбу таким способом.

Эвелина долго, через суд и юристов, добивалась опекунства над девочкой. Ее жизнь исследовали на микроскопическом уровне, проверив всю ее подноготную. Но в итоге право воспитывать ребенка перешло к ней. Диана выполнила общение: каждый месяц отправляла «алименты», но с дочерью не контактировала.

Эвелине пришлось водить Машу к психологу Виктории, чтобы правильно подготовить почву к тяжелому разговору. Она спустя время предложила: «Будет лучше, если мы соберемся втроем. Вы должны быть рядом, но я подберу нужные слова, чтобы смягчить углы».

* * *

Маша сидела в маленьком кабинете на стуле рядом с Эвелиной. Психолог, расспросив о настроении и любимых игрушках, плавно перешла на щепетильную тему.

; Машенька, я хотела сказать, что теперь в больнице, в садике, а потом и в школе, да везде Эвелину будут считать твоей мамой.

; Почему? ; спросила девочка.

; Такое случается, когда ты долго живешь с тем, кто о тебе заботится. Тебе же хорошо с Эвелиной?

; Очень! Мы много играем. И она никогда меня не ругает... ; Маша затихла, а потом едва слышно спросила: ; А мама?

Виктория попыталась объяснить, что родная мама никуда не денется, но будет жить отдельно. А потом рассказала, что такое случается, когда детки переезжают в новую семью, где их будут любить еще сильнее, чем прежде. Маша, выслушав психолога, расплакалась и прижалась к Эвелине. Сначала показалось, будто Маша расстроилась, но через секунду она тихо произнесла:

; Вот видишь, а ты говорила, что детки сами выбирают родителей. Это не так.

; А как? ; Эвелина выдавила из себя улыбку.

; Ты меня выбрала.

Маша чувствовала, что не хочет возвращаться в дом к родной матери. С Эвелиной ей было хорошо. Она заботилась, никогда не срывалась попусту, не швыряла вещи, не пугала криками и словами. Маша наконец-то начала крепко спать по ночам. Кошмары больше не мучили. Маше даже не нужен был разговор с психологом: она и так все понимала. Она вообще понимала намного больше, чем ее сверстники.

Маша посмотрела Эвелине в глаза и снова обняла ее.

; Можно я буду называть тебя мамой? ; прошептала она.

Эвелина расплакалась, не скрывая эмоций. Она молилась, чтобы Бог подарил ей ребенка, и готова была принять любые испытания судьбы. И теперь маленькая девочка, недолюбленная и ненужная родителям, называет Эвелину мамой. Это ли не счастье?

РИТА Л