незамечаемое

просыпалось из рукава не козырьё, сплошные лица и плашмя, как растворенный амплитудный вдох на выдохе таясь, застыли, мгновением хранясь, пленясь опорой нерушимой, сокрушительностью профиля натуры пленили окружение незримостью тянущей, прикасалось костью жёсткой с форменным бантом на пике возмущения, а прочее, казалось бы, обрушится слегка, коснись момента столкновения, почувствовав присутствия удар по темени, примерив шляпу набекрень широтами с разрезом глаз, обозревалась продольная полоска сюиты из улиц, где басом пернатых трели заглушались, где поглощался отживший телом смог, опрокинувшимися зелёными домами, где мельтешили конечности бродящих со ртом открытым, занятым невесть чем поминутно; и завертелось колесо из потребления власть имущих, где каждый норовит из ряда потребления, в цепь забресть, повыше наслоения, чтобы не вещью, и предметностью для извещения, а в разряд сугубо прочих, объективность подавя в колонну субъективизма, от протекания словесности - субъект, да пересесть в помягче, и тронуться без остановок отсутствия миганья цвета семафора, где красным - пролитая кровь, пускай метафорично, "сожравши, целым будешь", или, к примеру, плешь, прикрытая материальностью горбатой запершит, выдавливая из зенита яблочко глазное, перегородившимся куском застрявшим с выбранным особым назначением - фамильярно, достигнув цели вычислением в минус, чтобы желтела выступающая спесь болезни желчи поиметь на вершине костных отложений, возобравшись, поприлечь, и воздух жадно уплетать на бреге выброшенным пескарём, лишеньем, ловя шарами выпуклости гладь, — мелькания мгновения, жизнь, нерастраченных возможно, поздно
так суша(жажда) поглощает влагу, напрочь выжимая до последней капли, в пот, что солью, в раны