И живут же люди!

    - Да это же наша мисс журналистка! - воскликнула действующий редактор криминального вестника Галя Сироткина.
 - Бери выше, миссис! - гаркнул Сергей Кондратов, нахально целуя Ёлку в щёку.
 Даже если Ёлка и была раздражена нечаянной встречей, этого никто не понял.
 
 Она пришла в дорогущий ресторан веганской кухни. Нет, она не стала веганом, но на пятом месяце беременности, другая еда ей в рот не лезла. Она готовила мужу и сыну, но сама почему-то всё время хотела чего-то невообразимого. То мороженого с перцем, то ананаса с селёдкой. С Егоркой было проще. Ребенок Чердынцева ещё до рождения проявлял характер. УЗИ показывало девочку, но судя по протекающей беременности, Ёлке предстояло рожать кавалеристский полк.
 Чердынцев сошёл с ума. Бесконечное количество раз он выкрадывал её из дома, когда Игорь отлучался, увозил к себе в особняк и атаковал её живот. Он мог часами прижиматься к нему ухом, потом губами и ребёнок мгновенно успокаивался. Успокаивалась и Ёлка. Ей нравилось прижимать его огромную голову к себе.
 Не нравилось с ним расставаться. Он каждый раз обещал, что прикуёт её наручником к батарее и никуда не отпустит.
 Игорь был сама забота. Выжимал для неё соки, часами гулял с ней и сыном по парку.
 Ёлка не испытывала ни малейших угрызений совести из-за измены. Да и измены как таковой не было.  Ни того, ни другого она не любила никогда. Игоря в ЗАГС не затаскивала, Чердынцеву ничего не обещала. Если кого-то, что-то не устраивало, они могли идти на все четыре стороны. Никого не держала. Готова была остаться одна. Хоть и признавала, что быть беременной, когда у тебя муж и любовник, лучше, чем когда никого нет. Своё двусмысленное положение воспринимала...
 Она его вообще не воспринимала. Она ничего не планировала. Так сложилось, значит, так было надо. Женская честь и верность не была для неё пустым звуком. Но тот, кому она мечтала хранить верность и подарить честь, покоился на кладбище. Не по её вине. Боялась ли она Бога? Нет. Не то чтобы не верила в его существование, просто жизнь сама расставила всё по своим местам.
 Беременность от Чердынцева осложняла бытие. Игорь начинал недоумевать, почему богатый родственник, так часто присылает ей то новые сумки, то дорогую одежду из коллекций для беременных. Родственник, как с цепи сорвался, то бронировал билеты на модный мюзикл или театральную постановку, которые, конечно, оплачивал, то приобретал абонементы на йогу для беременных. Ёлка отмахивалась, мол он отцу обязан в прошлом за помощь, вот и отдаривается. Не врала, маскировала досаду. Того, что отец случайно выдаст, не боялась. Пофигисткой она пошла в папу. Ему, что не скажи, кивнёт и в книгу носом уткнётся. А родственников, которые ему были обязаны, было столько, что он и думать бы не стал,  о ком идёт речь. Одаривает кто-то из них его дочь и хорошо, совесть есть у людей! Маскировать досаду становилось всё труднее. Угораздило связаться с этим бешеным! Она жаждала покоя. Борису покой был неведом. Игорь верил. Он очень боялся её потерять. А после того, как она невзначай предложила назвать дочь Настенькой, поверил, казалось бы всему, что она говорила.
 В это утро, Ёлка отказалась ехать на дачу к родителям Игоря. После известия о том, что сноха скоро родит им внучку, отец Игоря подарил молодым участок недалеко от  собственного.
 И сейчас  Игорь и его отец развели активное строительство дома, копали бассейн, обустраивали мангальную зону.  Свекровь радостно умыкнула Егорку в дом на своём участке и забыла о существовании внешнего мира. Она растворялась в обожаемом внуке, и с удовольствием бы его никогда не отдавала, но мать ребёнка бы такого точно не допустила. Их со свекровью отношения стали очень тёплыми, но не панибратскими.  Личные границы Ёлка умела отстаивать мастерски.
 Сегодня она чувствовала себя слабой. Игорь не хотел оставлять её одну, но она убедила. Через час  вдруг почувствовала себя очень бодрой и захотела есть. Но готовить было не то чтобы лень, просто от запахов в последнее время  мутило и спина быстро уставала. Она оделась, привела себя в порядок и пошла  пешком в ресторан "Зелень". В нормальное время она ни за что не заказала бы черёмуховые оладьи и боул с тыквой, но ребёнок мясо не принимал в принципе, поэтому пришлось напасть на оладьи.
 Чердынцев появился, как обычно, из ниоткуда. Вместо приветствия, он полез с поцелуями и целовал её так неприлично, что люди за соседними столиками чуть шеи не сворачивали, разглядывая их.
 На счастье, у этого ненормального зазвонил телефон и ответив, он извинился, что вынужден уехать.
 Ёлка успела размечтаться, как проведёт тихий вечер в одиночестве. Не тут-то было! Коллеги из редакции решили обмыть премию в  ресторане веганской еды. Как на это согласился Кондрат, который без стейка в зубах дня не проживал, Ёлка даже думать не стала.
 Она вежливо пригласила коллег за свой столик. Зря! Галя, кажется, решила, что сегодня доведёт Ёлку до белого каления.  Хорошо, хоть она не видела страстные проявления Бориса.
 Но самого Бориса, вставшего из-за ее столика, рассмотрела отлично.
 -Это был твой муж? - спросила она и её улыбка стала похожа на оскал гиены.
 Ёлка мысленно взвыла. Вот из-за таких, как Галя, журналистов и считают шакалами.
 Ёлка никогда не опускалась до сплетен, с любой информацией обращалась более чем бережно и на интервью была максимально этична.
 - Нет, Галя. Это мой любовник. Отец моего будущего ребёнка, - с ледяным спокойствием сказала она и нежно погладила живот.
 Кондратов заржал, как застоявшийся конь. Галя сконфузилась. Остальные молчали и переглядывались. Понимали, что если Ёлка даст бой, Гале мало не покажется. Ёлкину натуру они за годы работы изучили хорошо.
 Ёлка улыбнулась краешком губ. Чистая правда, сказанная спокойно, в свете того, что она была замужем и коллеги видели и её мужа и их сына, очень похожего не на неё, а на Игоря, выглядела, как изысканная шутка.
 К сожалению её мучения на этом не закончились. Галина сумела создать тяжёлую обстановку за столом. Её любопытство граничило не с бестактностью, а с попыткой снять с Ёлки трусы. Она создала до того тягучую и густую атмосферу, что её можно было пилой пилить или щипцами тянуть. Все это чувствовали и всем было неловко.
 - А этот костюмчик, что на тебе, ты где купила?
 Ёлка нигде его не покупала. Кто ж знал, где Чердынцев достал красивый свитер и длинную юбку - кашемировое чудо жемчужно-серого цвета? Главное, что в нём было тепло, он не раздражал нежную кожу и не обтягивал живот, не давил на него, а мягко облегал. Ёлка чувствовала себя в нём защищённой. И не переносила разговоры о шмотках и цены на них. Человек создаёт образ, и если создаёт его неудачно, не нужно относиться к этому неделикатно, молчи об этом в тряпочку! Если же удачно, то о чём тут говорить?
 Галя включила мадам "а что тут такого?" Именно включила, потому что Ёлку знала довольно давно и глупой её никто и никогда бы не назвал. В другой ситуации Ёлка бы вышла из положения так, что Галя бы потом год кровавыми пузырями сморкалась.
 Ёлка была на сносях. Беременная вторым ребёнком. Забеременев абсолютно случайно, как и в первый раз. Но незапланированные дети были для неё оба очень желанными.  Родив сына, она сразу оказалась в положении второй раз. И её тело её за это не благодарило. Быть беременной и следить за малышом, быть женой и хозяйкой, мамочкой сына свекрови, а ещё пастухом разъярённого быка, которого  олицетворял сейчас для неё Чердынцев со своими закидонами, - все эти обстоятельства не прибавляли ей ни здоровья, ни самочувствия. Это при том, что с детства она хорошим здоровьем не отличалась и рожать по сути была природой не приспособлена. Она не жаловалась. Справлялась. Любила свою жизнь. К Гале жизнь Ёлку не готовила.
 Но природа и генетика, обделившие её в плане богатырского здоровья, не поскупились на ум и сообразительность, породившие в ней звериную осторожность. Ёлка в секунду поняла, что может причинить себе и дочери вред и предпочла не реагировать на выпады.
 Выпады следовали один за другим.
 - А сапожки у тебя какой фирмы? - спросила Галя, в прямом смысле заглянув под стол. Она спросила таким противным голосом, что Кондрат еле удержался от подзатыльника. Он не мог бить женщину. Он был скован своими мужскими принципами. Ёлка была чужой беременной женой, а Галька просто противной бабой. Как бы он не поступил, он бы и виноватым ещё остался! Свяжись с этими фуриями - жизни не рад будешь! Сергей решил посидеть ещё немного, а потом уйти под благовидным предлогом. Пусть сами разбираются!
 Ёлка понятия не имела, кто и где тачал смесь угги и роскошных туфелек, в тон костюму, на её ногах. Главное, что в них было очень тепло и их было удобно носить с тонкими чулками, и можно было не надевать теплые колготки, которые она терпеть не могла. А ещё, в них не болели ноги при ходьбе, даже если она отекала.
 - Сумочку где купила? - не унималась  коллега.
 Это было выше сил человеческих! Чтоб их обоих черти в аду драли! И заразу Борю, купившего  ей нежно розовую сумку-трансформер из замши, которая при желании складывалась миниатюрным треугольником, при желании становилась планшеткой, а при желании раскладывалась в огромную "ушастую" конструкцию. Боря говорил, что эта модель называется "летучая мышь". Мышь не мышь, а ей было удобно ходить с ней. Идеальный вариант для молодой мамы, ещё и беременной вторым, но иногда и "в люди" выходящей. Спасибо Гале, что не залезла в неё и не порылась в содержимом. Ей же лучше. Увидев Ёлкину косметику и парфюм, расчёску, витамины для беременных и просто для женщин, ежедневник, ручку, электронную книгу и шоколадки - с ума бы сошла.
 - А это что? Твоя? - заверещала Галя, увидев на стуле небрежно брошенную длинную, до пят, шубу с капюшоном, из щипанной голубой норки.
 Ёлка кивнула. Шубу подарил Игорь. Купил на выставке меховых изделий. Подарок за сына. И дорогой телефон, который Ёлка из сумки доставать не стала, хотя хотела посидеть в интернете, подарил он, когда узнал результат УЗИ. Когда результат УЗИ узнал Чердынцев, подарил кольцо, колье и серьги из белого золота и чёрного жемчуга. Её любимого камня. Гарнитур тоже был на ней.
 Галя смотрела на всё это, как и на еду в её тарелке, смузи в бокале, авторский чай в чайнике. Мысленным калькулятором подсчитывала примерную стоимость и на желчь исходила.
 Ёлка без всякого энтузиазма отвечала, что вещи дизайнерские, что ей подарил их муж, что ей купил их отец её ребёнка. Ни разу не солгала. Не мучилась угрызениями совести. Никто не мешал Гале не делать аборты и сейчас не быть бесплодной.
 Ёлка ничего не выпрашивала.  Чердынцев заботился о своей дочери. Игорь благодарил за свою. За то, что она собиралась для него сделать, он был обязан ноги ей целовать. Поискал бы вторую женщину способную на такой поступок!
 Оставь её сейчас оба мужчины, она бы не пропала. Жилы порвала, но не оставила, вытянула бы детей. Всех. Троих.
 Галя прошлась по её часам из белого золота с цветком на циферблате и бриллиантами вместо цифр. Свёкор ей купил за Егора. По браслету в виде шнурка с застёжкой сердцем и подвесками. Тоже из белого золота, с драгоценными камнями. Браслет подарил брат на день рождения. Галя вцепилась Ёлке в руку и долго вертела сверкающие бусины. Ёлка умышленно забыла о своём коронном ударе правой и героически терпела.
 Покончив с её вещами, Галя взялась за её родню.
 -А где брат? А родители? А племянники?
 Ёлке нечем было её порадовать. Брат давно стал начальником и жил на севере. Старший племянник окончил ВУЗ, магистратуру и жил в столице с женой и маленьким сыном. Работал архитектором и отлично зарабатывал. Его жена была преуспевающим программистом. Младший племянник жил с братом и снохой на севере, в отличной квартире. Сноха работала в налоговой. Племяш преуспевал в спорте. Был мастером в трёх видах. Теперь играл в хоккей. Их с братом родители вышли на пенсию, имели накопления, хорошую машину и на жизнь не жаловались.
 
 -Умеют же люди жить! - завистливо подвела итог Галина, хотя нищенкой не была никогда.
 Ёлка могла бы сказать ей, что её не пристраивали в ВУЗ, как Галю. Что в редакцию её взяли за талант, а не по папиной протекции. Что Галя не носила по семь лет одну и ту же одежду, маскируя её под новую! Не глотала слюни у шашлычных и мясных магазинов. Не таскала на себе лежачую бабушку, не мыла её, как мыла она. Могла. Но не стала. Она молчала и улыбалась краешками губ.
 Кондрат тоже молчал. Он еле сдерживал желание, объясниться Ёлке в любви.
   

     Начало и продолжение можно прочитать в романе "Хрустальное сердце."