О наружности, внутренности, добре и зле

Если бы МаУна-кЕа стала сердцем, лава - светом,
В нёй тонули бы как в море тьмы повадки, типа зла,
И угли, не оставаясь, от теченья лавы этой,
Забирали в мир любовный, их несла б в руках зола,
Говоря громоподобно, без привычных наваждений,
— Вас я вижу потому что, мне работа такова,
Мне на сканере душевном показали вас с рожденья,
И до данного момента, что содержит голова.
Ваша явь и ваши мысли, список дел - благих, напротив,
Тех, что грУбы и жестоки, словом лишь одним - глупы,
Но не бойтесь, пусть обиды, вред вам, боли, мы не против,
На добро дать шанс - поверьте, на него мы не скупы.
Было б так в настройках мозга, что с чужим анализ взять,
Просто, как два пальца с женьем продырявить об асфальт,
Но со страхом и напрягом, от всезнанья думать вспять,
Человека видя сразу, злым считать через гештальт.
Но увы, и без уменья, знать всю гадость про люд встречный,
Окружающие долгом, заверяют без стыда,
— Ну и чЕрты, губы, брови.
Точно злы. По-человечьи,
Вас прошу, уйдите лучше. Негативом я сыта.
А услышивший признанье, лихо ранящее, добрый,
Человек, что из приюта, возвращался для собак,
Взяв одну, в пути туда же, пищу Отдал двум бездомным,
После в дом работный в помощь, человек отвёл бедняг,
А вчера он на работе, по специальности великой,
Потушил жилой дом крупный, спас людей внутри него,
Жизнью собственной рискуя. Судят, жалко что, по лику,
Не разглядывая душу, всё, что в сердце глубоко.
Между тем, преступник страшный, что в суде сидит закрытый,
Страшный внутренне, а внешне благородный, славный парень,
От рук нежных чьих, невинных было несколько убито,
— Человек приятный, может, был подставлен некой тварью?
Низкий ростом, изподлобья, глядя, маленький ребёнок,
Чуть сутулый, молчаливый, но с улыбкой до ушей,
В миг становиться злодеем, вредным, но на деле тонок,
Его юный мнений голос в десять раз иных мудрей,
Тех, кто сам плевал на мир сих, распукаемый бутоном,
Распрекрасного растенья, что даёт надежду многим,
Всё хорошее - не видно. Вот растенье под бетоном,
По погибшим свежим листьям ходят смело чьи-то ноги.
И однажды голос сядет, на скамейку у площадки,
Раскрывая книжек сотни для детей и взрослых тоже,
Там Гюго, Перро, берёт он - Андерсон. Утёнок Гадкий,
Объявляет: не судите, люди, книгу по обложке.
Вспомнить вам желаю скоро, на ближайших двух неделях.
Очень странно объяснять мне, эту правду телом зрелым.