Ночная исповедь, или Связь времён

1.
Ночное купе. Не спится
дорогою в монастырь.
Напротив, устав молиться
и глядя в ночную ширь,

недвижно сидит соседка,
и слёзы в глазах блестят.
Такое увидишь редко:
сочувствия не хотят.

И всё же, рискнув нарушить
покой её скорбных дум,
«Хотите – могу послушать…», –
шепчу, сквозь колёсный шум.

Она, словно зацепившись,
как будто бы и ждала,
главой к окну прислонившись,
как исповедь, начала.

Я слушала и молчала:
а что мне сказать и как?!
Лишь с горечью отмечала:
у нас сплошь и рядом так.

Быть матерью – крест и муки,
когда всё вокруг – на слом.
Таким целовать бы руки!
Но мир наш охвачен злом.

Он все уловки оставив,
вгрызается в род людской.
Детей против нас поставив,
он делит нас, как рекой.

Он связь времён золотую
и кровную нашу связь
порвать норовит, лютуя,
косой скосить, не таясь.

А как без корней родимых?
Ну, ясно ведь, что никак!
Нельзя им – сердцами мимо:
такого и ждёт наш враг.

Её рассказ, как молитва:
он тронул до глубины.
У каждого нынче битва:
на каждом – печать вины.

И каждый имеет скорби:
семья теперь – как мишень.
Вот так мы сидели обе,
как сёстры: душа к душе...

И я почти без изъятья
рассказ её приведу.
Мы все с вами – сёстры-братья.
Мы все попали в беду.

У всех на душе тревожно
от них – «поколенья-Z».
И с ними порой так сложно,
что сил и просвета нет.

Рассказ был, конечно, личный
как исповедь на пути.
Но я без имён – публично,
для пользы нам. Бог, прости!
               
2.
Не отданные подарки,
не сказанные слова…
Любви никому не жалко,
она уже чуть жива.

Забитая ими – теми,
кто призван был ей служить,
и в немощном даже теле
она продолжает жить.

Молитва – её дыханье,
а слёзы – её крыла.
Даёт ей Господь заданье,
чтоб вечно в груди жила.

Пусть камни жестоковыйных
прицельно в неё летят,
она за них сердце вынет,
которое… не хотят.

Сейчас лишь деньги – в фаворе
и метров квадратных «рай».
Вот это – горе, так горе!
Ложись теперь – помирай!

Ты им не нужна живая:
такой, вот, циничный факт!
Ты всё отдала, давая,
теперь в их глазах ты – враг.

Что охать да ахать? Поздно!
Уже – и времени нет.
Теперь лишь молиться можно,
чтоб тьма не закрыла свет.

Чтоб дал Господь жизни дело
доделать и завершить,
пока ещё может тело
хоть как-то ещё служить.

Любовь иначе не может,
поскольку она – любовь.
Она все дары умножит,
отдав – как обычно – кровь.

Молитвенный шепот в келье
звучит по ночам и плач.
В усталом, безсонном теле
то скорбен он, то горяч.

Но утро опять настанет,
рассеяв ночную мглу.
Лежащей тебя застанет
на мокром от слёз полу.

То Бог тебе, скорбной, снова
ещё один день подаст:
как милость протянет Слово;
хоть Он на Любовь горазд!

Как люди сейчас без Бога?
С ума ведь можно сойти!
Когда не к храму дорога,
зачем по такой идти?

Евангельские страницы
ко Господу подведут,
и выучат нас молиться,
и мужества придадут.

Но как невозможно стыдно
тебе перед Ним стоять!
И горько! И станет видно:
ты детям уже – не мать.

Как к матери отношенья
у них к тебе просто нет.
А это – всего крушенье,
чем был тебе белый свет!

Хотя – и топчут за дело,
и мучают неспроста!
А что ты пожать хотела,
коль сеяла без Христа?!

Пусть так! Виновата! Ладно!
Но их-то – как жалко – всех!
Измазали души адом
и вляпались в тяжкий грех.

Как жить с этим будут дальше,
на заповедь наплевав:
растить детей своих в фальши,
святое своё поправ?!

На старости – нет покоя:
лишь скорби и нищета.
Но надо принять такое
из Рук Самого Христа.

ЗДЕСЬ надо терпеть по полной,
коль хочешь прощенья ТАМ.
Но всё-таки – как же больно!
Как горько твоим устам

сейчас признавать такое
в любимых твоих, родных!
И век уж не знать покоя,
скорбя и молясь за них!..

Не отданные подарки…
Прости им, Господь, любя!
Всех жалко! Всех очень жалко!
А больше всего – Тебя!

Прости нас, душой увечных,
что множим Твою мы боль!
Соль слёз моих безконечна
на раны Твои, Любовь!

О, мой Господь! СвЯтый Боже!
Как долго Ты терпелив!
Ведь мир наш безумный всё же
Терпеньем Твоим лишь жив.

И жив он ещё, конечно,
Пречистой Молитвой Той,
Что, плача над нами вечно,
возносит Покров Святой…

3.
Она замолчала. Поезд
стремительно шёл в рассвет.
Души человечьей повесть
во мне, словно боль и свет.

Как будто бы я испила
Крещенской воды глоток.
Как будто бы преломила
хлеб Жизни, что дал нам Бог.

Нам все испытанья – благо,
и скорби душе – бальзам.
Мы в Божьих руках – бумага.
Он знает, ЧТО лучше нам.

Он Сам нашу повесть пишет.
Не будем мешать Ему!
Он – с нами. Он рядом дышит.
И живы мы – потому.

Претерпим же всё, как дОлжно:
без ропота, без обид.
У Бога ведь всё возможно:
Он может восстановить

и связи наши, и души;
нам только бы захотеть –
быть рядом, сидеть и слушать,
друг другу в глаза глядеть!..


2.03.25 
Прощённое воскресенье