ЧАСЫ. Мистический рассказ в стихах

На местной барахолке за столиком складным, который был заставлен различными вещами, сидел на табурете, курил, пуская дым, Кирилл Илларионович Лещанин. 
Он справил сорок шесть на прошлых выходных. Вполне солидный возраст, когда уже мужчины обзавелись семьёй, животиком пивным, квартирой, дачным домом и машиной. Но только у Кирилла сложилось всё не так: живёт в квартире мамы, с женой давно в разводе; ни дачи, ни машины, ни сада, ни собак, вот только что пивной нажил животик. С товарищем он делал ремонт квартир, а там хозяйского «на выброс» старья бывает столько! Не брезгуя, Кирилл весь этот «нужный» хлам в субботу продавал на барахолках.
С утра уже народ толкался меж рядов. В азартной суете глазели на товары и те, кому за грош купить бы пятаков, и бедный люд и даже антиквары. Сегодня у Кирилла прилавок, что гора: тут счёты, статуэтки, корзины и бокалы, очки, пластинки, шляпки, весы, два топора, есть клизма, горн и чучело коалы. Лещанин торговал с похмелья тяжело – почти уже неделю «сидел» он на стакане. Заказов на ремонты квартир нет, как на зло, и села на постой дыра в кармане.
Развал гудел, что улей – толкучка, шум и крик. Кто робко торговался, кто вещи брал нахрапом… К Лещанинским товарам вот подошёл старик – добротные на нём пальто и шляпа.
«Интеллигент, – подумал с ухмылкою Кирилл. – Такому б далеко не отходить от кладбищ!» Но всё ж, клиент приличный, поэтому спросил:
– Конкретное что ищите, товарищ?
Старик рукой седые поглаживал усы, ощупывал Кирилла и вещи цепким взглядом.
– Милейший, – тот ответил, – ищу себе часы, и, кажется, уже нашёл, что надо.
– Часов тут у меня, как водки в кабаке. Какие приглянулись? Я обозначу цену.
– Да те, что на своей вы носите руке.
– Мои часы? Вы спятили наверно!   
Старик поправил шляпу и твердо произнёс:
– Готов хорошей суммой вам сгладить расставанье с любимыми часами.
Кирилл Лещанин нос слегка потёр в коротком колебанье. Подумалось ему: «Какой-то странный дед! Таких, как у меня, часов полно на рынке. Но даст коль пару тысяч, то почему б и нет. К тому ж они нуждаются в починке».
Лещанин снял часы.
– Ну, что же хорошо. И сколько мне за них вы предложить готовы? – спросил Кирилл, держа часы за ремешок. – Товар надёжный, хоть уже не новый.
Довольно улыбнувшись, сказал интеллигент:
– Я дам вам двадцать тысяч, но сумму гонорара легко готов удвоить за маленький момент – историю сего аксессуара.
Кирилл забыл дышать, моргать и говорить. Бренчали в голове ещё хмельные мысли: «За бросовый товар… да сорок получить?!» Лещанин вытер нервно пот с залысин.
– И что же вы хотите, – спросил он старика, – услышать о часах?
– Ах, пустяково дельце! Подарены ли, куплены? Но главным будет – как давно вы их являетесь владельцем?
– История простая: на свадьбу их купил, с чего-то захотелось супруге бывшей, Ирке, чтоб к запонкам под золото… – рассказывал Кирилл. – Ношу их двадцать лет, а брал на рынке.
Старик всплеснул в ладоши.
– Подумать, двадцать лет! Прекрасно! Покупаю, как обещал за сорок.
Из скрытого кармана пальто интеллигент бумагу с золотым достал узором.
– Подпишем договор.
– Зачем? Продам и так!
– Вы знаете, порядок люблю во всём я смлада, – Старик поднял вверх палец. – Как говорил Бальзак: всё делать хорошо на свете надо!
Лещанин почесал небритую щеку. Взял в руки документ и пишущую ручку, и, пробежав глазами, он быстро внёс в строку фамилию и подпись-закорючку.
Кирилл от доброй сделки весь радостью кипел. Старик, вручив оплату, откланялся манерно, и словно растворился в бесчисленной толпе, с собою унося часы и время.
В лучах дневного солнца купался месяц март. Кругом пестрели клумбы цветочных аппликаций. Лещанин спрятав деньги, сложил нехитрый скарб, и двинулся домой опохмеляться. Весь вечер он кутил и сделку обмывал; и старый телевизор принёс потом на кухню: то спорил с ним Кирилл, то песни подпевал, покуда во хмелю на пол не рухнул.
На утро голова его болела так, как будто взорвалась внутри неё граната, а по всему Лещанину видать проехал танк – вполне закономерная расплата.
Кирилл, кряхтя, до ванной добрался кое-как. «О, Бог ты мой!» – вдруг вскрикнул и пораженный замер. В настенном грязном зеркале он видел старика седого и с бесцветными глазами!
А в то же время в парке мужчина средних лет гулял, слегка пьянея с весенних ароматов. В добротные пальто и шляпу был одет. В каштановых усах улыбку прятал.