абрис женской груди

растрепала копну волос,
перхоть сыплется — первый снег.
как же хочется сунуть нос
в безмятежность твоей руки.
«сберегу», —
говорит, — «сбереги»,

«ты целуешься, как стихи,
и цепляешься за слова»,
даже если сто раз смолчу.

сердце лопнет — пойду к врачу.
а сейчас ничего не хочу
и смотреть никого не хочу.

всех подруг не считай, забыл
как считать — две руки смотрю.

нищета — это modern skill,
диоген — это true old school.

даже он,
даже с ним, я здесь,
как дурак говорю: «юблю»,
и клянусь, замыкая круг,
что не брошу одну в беде
и что брошусь один в беду.

бесконечность — чужой предел,
превратилась в родной недуг.

и улыбка — контрастный душ,
потому что их целых две,
как слияние пары душ,
где одна подошла извне.

остудила, стоит и ждёт.
безмятежность руки — обман,
но я прыгну в другую ру,
словно ты там стоишь одна.

***

раскатали губу на стол,
и, как тесто, мнут пятый час.
я один на двоих пегас,
потому что она сдалась.

потому что не знала лжи
ровно столько же, как себя.
я один на двоих погас,
потому что знал больше, чем.