Прыжок пумы на понежельник

23, 24

Лил и Фарли приехали на ферму к родителям вместе. Наблюдать реакцию Джо и Дженны, когда Фарли продемонстрировал им кольцо, было сплошным удовольствием. Сколько раз Фарли дружески похлопали по спине, сколько слез счастья было пролито; наконец, с него взяли обещание привезти Тэнси на семейный ужин, как только она даст согласие выйти за него замуж.
Потом Фарли попросил Джо о небольшой прогулке – видимо, для мужского разговора. А Лил осталась с матерью.

– Подумать только, еще вчера он был мальчиком… – сказала Дженна.

– Вы воспитали мужчину, – ответила Лил, отчего глаза Дженны вновь увлажнились.

– Мы просто показали ему нужный курс, а мужчиной он стал сам. Если твоя Тэнси разобьет ему сердце, я надеру ей задницу!

– Я первая в очереди, – рассмеялась Лил. – Но не думаю, что она разобьет ему сердце. И вряд ли он позволит проделать с собой такое. Он продумывает план – и, как я понимаю, теперь он взял в помощь отца. Он готовится.

– Как будет здорово, когда у них родится малыш! Знаю, знаю! – Дженна предупреждающе вскинула руки со смешком. – Рано о таком говорить. Но я бы хотела услышать здесь топот детских ножек. В доме есть колыбель, которую сделал для меня твой дедушка, а я качала в ней тебя; и она все еще на чердаке, ждет своего часа… Но какие дети, сначала бы свадьбу устроить. Надеюсь, они разрешат нам заняться организацией. Я была бы счастлива сделать все в лучшем виде. Цветы, платье, торт и… – Она запнулась.

– Со мной тебе не выдалось такой возможности.

– Я не это хотела сказать. Стоит ли говорить, как мы гордимся тобой?

– Я знаю. Я строила планы на жизнь, но они не сработали. Тогда я придумала то, что сработало. И что же? Все опять странно и непонятно, и мне нужен кто-то, кто поможет распутать этот клубок.

– Купер.

– В моей жизни всегда был Купер. И между нами все сложно давным-давно.

– Он причинил тебе столько боли. – Дженна склонилась к дочери и взяла ее за руку. – Детка, я знаю.

– Он вырвал мне половину сердца. А теперь хочет, чтобы я вернула все как было, а я не знаю, сможет ли вырванный кусок сердца встать на то же самое место и зажить.

– Нет. Так не получится, – убежденно сказала Дженна, легонько сжав ее пальцы. – Но это не значит, что у вас двоих больше ничего не получится. Вы можете найти новый компромисс, чтобы быть вместе. Ты ведь любишь его, Лил. Я знаю это.

– Оказывается, любви было недостаточно. И недавно он рассказал мне – подробно и в деталях, – почему же ее не хватило.

Пересказывая матери слова Купа, Лил встала со стула, подошла к окну, открыла входную дверь, чтобы подышать свежим воздухом. Она расхаживала туда-сюда, а Дженна молча сидела и слушала.

– Это было для моего же блага, потому что ему нужно было что-то доказать, потому что он был на мели, потому что чувствовал себя неудачником. Но что это все меняло? И я заслуживала объяснений в любом случае. Я полноправная участница отношений. А если только один принимает решения и делает выбор – это не отношения. Разве нет?

– По крайней мере, не равноправные и не равноценные. Понимаю, что ты чувствуешь. И почему ты злишься.

– Я не просто злюсь. Одно из самых важных решений в моей жизни было принято за меня. А причины, по которым оно было принято, от меня скрывали. Как я могу верить, что это не повторится? И я не буду строить свою жизнь с тем, кто так поступает. Я не смогу.

– Не сможешь. Ты точно не сможешь безропотно принять такое. Знаешь, сейчас я скажу тебе то, что может тебя разочаровать. Мне ужасно жаль, что тебе было так больно. Я страдала вместе с тобой, девочка моя. Я чувствовала, будто сердце разбили мне. Я чувствовала твою боль в своем сердце. И все-таки… я так благодарна ему за то, что он поступил так, как поступил.

– Как ты можешь говорить такое? – воскликнула потрясенная Лил.

– Не сделай он этого, ты бы отказалась от всех своих стремлений, от всех остальных интересов и замкнулась бы на нем. Если бы пришлось выбирать – он или карьера, – ты могла бы выбрать его, потому что была слишком влюблена.

– Кто сказал, что я не могла совместить чувства и карьеру? Какого черта! Где же компромисс, где совместная работа?

– Возможно, у тебя бы получилось, но это далеко не факт. О, Лил, – сказала Дженна с таким состраданием, что к глазам ее дочери подступили слезы. – Тебе еще двадцати лет не было, перед тобой был открыт весь мир. Купер старше почти на два года, жизнь не баловала его, он был заключен в слишком тесные рамки. Ему нужно было бороться, а тебе нужно было расти.

– Вы с папой тоже были молоды, когда поженились.

– Да, и были счастливы. Но уже тогда мы хотели одного и того же. Мы обрели все, чего хотели, прямо здесь, в холмах. У нас было больше шансов на успех.

– Так ты думаешь, что я должна просто вычеркнуть последние десять лет жизни? «Я все простила, Куп, я твоя»?

– Я думаю, что ты должна взять столько времени, сколько тебе нужно, и подумать, сможешь ли ты его простить.

Лил тяжело вздохнула, тугой узел в ее груди немного ослаб.

– И если раньше ему нужно было что-то доказать себе, думаю, теперь он должен доказать что-то тебе. Используй время раздумий, чтобы спросить тебя, хочешь ли ты прожить следующие десять лет без него.

– Он изменился и стал кем-то, кто… Что было бы, если бы у нас не было никакой предыстории, если бы мы начали общаться с чистого листа? Я бы просто влюбилась, и все. Эта мысль очень пугает. Если я позволю себе снова поддаться чувствам, он снова сможет оторвать кусок от моего сердца.

– Дорогая, а тебе не надоело видеть рядом с собой мужчин, с которыми ты застрахована от любой боли?

– Честно говоря, не уверена, что между разными отношениями есть какая-то закономерность – или что Купер в принципе единственный, в чьей власти причинить мне боль. – Лил потерла ладони, будто согревая их. – В любом случае выбор не из легких. Придется о многом поразмыслить. Мне нужно вернуться в заповедник. Нельзя отлучаться надолго.

– Да, у тебя много дел. – Поднявшись, Дженна положила руки на плечи дочери. – Ты найдешь свой путь, Лил. Я это точно знаю. Ты уверена, что мы сегодня не понадобимся?

– Охранная система была почти готова, когда я уезжала. Если у них возникнут какие-нибудь неполадки, я позвоню. Обещаю. Я могу запутаться в наших отношениях с Купером, но в заповеднике я уверена. Без вариантов.

– Уже хорошо. Почти все думают, что преступник ушел. Что он не останется в этом районе, раз на него ведется охота.

– Надеюсь, они правы. – Лил прижалась щекой к щеке Дженны. – Но пока его не поймали, расслабляться нельзя. Береги себя.

Выйдя на крыльцо, она увидела Фарли и отца. Они оживленно обсуждали что-то, стоя рядом с одной из хозяйственных построек, а вокруг них шныряли собаки.

– Передай Фарли, что я держу кулачки за него. – Она направилась к своему грузовику, но на полпути остановилась и, обернувшись, посмотрела на мать, стоящую на крыльце старого фермерского дома. Лил с удовлетворением отметила, что Дженна все еще очень красива.

– Он подарил мне желтые тюльпаны, – сказала она, а про себя подумала: «Она еще красивее, когда улыбается!»

– Тебе они понравились?

– О да. Я гораздо сдержаннее в демонстрации восторгов, чем ты, но… – улыбнулась Лил.
* * *

Лил вернулась в заповедник до закрытия и обнаружила, что новые ворота открыты. Она еще раз осмотрела камеру слежения, клавиатуру и кодовую панель. Лил полагала, что через такую систему не прорвешься после закрытия. Но нельзя запереть на замок все холмы.

Медленно проезжая по дороге, она осматривала окружающий пейзаж.

И размышляла о том, что уж она бы придумала, как проникнуть внутрь. Она знала каждый дюйм этого участка и могла найти способ ускользнуть от охраны, если бы захотела потратить на это время и силы.

Но осознание этого только усилило ее бдительность.

Она бросила взгляд наверх. Еще больше камер, расположенных по всей территории комплекса и дороги. Трудно будет ускользнуть от всех. Новая система освещения тоже охватит весь заповедник. На территории не останется затемненных участков.

Она остановила машину перед своим офисом, удовлетворенно отметив, что вокруг вольеров проводят экскурсии сразу для трех групп. В отдалении она заметила Брэда, который разговаривал с одним из своих монтажников. Как вдруг ее внимание переключилось на нового члена семьи «Шанс».

Лил ощутила душевное ликование. По разные стороны ограды, напротив друг друга, лежали и отдыхали Делайла и Борис. Лил невольно задержалась возле их вольера.

Делайла осталась в той же позе, что и была, когда Лил подошла к ней. Она сгорбилась, но глаза ее были открыты. «Все еще настороже», – подумала Лил. Не исключено, что она будет остерегаться людей до конца жизни. Но в себе подобном она нашла опору.

– Думаю, мы скоро уберем этот барьер, – негромко произнесла она, плавно двигаясь вдоль вольера. – Хорошая работа, Борис. Ей нужен друг, так что я рассчитываю на твою поддержку.

– Простите, мэм.

Она оглянулась на группу из четырех экскурсантов, стоявших за ограждением.

– Да?

– Посетителям запрещено заходить за ограду.

Она выпрямилась и подошла к мужчине, который сделал ей замечание.

– Я доктор Лилиан Шанс. – Она протянула руку. – Думаю, мне можно.

– О, простите.

– Нет нужды. Я просто проверяла, как дела у нашей новой обитательницы. Здесь еще нет таблички. Это Делайла, и она едва успела провести здесь сутки. Самка бенгальского тигра… – Она начала экскурсию – позволила себе удовольствие, которое в последнее время позволяла так редко.

К тому времени, когда она закончила рассказ и передала новую группу на попечение пары стажеров, Брэд объявил, что их работа завершена.

– Мы все подключили, Лил. Сеть полностью готова к работе. Я хочу протестировать всю систему с тобой и твоим старшим персоналом.

– Я предупредила их, что сегодня, возможно, придется задержаться допоздна. Я бы предпочла подождать до закрытия, если вы не против.

– Не проблема, тем более Люциус сказал, что я могу помочь с сегодняшним кормлением – если вы разрешите.

– Это довольно утомительно.

– Когда вернусь в Нью-Йорк, хочу похвастаться, что кормил льва. Впечатлений мне хватит надолго.

– Так и быть. Я покажу вам кормление, а вы нам покажете, как пользоваться системой. – Лил повернулась к вольеру. – Я уже видела дизайн – но несколько опасалась, что техника будет слишком навязчиво выглядеть на фоне природных насаждений и бросаться в глаза. Но это не так. Система хорошо замаскирована и не отвлекает внимания от окружающей среды.

– Вы убедитесь, что система не только эстетична, но и эффективна.

– Верю. Пойдемте на склад.

* * *

После кормления заповедник закрылся, и Лил под руководством Брэда начала тестировать систему безопасности. Внеурочное собрание проходило за накрытым столом: пиво, курица гриль и несколько гарниров. Да, они все заняты серьезным делом, но люди должны хоть немного расслабляться и получать удовольствие: стресса ведь и без того достаточно.

Лил потренировалась на больших секторах, затем на отдельных помещениях. Она включала свет, сигнализацию, замки, затем снова отключала их; картинка на мониторе при этом менялась.

– Вы справились, – сказал ей Брэд. – Хотя и не так быстро, как Люциус: он все еще держит рекорд.

– Он гик, – сделала шуточный выпад Тэнси.

– И горжусь этим. А ну-ка, Лил, раздели экран на четыре сектора. – Люциус надкусил снек и водрузил очки на нос. – Посмотрим, справишься ли ты с этим.

– Ты думаешь, мне слабо?

– Ставлю бакс на то, что ты не сможешь с первого раза.

– Ставлю два, что сможет, – встряла Тэнси.

Лил потерла ладони и быстро прокрутила в голове коды и последовательность действий. Когда на экране появились четыре изображения, она отвесила поклон.

– Повезло. Ставлю пять баксов, что Мэри не сможет выполнить последовательность.

– Я и сама поставила бы против себя, – вздохнула Мэри. – Ключ-карты, коды безопасности. Дальше сканирование сетчатки глаза… – Мэри решительно шагнула вперед. Через тридцать секунд сигнализация взревела. – Чрт побери!

– Слава богу, – сказал Мэтт, потирая лоб, – я не один такой.

Пока Брэд снова показывал расстроенной Мэри весь порядок действий, Лил подошла к Тэнси.

– Ты отлично справилась. Можешь поехать домой, когда захочешь.

– Я хочу еще одну попытку. К тому же я не тороплюсь, – заявила она, уминая картофельный салат. – Что такое? – спросила она, увидев озадаченное лицо Лил.

– Ничего. Извини. Я думала о своем. – «О том, что кольцо прожжет дыру в кармане Фарли». – О том, что сегодня здесь наконец будет тихо. Никакой охраны.

– Ну… – Тэнси сдвинула брови, увидев входящего Купера. – В некотором роде. Может быть, тебе стоит достать сексуальное белье и надеть его еще разок.

– Молчи, – пихнула ее в бок Лил.

Она приглушенно рассмеялась, когда Мэри умудрилась вырубить монитор:

– Придется повозиться немного.

– Если бы Брэд заносил угрозы безопасности в электронную таблицу, она бы побила рекорд.

– Что ж, подождем… – Присев за стол Люциуса, Лил потягивала пиво.

Когда она проводила последнего сотрудника, уже совсем стемнело и взошла луна. Она надеялась, что утром все они справятся с ключ-картой на воротах, но пока что ей хотелось побыстрее закончить дела, которыми пришлось пренебречь днем.

– Я приеду завтра, – сказал ей Брэд. Он задержался на крыльце, возле сидящего на перилах Купера. – Поупражняйтесь с Мэри еще немного и убедитесь, что система работает без сбоев.

– Я ценю все, что вы сделали. – Она посмотрела в сторону вольеров: свет лился потоками, а в темноте красными фонарями мигали датчики движения. – Такое счастье знать, что животные в безопасности.

– На всякий случай у вас есть номер местного представителя. И мой тоже.

– Я надеюсь, что вы к нам вернетесь, даже если не будет никаких проблем.

– Вне всяких сомнений.

– Увидимся завтра.

* * *

Лил пошла домой. Время было позднее, и она решила заварить чаю, чтобы относительно бодро продержаться за работой еще час.

На кухонном столе стояла ваза с разноцветными маргаритками. Они переливались, как радуга.

– Проклятье!

Ее что, так легко подкупить? Или заставить дать слабину? Но разве есть более простой и универсальный жест внимания, чем цветы на столе женщины, поставленные туда мужчиной?

«Просто любуйся на них, вот и все, – велела она себе, ставя чайник. – Считай их тем, чем они и являются: знаком внимания».

Она заварила чай, достала пару печений из своей заначки, затем села за стол, на котором стоял ее ноутбук и пестрели цветы.

Первым делом она просмотрела электронную почту заповедника, как всегда умиляясь письмам от детей и радуясь сообщениям от потенциальных меценатов; они просили ее подробнее рассказать о мероприятиях и в целом о программе заповедника.
Она ответила каждому по очереди и с одинаковым вниманием.

Потом открыла очередное письмо… и впала в ступор. На мгновение у нее перехватило дыхание. Она медленно перечитала каждую строчку.

«Привет, лил. давно не виделись, может, ты меня забыла. ты так хлопочешь вокруг своего зоопарка, это забавно. может нам заново познакомитца. я хотел устроить сюрприз, но местные похоже догадались што я здесь. смешно смотреть, как они трясут задом и бегают за мной, скоро им будет подарок. честно скажу, мне жаль ту пуму, но ты не должна была держать ее в клетке, так что это твоя вина што она мертва. Ты знаешь, что животные свободные духи, и наши предки знали это и уважали их. Ты нарушила священное доверие, я подумывал убить тебя за это но мне понравилась кэролин. она была славная, она доставила мне большое удовольствие и умерла хорошо. это была хорошая охота. умереть на хорошей охоте – вот что важно. думаю с тобой так и будет. когда мы закончим я освобожу всех животных которых ты посадила в тюрьму. если ты устроишь мне настоящую охоту я сделаю это в твою честь. оставайся такой же здоровой и крепкой и тогда мы встретимся как равные. старый добрый джим был хорошей практекой, но ты будеш самым ярким событием моей жызни. надеюсь послание нормально дойдет. я не очень силен в компьютерах и одолжил его чтобы послать тебе это сообщение. искренне твой итан быстрая пума».

Лил осторожно сохранила и скопировала письмо. Она сделала паузу, чтобы убедиться, что дыхание восстановилось, – и взяла себя в руки, прежде чем идти к Куперу.

Выйдя на крыльцо, она увидела резкий свет задних фар машины Брэда – тот уезжал – и Купера, который шел ей навстречу.

– Брэд хотел пораньше завернуть к нам на ранчо – ухватить кусок бабушкиного пирога. Он… – Купер осекся, внимательно посмотрев на Лил. – Что случилось?

– Он прислал мне письмо. Ты должен его увидеть.

Купер быстрым шагом прошел на кухню, поставил ноутбук на стол и прочел все от начала до конца.

– Ты скопировала его?

– Да. Оно сохранено на жестком диске и на флешке.

– Нам понадобятся и бумажные копии. Адрес электронной почты тебе знаком?

– Нет.

– Его легко отследить. – Он пересек комнату, взял трубку. Через мгновение Лил услышала, как он сообщает Вилли подробности ровным, бесстрастным голосом, который соответствовал выражению его лица. – Я перешлю его вам. Дайте вашу электронную почту. – Он нацарапал адрес в блокноте, который лежал у телефона. – Понял. – Куп направился к ноутбуку, а трубку передал Лил.

– Вилли? Да, я в порядке. Ты не мог бы направить кого-то из своих к моим родителям? – Она посмотрела на Купа, пока он стучал по клавишам. – И еще к Люси и Сэму. Мне было бы спокойнее, если бы… Спасибо. Да, так и сделаем. Хорошо.

Она повесила трубку, с трудом борясь с нервной дрожью.

– Вилли сказал, что отследит электронную почту и проверит, откуда пришло письмо. Когда что-то узнает, даст нам знать.

– Итан знает, что прокололся с Тайлером. – Куп будто бы пробормотал это под нос самому себе. – Он знает, что мы его опознали. Откуда? У него есть какой-то источник информации. Возможно, радио. Или он идет на риск и приезжает в город, чтобы послушать местные сплетни.

Купер вновь очень внимательно перечитал сообщение.

– В городе есть несколько мест, где можно воспользоваться техникой, но… Рисковать подобным образом глупо. Мы найдем источник, а потом найдем того, кто видел Итана или, возможно, говорил с ним. У нас на руках появятся козыри. Скорее всего, он проник со взломом в чье-то жилище. Письмо отправлено в 19:38. Дождался темноты. Обследовал дом. Возможно, там есть ребенок или подросток. Они обычно оставляют свои компьютеры включенными.

– Он мог убить кого-то еще. Он мог убить не единожды, и не одного человека, только чтобы послать мне это. О боже, Куп.

– Пока у нас нет оснований так думать. Гони эти мысли, – холодно велел он. – Сосредоточься на том, что мы знаем, а знаем мы то, что он совершил очередную ошибку. Он вышел из тени, потому что был вынужден связаться с тобой. Понял, что мы знаем, кто он такой, поэтому почувствовал себя достаточно свободным, чтобы установить эту связь и пообщаться.

– Но это не я. Это его искаженное представление обо мне. Он разговаривает сам с собой.

– Именно так. Продолжай.

– Он, ах… – Лил прижала руку ко лбу, потом запустила ее обратно в волосы. – Он необразованный и незнаком с компьютерами. У него должно было уйти какое-то время, чтобы написать столько слов. Он хотел, чтобы я – его версия меня – знала, что он наблюдает. Он хотел немного похвастаться. Сказал, что смеется над тем, что мы здесь сделали. Новая сигнализация. Розыск. Он уверен, что ни то ни другое не остановит его на пути к цели. Не удержит от игры. Он сказал, что Кэролин доставила ему удовольствие хорошей игрой. Охотой…

– А Тайлер был тренировкой. Все указывает на то, что он сбил Тайлера с тропы, далеко завел, подтолкнул его к реке. Тайлер был здоровым мужчиной, в хорошей форме. И крупнее, тяжелее Хо. Вывод – у Хо было оружие. Он не смог бы использовать нож, если Тайлеру удалось бы отойти на какое-то расстояние. Что за игра, если ты силой протащишь парня несколько миль?

Теперь она снова видела логическую связь между событиями. И это помогало ей сохранять спокойствие.

– Мы знаем, что у него есть оружие и он знает холмы. Он может выследить. Он… он охотится.

– Да, ты права. В этом вся суть игры – охота. Выбрать добычу, выследить ее, убить.

– И он выбрал меня, потому что считает, что я осквернила священную землю, нарушила священное доверие предков, построив здесь убежище. Потому что в его воспаленном воображении пума – наш общий духовный проводник. Это безумие.

– Он также выбрал тебя, потому что вы на равных. Ты тоже знаешь землю. И тоже можешь выслеживать, охотиться и ускользать. Так что ты – главный приз.

– Он мог прийти сюда раньше, за мной, но Кэролин отвлекла его. Она была молодая и красивая, и он ее чем-то привлек. Она слушала его россказни и, конечно, спала с ним. А когда она прозрела настолько, что испугалась или забеспокоилась – и захотела разорвать отношения, – он устроил охоту на нее. Она стала его добычей.

Потрясенная, Лил опустилась на скамейку.

– Ты не виновата, Лил. Это точно.

– Я знаю это, но она уже мертва. Почти наверняка мертва. И, возможно, сегодня ночью умер еще кто-то, только чтобы он смог добраться до компьютера и отправить мне это сообщение. Если он продолжит преследовать кого-то – например, из моих людей, – я просто не знаю, что я сделаю. Не знаю…

– Меня такая вероятность беспокоит меньше. Он уже сделался видимым для тебя, – сказал Купер, встречая ее взгляд. – Ему не нужно больше показываться на глаза. Нет нужды приманивать тебя или дразнить.

Она вздохнула.

– Скажи мне. Брэд живет у твоих бабушки и дедушки только потому, что ему нравится стряпня Люси или ты попросил его присмотреть за ними?

– Стряпня – это бонус. – Он достал

бутылку воды, открутил крышку и протянул ей.
Она сделала глоток.

– Он хороший друг.

– Это так.

– Я думаю… – Она сделала еще один глубокий вдох, чтобы вернуть себе душевное равновесие. – Я думаю, можно многое сказать о человеке по тому, какие у него друзья.

– В моем случае тебе это вряд ли понадобится, Лил.

– Понадобится – мы были порознь десять лет. – Она посмотрела на телефон, желая, чтобы он зазвонил прямо сейчас, чтобы позвонил Вилли и сказал, что никто не пострадал. Больше никаких смертей. – Как ты можешь оставаться таким спокойным?

– Только это мне и остается. Если он попытается прийти сюда, сработает сигнализация. Ты в безопасности. Ты со мной. Так что я могу быть спокоен.

Пытаясь сохранить спокойствие, Лил протянула руку, провела пальцем по лепесткам маргаритки.

– Ты снова принес мне цветы. К чему это?

– Думаю, я задолжал тебе около десяти лет цветов. Это за все ссоры, за все дни рождения и другие дни, когда мы не были вместе.

Она смотрела на него долгим пристальным взглядом, а затем внезапно попросила:

– Дай мне свой бумажник.

– Зачем?

Она протянула руку.

– Хочешь снова вернуть мое доверие? Давай-давай, показывай.

Озадаченный и позабавленный ее интересом одновременно, Купер полез в карман. И она увидела на его поясе кобуру.

– Ты носишь оружие.

– У меня есть лицензия. – Куп протянул ей бумажник.

– Ты хранил обоймы в моем комоде. Их там больше нет.

– Потому что теперь я храню их в другом месте. Красивое нижнее белье, Лил. Почему ты его никогда не носишь?

– Потому что его подарил мне другой мужчина. – На его лице мелькнуло столь явное раздражение, что она не удержалась от улыбки. – По крайней мере, кое-что оттуда… Мне показалось не совсем уместным надевать его, когда я с тобой.

– Я здесь. А он – нет.

– О, значит, ты не будешь раздевать меня и думать, что в этом красном белье меня видел кто-то другой?

– Выбрось его.

Его резкий выпад потешил ее самолюбие.

– Если я так поступлю, это будет означать, что я окончательно готова впустить тебя в свою жизнь. А что ты готов выбросить, если я попрошу?

– Скажи что.

Она покачала головой и открыла бумажник. Некоторое время, из чистого любопытства, она рассматривала его водительские права, удостоверение частного детектива.

– Ты всегда хорошо выходил на фотографиях. Горящие очи викинга, и в них – искорки гнева. Ты скучаешь по Нью-Йорку?

– По стадиону «Янкис» – да. Я как-нибудь свожу тебя на игру. Тогда ты увидишь настоящий бейсбол.

Пожав плечами, она продолжила изучать содержимое бумажника и нашла фотографию. Свою фотографию. Она вспомнила, когда был сделан снимок: в то лето, когда они стали любовниками. Она подумала о том, какими они были юными. Беззаботными, открытыми миру и дико счастливыми. Она сидела у ручья, вокруг нее росли полевые цветы, за спиной зеленели холмы. Она обхватила колени руками, а ее волосы были свободно распущены и рассыпались по плечам.

– Это мое любимое фото. Воспоминание об идеальном дне, идеальном месте, идеальной девушке. Я любил тебя, Лил. Любил всем сердцем. Мне просто не хватало…

– Мне всегда всего хватало, – тихо сказала она.

И тут зазвонил телефон.24

После телефонного звонка Вилли приехал лично. Лил открыла ему ворота с помощью пульта дистанционного управления и на мгновение подумала, что так действительно безопаснее и проще. Заменив чай крепким кофе, она заварила порцию для Вилли, пока Купер впускал его в дом.

Войдя в гостиную, она протянула чашку гостю.

– Спасибо, Лил. Я подумал, что ты захочешь услышать подробности лично. Он воспользовался компьютером Мака Гудвина. Ты знаешь Гудвинов, Лил, у них ферма на 34-й улице.

– Да, мы вместе с Лизой ходили в школу. – Она хорошо помнила жену Мака, Лизу Гринвальд, чирлидершу, – сильно недолюбливала ее за постоянную дерзость. От одной мысли о том, как часто она насмехалась над Лизой за ее спиной, у Лил скрутило живот.

– Мне позвонил Мак через пять минут после твоего звонка. Сообщил о взломе.

– Они…

– С ними все в порядке, – сказал он, предвосхищая ее слова. – Ужинали в кафе, потом пошли на концерт: их старший сынишка выступает с оркестром. Вернувшись, они обнаружили, что задняя дверь взломана. Они поступили разумно, вышли на улицу и сразу же набрали мой номер. Совпадение было слишком очевидным, поэтому я запросил у него учетную запись его электронной почты. Данные совпали с теми, что я получил от вас.

– Их не было дома… Значит, они не пострадали. – Колени Лил подогнулись, и она села на стул.

– Они в порядке. Они взяли щенка – их прежняя собака умерла от старости несколько месяцев назад. Перед уходом его заперли в прачечной, так что он тоже цел. Я заехал поговорить с ними и осмотрел дом. Оставил там помощника шерифа, чтобы он помог Маку починить дверь. Похоже, что Итан проник внутрь и ему повезло наткнуться на компьютер. Мак забыл его выключить перед уходом. Сначала дети играли на компьютере, потом он просто забыл. Человеческий фактор.

– Да. Человеческий фактор… Мак со своей женой со средней школы вместе. Мак и Лиза, Лиза и Мак. И поженились весной после окончания школы. У них трое детей: два мальчика и девочка. Девочка еще совсем маленькая.

«Разве не смешно», – подумала Лил, ошеломленная тем, как много она знает о некогда презираемой Лизе.

– Верно, и все они в порядке. Главное, что я узнал, – Итан прихватил с собой еды. Хлеб, консервы, тарталетки, немного пива и сока. Перевернул все на кухне вверх дном. Взял две сотни наличными, которые Мак хранил в столе, те деньги, которые дети держали в копилках, и еще сотню заначки, которую Лиза прятала в кухонном шкафчике. – Он смотрел то на Лил, то на Купера и продолжал говорить в своей непринужденной манере: – Похоже, люди не понимают, что это первые места, которые проверит любой опытный вор. Они немного придут в себя после шока и проверят, не пропало ли что-то еще.

– Например, оружие? – спросил Куп.

– Мак хранит оружие в специальном сейфе. Сейф крепко заперт. Так что нам повезло: у нас есть отпечатки. Мы отсеем отпечатки Гудвинов, а остальные сопоставим с отпечатками Хо. Утром позвоню в ФБР. – Заметив, как помрачнел Купер, он поспешил добавить: – Мне тоже не очень нравится идея работать с федералами или поручать им это расследование. Но улики указывают на серийника, а Лил получила угрозу по электронной почте. Это киберпреступление. Добавим сюда, что этот мудак – прости, Лил, – устраивает свои игрища на территории национального парка. Я не собираюсь отказываться от расследования, но для меня не так принципиально, возглавлю его я или кто-то другой.

– Как только сопоставите отпечатки, разошлите фото Хо по всем СМИ, – сказал Куп. – Любой из туристов или местных должен знать его в лицо.

– Так и сделаю.

– Если он использует этот свой псевдоним, Быстрая Пума, мы можем нарыть что-нибудь на него.

– Тридцать пять миль[33] в час, – пробормотала Лил, затем покачала головой, когда Куп повернулся к ней. – Это максимальная скорость для пумы, да еще в спринте. Они не могут бежать с такой скоростью в действительности. Есть более быстрые кошки. Гораздо быстрее, чем пума. Я имею в виду… – Она сделала паузу и прикрыла глаза, чтобы выстроить свои мысли в нужном порядке. – На самом деле он понятия не имеет о животном, которое якобы является его духовным проводником. И я думаю, что выбор имени тоже продиктован его убежденностью в том, что у нас общий проводник. Сомневаюсь, что он им раньше пользовался.
– Мы в любом случае это проверим, – веско сказал Вилли, отставляя в сторону чашку. – Лил, я знаю, что к твоим услугам новая сигнализация и бывший нью-йоркский детектив, но я, помимо всего прочего, могу организовать для тебя охрану.

– Где? Как? Вилли, этот парень быстро прочесывает местность, и он может просто залечь на дно и ждать новой возможности, если я ускользну. Он следит за этим местом, и он знает, что происходит. Единственный шанс выследить его – дать ему понять, что я доступна.

– У Лил полно волонтеров и стажеров, – сказал Куп. – Ничто не мешает нарядить парочку офицеров в здешнюю форму, чтобы они хорошенько поработали в заповеднике.

– Я могу это устроить, – кивнул Вилли. – Поработаем с ребятами из штата, с парковой службой. Думаю, не проблема направить к тебе пару человек.

– Разумеется, – тут же согласилась Лил. – Я не храбрюсь, Вилли. Я просто не хочу прятаться, чтобы потом снова столкнуться с этим через полгода, год. Больше никогда. Я хочу, чтобы все закончилось.

– Утром сюда приедут двое моих людей. Я начну подготовку сегодня вечером. И загляну к тебе завтра.

Лил поймала взгляд, которым обменялись мужчины.

– Я провожу тебя, – сказал Куп.

– Нет, не проводишь. – Лил схватила его за руку. – Если вам двоим есть что сказать друг другу, я тоже имею право это знать. Скрывая от меня информацию, вы не защищаете меня. А только с ума сводите.

– Хо был на Аляске в то время, когда пропала Кэролин Родерик. – Куп взглянул на Лил. – Я разыскал магазин спортивных товаров, владелец которого запомнил его. Он опознал Хо по фотографии, которую я прислал по факсу. Хо запомнился ему тем, что купил арбалет «Страйкер», полный комплект с прицелом, карбоновыми болтами, пращой и патронами для тридцать второго. Он потратил почти две тысячи и заплатил наличными. Он сказал, что хочет сводить свою девушку на охоту.

Лил подумала о Кэролин и вздохнула.

– После Тайлера я расширил круг поиска пропавших, – продолжил Куп. – Спустя четыре месяца в Монтане нашли тело двадцатилетнего парня: останки наполовину уничтожены животным, сохранились плохо. Но вскрытие показало ранение в ногу – в кость, – по заключению медэксперта, от удара болтом. Если у него остался лук…

– Мы можем связать его с исчезновением Родерик и убийством в Монтане, – заключил Вилли. – Скорее всего, так и есть. Ему нужно много наличных.

– Он получил больше трех сотен после сегодняшнего взлома плюс то, что забрал у Тайлера. При его методах не нужно много времени, чтобы запастись наличкой.

– Я добавлю лук и болты в ориентировку. Отличная работа, Куп.

– Если сделать достаточно звонков, может повезти.

Когда они остались одни, Лил подошла к очагу, чтобы пошевелить дрова и заставить пламя разгореться. Она заметила, что Куп принес свою бейсбольную биту, ту самую, которую Сэм сделал ему целую вечность назад. Она стояла, прислоненная к стене.

«Потому что теперь это дом, – подумала она. – По крайней мере, пока мы не покончим с этим, здесь он дома».

Но она не могла думать об этом, пока не могла.

– Арбалет спрятать труднее, чем пистолет. – Она стояла и смотрела, как разгорается пламя. – Скорее всего, лук он возьмет с собой, когда целенаправленно пойдет на охоту. Может быть, ближе к вечеру или перед рассветом.

– Может быть.

– Он не использовал лук, охотясь на пуму. Если бы он у него был, если бы он им воспользовался, это дало бы ему больше времени, чтобы уйти, замести следы. Но он не использовал лук.

– Потому что тогда ты не услышала бы выстрела, – заключил Куп. – Возможно, поэтому он выбрал ружье.

– Чтобы я услышала его и запаниковала из-за кошки. – Она повернулась, прижалась спиной к свету и теплу. – Как много еще ты знаешь, но не сказал мне?

– Это все домыслы.

– Я хочу увидеть документы, те, которые ты убираешь, когда я прихожу.

– В этом нет смысла.

– Смысл есть.

– Черт возьми, Лил, что тебе даст просмотр фотографий Тайлера до и после того, как его вытащили из реки, после того, как на него набросились рыбы? Или чтение акта вскрытия? Какой смысл держать это в голове?

– Тайлер был для тренировки. Я – главное событие, – сказала она, цитируя электронное письмо. – Если ты беспокоишься о моей чувствительности, не стоит. Нет, я никогда не видела фотографий трупов. Но видел ли ты льва, выскочившего из кустов и завалившего антилопу? Не человека, но, поверь мне на слово, это тоже не для слабонервных. Перестань защищать меня, Куп.

– На последнее можешь не рассчитывать, но документы я тебе покажу.

Он открыл кейс и достал бумаги.

– Фотографии тебе не помогут. Судмедэксперты определили время смерти где-то между пятнадцатью и восемнадцатью часами.

Лил села, открыла папку и уставилась на черно-белый снимок с телом Джеймса Тайлера.

– Надеюсь, его жена не видела его таким.

– Они сделали все возможное заранее.

– Перерезано горло. Это личное, не так ли? По крайней мере, так говорят мои обширные знания, полученные из CSI[34] и других источников.

– Убийца хотел подойти ближе, установить контакт, ощутить кровь на руках. Нож, как правило, действует на гораздо более близком расстоянии, чем пуля. Он напал на Тайлера сзади и нанес удар слева направо. На теле были порезы и синяки, полученные посмертно, скорее всего оттого, что он споткнулся и поскользнулся. Колени, руки, локти.

– Ты сказал, что он умер между тремя и шестью. В светлое время суток или чуть позже, в сумерках. Чтобы добраться от тропы, на которой видели Тайлера, до того места на реке, должно пройти несколько часов. Возможно, больше, если мы согласимся, что он вел Тайлера по самой неровной местности, где меньше всего шансов найти помощь или наткнуться на другого туриста. У Тайлера был с собой рюкзак с припасами на день. Если бежишь, спасая свою жизнь, скорее сбросишь вес, не так ли?

– Они не нашли его рюкзак.

– Держу пари, что Итан нашел.

– Согласен.

– И когда он заставляет Тайлера занять нужную позицию, он не стреляет в него. Это неспортивно. Он подходит вплотную, чтобы лично убить его.

Она пролистала список того, что, по словам жены жертвы, было при Тайлере, когда он отправился на вершину.

– Это хорошая добыча, – добавила она. – Победные трофеи. Часы ему не понадобятся. Он знает, как определить время по небу, по ощущению воздуха. Может, он оставит их себе в качестве трофея или заложит позже, в другом штате, когда ему понадобится больше денег.

Она огляделась по сторонам.

– Он брал какие-то вещи у каждой жертвы, не так ли? И эти вещи могут доказать его причастность?

– Похоже на то. Ювелирные украшения, наличные, материалы, предметы одежды. Он падальщик. Но не настолько глуп, чтобы использовать кредитные карты или удостоверения личности жертвы. На кредитных картах жертв не зафиксировано ни одной операции с момента их исчезновения.

– Не хочет оставлять следов. Плюс, возможно, он считает кредитки изобретением белого человека, слабостью. Интересно, были ли у его родителей кредитные карты? Готова поспорить, что нет.
– Это точно. Ты умница, Лил.

– Мы умники, да… – рассеянно сказала она. – Но он покупает арбалет, а не традиционное оружие коренных американцев. Он выбирает то, что ему удобнее. В общем, у него те еще двойные стандарты. Священная земля, но он оскверняет ее, охотясь на безоружного человека. Для спорта. Для тренировки. Если у него действительно есть кровь сиу, он осквернил ее. У него нет чести.

– Сиу считали Черные холмы священным центром мира.

– Осью мира, – подтвердила Лил. – Они считали и до сих пор считают Черные холмы сердцем всего сущего. Паха Сапа[35] – земная ось. Священные церемонии начинались весной. Люди шли за бизонами через холмы, образуя тропу в форме головы бизона. В договоре было обещано шестьдесят миллионов акров холмов. Но потом они нашли золото. Договор ничего не значил, потому что белый человек хотел получить землю и золото этой земли. Золото стоило дороже, чем честь, чем договор, чем обещание уважать то, что было свято.

– Но это до сих пор оспаривается.

– Я смотрю, ты подтянул историю? Да, США забрали землю в 1877 году, нарушив договор Форт-Ларами, а племена тетон-сиу и лакота так и не смирились с этим. Прошло еще сто лет, и Верховный суд постановил, что Черные холмы были захвачены незаконно, и обязал правительство выплатить первоначально обещанную цену плюс проценты. Более ста миллионов, но они отказались от урегулирования. Они хотели вернуть землю.

– С тех пор на нее начислялись проценты, и сейчас сумма составляет более семисот миллионов. Я провел исследование.

– Они не хотят брать деньги. Это вопрос чести. Мой прадед был сиу. Моя прабабушка была белой. Я – результат этого смешения, хотя последующие поколения, конечно, разбавили во мне кровь сиу.

– Но ты понимаешь, что такое честь, понимаешь, что отказываешься от сотен миллионов долларов.

– Деньги – это не земля, а земля была отнята. – Она сузила глаза. – Если ты думаешь, что для Итана это своего рода месть за нарушенный договор, за кражу священной земли, то это не так. Все не так глубоко. Это оправдание, которое может заставить его думать о себе как о воине или бунтаре. Я сомневаюсь, что он знает всю историю. Может быть, отдельные фрагменты, кусочки, которые к тому же искажены и перевраны.

– Нет, он убивает, потому что ему это нравится. Но он выбрал тебя и это место, потому что оно соответствует его представлениям о расплате. Это делает ее более захватывающей, доставляет ему больше удовольствия. Его определение чести искажено, но у него – своя версия того, как все должно быть. Он не подкараулит тебя, когда ты будешь пересекать территорию. Это не игра, это не приносит удовлетворения и не дает ему достичь цели.

– Спасибо, умеешь ты успокоить.

– Если бы я в это не верил, ты бы давно была за тысячу миль отсюда в надежном месте. Пытаюсь быть честным, – добавил он, когда она нахмурилась. – Судя по всему, Итан хочет, чтобы ты поняла его, столкнулась с ним лицом к лицу, а затем вступила с ним в настоящее состязание. Он ждет удобного случая, но уже теряет терпение. Это письмо – своеобразный шаг вперед.

– Вызов.

– В некотором роде, а еще – декларация. Дай мне слово, Лил, что не поддашься ему и не ответишь на вызов.

– Обещаю.

– Без споров? Без «но»?

– Да. Я не люблю охоту, и я знаю, что мне бы не понравилось, если бы на меня охотились. Мне не нужно ничего доказывать ему, и уж тем более себе, выходя один на один с маньяком-убийцей.

Лил вернулась к документам.

– Карты. Здесь есть с чем поработать.

Она убрала все лишнее с журнального столика, чтобы разложить карты.

– Ты проделал большую работу, – сказала она, заметив, что он пометил на карте места преступлений, в которых подозревался Итан Хау. – Пытался вычислить место, где у него может быть логово.

– Самые вероятные секторы уже осмотрены.

– Невозможно охватить каждый квадратный фут, особенно когда ты ищешь человека, который умеет передвигаться и заметать следы. Вот здесь мы нашли Мелинду Барретт. Почти двенадцать лет назад. Тогда не было обнаружено никаких признаков охоты или погони. Были указания на то, что он шел за нею по тропе. Возможно, преследовал. Или, что более вероятно, просто столкнулся с ней. Что подтолкнуло его к убийству?

– Если убийство не было главной целью, он мог хотеть денег или секса. На руках Мелинды осталось несколько синяков, такие бывают, если кто-то сильно схватил человека, а тот пытался вырваться. Он ударил ее спиной о дерево с силой, достаточной для того, чтобы разбить ей голову. У нее открылось сильное кровоточение.

– Кровь. Может быть, много крови. Когда хищник чувствует запах крови, это его подстегивает. – Лил кивнула, мысленно представляя, как все могло происходить. – Она дралась, могла кричать, могла каким-то образом оскорбить его или его мужское достоинство. Он убивает ее ножом – очень личное для него действо, огромная близость с жертвой; это не стрелять на дальнем расстоянии из лука. Видимо, это было его первое убийство; он был очень молод и торопился закончить дело. Он спешил и паниковал. Утащить ее, бросить животным… Возможно, он надеялся, что причиной гибели посчитают нападение диких зверей.

– Следующее его появление – здесь, в твоем заповеднике. – Куп провел пальцем по карте. – Он установил с тобой контакт, пытался играть на общем наследии.

– И встретил Кэролин.

– Она находит Итана привлекательным, интересным, подпитывает его эго. И, вероятно, она подробно рассказывала ему о тебе, о приюте. От нее можно получить сразу так много всего: информацию, секс, внимание к больному самолюбию; поэтому он сближается с ней. Но вскоре очарование проходит и девушка начинает видеть его таким, какой он есть. Он едет за ней на Аляску, чтобы разобраться с ней. Чтобы удовлетворить потребность более сильную, чем секс. А затем он прокладывает путь обратно – к тебе.

– А я в Перу. Он ждет.

– И в это время он наведывается в заповедник. По крайней мере один раз.

– Когда Мэтт был здесь один. Да. Итан отключил камеру в заповеднике. Всего за несколько дней до моего возвращения.

– Потому что он знал, что ты вернешься. Если бы кто-то другой пошел проверить камеру, он бы снова отключил ее. Пока не поймал бы тебя.

– Он предполагал, что я приду одна, – продолжала Лил. – Я люблю ходить в горы и разбивать лагерь одна. Я так и планировала. Он смог бы начать игру, если бы я это сделала, и, возможно, выиграл бы ее. Так что я в долгу перед тобой.

– Он, наверное, думал, что сможет убрать меня с дороги. Устранить меня, забрать тебя. Так что я бы сказал, что мы оба обязаны друг другу за бесчисленные ночи в засадах и возможность спать спокойно. Он проходит в лагерь тут, – продолжал Куп, вернувшись к карте. – Возвращается к камере здесь и как можно быстрее возвращается в лагерь. Затем спешит к главным воротам убежища, чтобы оставить там волка. Плюс еще одно проникновение в убежище, чтобы выпустить тигра.

– И до какой-то точки на тропе Вороньего пика, где он перехватил Тайлера, сюда, в это место у реки, где он его оставил. До фермы Гудвина, которая находится примерно здесь. Это значительная по площади территория. Бо;льшая часть ее находится в Спирфише, так что он здесь как дома. Ну, и я тоже.
Она посмотрела на свою пустую кружку, желая, чтобы она как по волшебству снова наполнилась кофе.

– Много пещер, – добавила Лил. – Ему нужно укрытие, и я ни за что не поверю, что он ставит где-то палатку. Ему нужно логово. Много рыбы и дичи. Лучшая территория для укрытия – здесь. – Лил очертила пальцем круг на карте. – Потребуются недели, чтобы обыскать столько акров, столько пещер и расщелин.

– Если ты рассматриваешь идею пойти наверх в качестве приманки, чтобы выманить его, можешь забыть об этом.

– Я уже отбросила эту идею. Думаю, я смогу его выследить, и, конечно, у меня не меньше шансов, чем у тех, кто его ищет. – Она потерла затылок, где гнездилась боль. – Но я рискую жизнями тех, кто пойдет со мной. Так что нет, я не собираюсь быть приманкой.

– Должен быть способ спрогнозировать, куда он пойдет дальше, по крайней мере – куда планирует выдвинуться, когда закончит. Должна быть какая-то схема, но я ее не вижу.

Она закрыла глаза.

– Должен быть способ подтолкнуть его к выходу, заманить его в ловушку, а не наоборот. Но я этого тоже не вижу.

– Может быть, хватит работы на сегодня?

– И ты готов меня от нее отвлечь.

– Вполне.

– По правде, и мне это пришло в голову. – Она повернулась к нему. – Но в голове слишком много мыслей, Куп. Придется постараться, чтобы отвлечь меня.

– Думаю, я справлюсь. – Она протянула руку, он поднялся, приглашая ее встать следом.

– Что, сразу наверх? Я думала, ты меня сначала немного разогреешь.

– Наверх мы пойдем чуть позже. – Он выключил свет, и комнату теперь озарял только огонь в камине. Затем подошел к ее маленькой стереосистеме и нажал кнопку проигрывателя компакт-дисков. Полилась музыка – низкие ноты, проникновенная мелодия…

– Я не знала, что у меня есть Перси Следж[36].

– У тебя его не было. – Куп взял Лил за руку и поднял на ноги. – Я подумал, что это будет кстати. – Прижав ее к себе, он начал покачиваться в такт музыке. – Мы так давно не танцевали.

– Да уж. – Она закрыла глаза, вслушиваясь в волшебный голос Перси; он рассказывал ей, что делает мужчина, когда любит женщину. – Давно.

– Придется наверстывать. – Он повернул голову, чтобы прикоснуться губами по ее виску. – Как с цветами. Я задолжал тебе несколько лет танцев.

Она прижалась щекой к его щеке.

– Мы не можем их вернуть, Куп.

– Нет, но можем восполнить их. – Он нежно гладил напряженные, тугие мышцы ее спины. – Иногда я просыпался и представлял, что ты рядом со мной, в постели. Иногда это было так реально, что я слышал твое дыхание, чувствовал запах твоих волос. Теперь иногда я просыпаюсь, а ты в постели рядом со мной, и наступает момент паники, когда я слышу твое дыхание, когда чувствую запах твоих волос… и кажется, что мне это привиделось.

Она крепко зажмурила глаза. Чью боль она чувствует: свою или его?

– Я хочу, чтобы ты снова поверила в нас. В меня. В то, что между нами. – Он наклонился, и они сблизились в поцелуе. И он долго-долго не отпускал ее губы, и оба они качались в золотом мерцании огней камина.

– Скажи мне, что ты любишь меня. Только это.

Ее сердце затрепетало.

– Люблю, но…

– Только это, – повторил он и снова взял ее под руку. – Только это. Скажи мне.

– Я люблю тебя.

– Я люблю тебя, Лил. Ты пока не можешь мне поверить, поэтому я раз за разом буду доказывать это, чтобы ты поверила наконец.

Его руки скользили по ее телу. Его рот медленно смаковал ее губы. И сердце, которое трепетало из-за его слов, в эти мгновения билось для него. Только для него.

Соблазн. Этот мягкий поцелуй, эти сильные, уверенные руки. Легчайшие касания в золотом свете и бархатных тенях. Тихие слова, прошептанные на ее коже.

Капитуляция. Ее тело податливо прижалось к его телу. Ее губы поддались нежному, терпеливому натиску. Долгий, томный вздох наслаждения.

Они опустились на пол, стоя на коленях, тесно прижавшись друг к другу.

В такт музыке.

Он стянул с нее рубашку, поднес ее руки к своим губам, поцеловал ее ладони. Вся его суть, он весь, целиком – принадлежит ей. Как убедить ее в этом?

Затем он положил ее ладонь на свое сердце и заглянул ей в глаза:

– Оно твое. Как только будешь готова принять мое сердце – я буду весь твой.

Он стиснул ее в объятиях, и на этот раз его ласки уже не были нежными и терпеливыми. Это была жажда обладания любимой женщиной.

В ней забурлило жгучее желание, подстегиваемое стуком сердца, которое в диком ритме пульсировало в ее ладонях. Он расстегнул ее джинсы и быстро и резко понес к самым вершинам наслаждения – так быстро, что она вскрикнула.

Когда она обмякла и без сил распласталась на полу, он накрыл ее своим телом. И овладел ею снова.

Его руки и рот обнажили ее целиком. Такой она предстала перед ним: слабая, застигнутая врасплох, влажная и раскрытая навстречу желанию… Когда он вошел в нее, ее стон был похож на крик. Их пальцы сплелись в тугой замок; он схватил ее руки и крепко сжал.

– Посмотри на меня. Посмотри на меня. Лил.

Она открыла глаза, увидела его лицо в красных и золотых лучах камина. Его выражение было таким же яростным и неистовым, как биение его сердца. Он погружался в нее, пока ее зрение не затуманилось, пока удары плоти о плоть не превратились в музыку.

Пока она не отдала ему все.

Она не возражала, когда он нес ее наверх. Она не протестовала, когда он лег рядом с ней и притянул ее к себе, крепко обхватив руками.

Когда он снова поцеловал ее, это было похоже на первый поцелуй в танце. Мягкий, сладкий, соблазнительный.

Она закрыла глаза и позволила себе погрузиться в сон.

* * *

Утром Лил застала Купера выходящим из ванной, с его волос еще капала вода.

– Я думал, ты поспишь подольше, – сказал он.

– Не могу. Слишком много дел.

– Да, и у меня тоже. Через полчаса здесь уже будет кто-то из твоих, верно?

– Примерно. Это при условии, что они помнят, как обходиться с новыми воротами.

Он подошел к ней и провел большим пальцем по ее щеке.

– Дождусь их приезда.

– Думаю, за полчаса ничего не случится.

– Я подожду.

– Потому что ты беспокоишься обо мне или потому что надеешься, что я использую это время, чтобы приготовить тебе завтрак?

– И то и другое. – Он очертил пальцем линию ее подбородка. – Я купил вчера бекон и яйца.

– Холестерин тебя не смущает?

– Нет, когда речь идет о славной порции яичницы с беконом.

– Хорошо. Я сделаю пару тостов.

– А я вечером поджарю пару стейков на гриле. Компромисс.

– О да, даешь яйца, бекон, красное мясо! К черту артерии!

Он поймал ее за бедра и приподнял для крепкого утреннего поцелуя:

– И это говорит дочь фермера, выращивающего говядину!

Она спустилась вниз, думая, что это… так естественно: все эти мелочи. Эти разговоры о завтраке, ужине, о планах на день… Это казалось нормальным… почти. Но сейчас в ее жизни ничто не было нормальным. Нигде нельзя было укрыться настолько, чтобы чувствовать себя в безопасности.
Даже эта разбросанная одежда на полу гостиной не возвращала чувства защищенности.

Она рывком подобрала одежду с пола, а затем отнесла ее в стирку.

Зашипел кофе в турке. Лил разогрела сковороду. Пока бекон поджаривался, она открыла заднюю дверь и вышла на крыльцо, чтобы подышать утренним воздухом.

Рассвет разгорался на востоке, и холмы вырисовывались мягкими силуэтами на фоне первых лучей. Высоко в небесах последние звезды гасли как свечи.

Она почувствовала запах дождя. Да, она мыслила совсем как дочь фермера; даже сейчас. После дождя расцветет больше полевых цветов, распустится больше листьев; можно будет подумать о закупке растений для заповедника.

Несмотря ни на что, счастье есть, и оно в мелочах. Ради этого стоит жить.

Она смотрела на восход солнца и думала: как долго Итан Хау будет ждать? Как долго он будет смотреть откуда-то сверху, выслеживать ее и мечтать о ее смерти?

Она вернулась в дом и закрыла дверь. Добавить к бекону яйца – и завтрак готов.

Счастье – в мелочах.
НОРА РОБЕРТС