Весенние надежды мертвых лип

Мы будем новогодними,
Мы будем снова годными,
Мы манекены счастья,
Мы вырваны из пасти,
Мы птички Тари хлеб,
Кто счастлив, тот и слеп.

Вот я, как Маша в коробе,
В своём огромном городе:
И высоко сижу,
И далеко гляжу.
И много-много вижу,
И многих ненавижу.

А тех, кого люблю,
Продам, но по рублю,
По ломаному грошику,
Сую, как взятку, Боженьке:
За пазуху прими —
Останемся людьми.

Да много ли, да мало ли,
Поднялось ли, упало ли
Украденное Ра,
Беру бобру бобра,
И утку для утят,
И кошку для котят,

А с овцами футболку —
В знак преданности волку.
Спрошу его про уши,
Глаза, клыки и души;
Веду себя, как паинька,
Бездарен дарен заинька,

Как не было, так нет.
Ни Гендальфа, ни Поттера,
Ни Лондона, ни Мордора,
Москва, тебе привет!
Какая тут акустика!
С орехового кустика
Прядает яркий свет.

Бузинная-то палочка
Порхнет по небу галочкой
И выплывут киты.
Огромными краюхами
Всплывают кверху брюхами,
Всплывешь туда и ты.

И ты забудешь родину,
И тех, кому угоден был,
Бесплотен, легок, наг.
Прощай, земля! Скиталица,
Летит душа, теряется
Под красный лай собак.

Иллюстрация Артура Рэкхема к повести Джеймса Мэтью Барри "Питер Пэн в Садах Кенсингтона"