Боже, храни сыновей!

Лучи восходящего солнца в оконце,
Полосками трассеров пыль обнажая,
К нам новое утро с Востока несётся,
Усталой душе что-то вновь обещая.

Мой самолёт уже заходит на посадку,
Земля знакомые черты приобретает,
Шасси коснулись полосы, всё гладко,
Аплодисменты, трап уж подъезжает.

Я восхищённо созерцаю новый день,
Вот, чей-то дом уютный, в нём отец,
Чему-то учит сыновей своих, не лень,
Ему возиться с ними, он им образец.

А здесь что? Это свадебный дворец,
Готов отправить молодых он в путь,
Торжественно скрепив союз сердец,
Чтобы ничем с пути их не столкнуть.

Повсюду жизнь кипит, свои заботы,
У каждого есть план на новый день,
Один спешит домой, идёт с работы,
Театр тысячи похожих добрых сцен.

А западнее ситуация совсем другая,
Там бесконечно разрывают тишину,
Снаряды, мины, в сотый раз бросая,
Людей в огонь, в проклятую войну.

Повсюду смерти лики, мёртвые тела,
Обезображенные, их уже не опознать,
И без вести пропавшими их призналА,
Сухая похоронка, жутко-синяя печать.

По две недели под обстрелом, без еды,
Натянут жгут, чтоб не хлестала кровь,
Мечты простые, сна чуток, чуток воды,
И бесконтрольно уже дёргается бровь.

Только вчера сдружился с землячком,
Беседа о гражданке так с ним задалась,
Смеялись до утра и артиллерии огнём,
Душа его безмолвно в небо вознеслась.

Он молод был и даже бриться не умел,
Так до последнего и думал, что война,
Игра. Играл в неё, но тоже жить хотел,
Был легкомыслен, в чём ещё его вина?

И у него была мечта, чтоб во дворце,
Вести девчонку под венец и сыновей,
Учить, играя, сидя с ними на крыльце,
И весело отпраздновать свой юбилей.

Четвёртый год мы платим за свободу,
Ту цену, для которой не бывает цен,
И души звёздами летят по небосводу,
Они увидели последнюю из перемен.