Кровь на губах

Кровь на губах.

За маской скрыли вы клыки,
А за улыбкой свои когти,
Немного вежливости взяли,
И как туман ее пустили,
Потом, увидев лужи крови,
Вы их любовью все прикрыли,
Но ваши руки то в крови,
И чем отмыть ее хотите ?
Ее и спиртом не свести,
Она впиталась в ваши локти,
Кровища хлещет с ваших губ...

Мечты.

Мечты, фантазии, игриво,
Меня к тебе поволокли,
Я представлял себе в виденьях,
Твои прекрасные черты,
Какие губки и фигура,
Ты словно ягодка в раю,
А губки, словно наливные,
Как персики твои черты,
Какие брови и овал,
А эта дивная походка,
Тебя я целовал бы утром,
И поцелуем пробуждал,
Мечты, мечты как это дивно,
Фантазии ведут в туман...

Коварная любовь.

Любовь твоя ненастоящая,
Так вдруг ударила по сердцу,
Подделка бьет всегда так резко,
А я не понял и влюбился,
Заворожила нежным цветом,
И дымкой розовой подернув,
Меня ты сделала влюбленным,
Влюбленным по уши в тебя,
Потом я протрезвел конечно,
Включил я рок, поехал в Сочи,
И там лечению предался,
Коварную любовь боря,
Я с ней боролся очень долго,
И горы, море, и любовь,
Не та любовь ненастоящая,
А та что вечером на раз,
Вернулся в Питер победившим,
Преодолевшим тот обман,
И я как будто заново родился,
Такие братцы чудеса !

Автобиография.

Родившись в центре Ленинграда,
Я заорал и закричал,
Видать предчувствовал я что то,
Когда рождался навсегда,
Сначала был я октябренком,
Потом я жил в другой стране,
Ведь развалила перестройка,
И Ленинград и СССР,
Бандиты были в моде в 90-ых,
Машины, телки высший класс,
Их все боялись, уважали,
И все мечтали ими стать,
Я помню был ларек там в центре,
И отказались заплатить,
За крышу и за безопасность,
Так вот ларек тот вдруг сожгли,
Туда закинули гранату,
Настал ларьку тому капздец,
Такая жизнь была ребята,
Так бизнес делали в РФ,
А жили в жесткой коммуналке,
Сосед бухал как не в себя,
Гонялся за женой он по квартире,
И топором метнул по пьяне раз,
Там на стене у телефона,
Остался след от топора,
Соседка увернулась от удара,
Она осталась вся жива,
Потом мы разменяли ту квартиру,
Уехали, перекрестясь…
И вьехали мы в трешку тоже в центре,
Зажили мы тогда как у Христа,
В компании я тусовался очень бодрой,
Мы собирались во дворах,
Чуть что, и прилетело в морду,
Вопросы все решали только так,
Был там у нас в тусовке один парень,
Он бил ногой как будто бил мечом,
Кик-боксинг это вам не шутка,
Я видел это, жесть это была,
Курили травку каждый день мы,
Как растаманы были мы,
Отличное то было время,
Мы были очень молоды,
Потом настало время посуровей,
Я вырос и поперся в бар,
Работал барменом тогда я в клубе,
И тусовался тоже я,
Мы танцевали до рассвета,
Ботинки убивая в хлам,
И это тоже было круто,
Завидовал нам Амстердам,
Потом я стал еще постарше,
И перестал совсем бухать,
Ну и десяток лет как трезвый,
Ходил и радовался в хлам,
Я был полнейшим оптимистом,
Я не курил не пил вино,
И зарабатывал я бабки,
Одно бабло я видел там,
А подкопившись барабулькой,
Я бизнесменом стал так вдруг,
И бизнес замутил конкретный,
Подняв лаве под миллион,
Потом бабло я потерял,
Ввязавшись в авантюру резко,
И стал опять я работягой,
Таких как я за миллион,
Не пил я не курил и вдруг,
Как забухал что дым пошел,
И инь и янь теперь в баллансе,
Меж трезвостью и алкотой,
Скажу я вам сейчас серьезно,
Баланс держите вы всегда,
И пить до синьки это плохо,
И не бухать совсем нельзя,
Так вот, когда меня совсем прижало,
И я решил что за грехи,
Пошел к священнику тогда я,
И насавленья получил,
А так как я максималист,
Предался полностью аскезе,
Спал на полу я на доске,
Постился трое суток к ряду,
И похудев на 20 киллограм,
Я улетел совсем на небо,
И видел там и ангелов и духов,
И в дверь закрытую входил,
И вдруг, поняв, что это крайность,
Я начал возвращаться в жизнь,
Как только я не заземлялся,
И закурил, и запил, и в бордель,
Потом я начал заниматься спортом,
Я ездил в лес дремучий, будто в зал,
И отжимался я от моха,
И дерево я обнимал,
Когда же подтянуться захотелось,
Нашел в лесу том ветку поровней,
И обхватив ее руками, я упражненье завершил,
И разрабатывал свое искусство и называл его ИЗИН,
И это вам не спорт, это искусство,
Пишу я и рисую каждый день,
Махал в лесу я и руками и ногами,
Оттачивая это все,
Тот лес теперь мое родное место,
Тот лес теперь второй мой дом.
Однажды я на дерево залез,
И там сидел закрыв глаза,
И ворон каркал там из леса,
И волк голодный пробегал.
Любовь.

Любовью вашей-сыт я по горло !
Нельзя любить весь мир подрят !
Любовь коварная иголка.
Уколет в сердце - и привет !
И будешь маяться, метаться.
Страдать и думать о любви.
А девушка, не недотрога.
Уйдет с другим, помашет вслед.
Но я узнал, нет лучше средства,
Чем выбить клин клином !
Пойду в стриптиз, и там девченки,
За вечер возвратят мне жизнь !

Кредиты.

Кредиты раньше не любил я,
 Потом пошел, полтиник взял.
Прожег его на Рубинштейна,
Я больше месяца гулял.
Пошел в стриптиз уже в конце,
И просадил еще двадцадку.
Такие девочки пошли,
возьмут за грудь, ну и не только.
А выйдя из стриптиза утром,
Я понял, что сейчас помру.
Курнув немножечко вдогонку,
Пошел домой, и там упал.
Валялся дома 2 недели,
Потом пришел в себя и стал,
Опять я заниматься спортом,
Уж лучше спорт, чем так бухать.
Кредиты раньше не любил я,
Теперь и вовсе не люблю.

Работа.

Встав рано утром, на рассвете,
Позавтракав и посмотрев тв,
Отправился я греть машину,
Мороз и жопа не в тепле.
Прогрев машину и попев,
Я сочинил этот стишок,
Мороз морозом, ну а мне,
Работать надо и терпеть,
Дождусь я лета и тогда,
Поеду вновь на шашлыки,
У буду летом кайфовать,
Купаться ну и пить вино,
Мороз мороз, ты не жести,
Не надо сильно холодать,
А то придется нам поддать.
А может в сауне погреть,
Свое замерзшее чело ?
Но надо выходные ждать,
Тогда и можно отдохнуть !

Ода опелю.

Черный авто цвета металлик,
Словно дикий зверь,
Пожирающий километры дороги,
Держится за асфальт колесами,
Словно хищными лапами с когтями.
Он пожирал километры дороги от Питера до Абхазии,
Он несся по серпантину ночью,
Он летел в непогоду по трассе,
Из Москвы в Питер,
Это черная пантера,
Руль которой в моих руках,
Я жму на газ,
Зверь ревет, и мчится вперед,
Он шел по Каду 220 км в час,
И не вздрогнул,
Только дрожь и звон пронзали,
Его металлическое тело,
Цвета черный металлик.

Стихи.

Пишу стихи я жестко, как на отмашь,
Читаю-словно молотом по шине.
Удар, и затрещали все суставы...
Потрескивают иногда все мои кости,
От перегрузов, что несут мои слова.
Не бойся, кости крепкие, видали,
И не такие мы с тобою перегрузы.
И в космосе мы были и в аду,
От ужаса кричали все суставы,
Но фанатизм и вера в небеса,
Нас вытащили словно бронепоезд....

Возвращение.

Мое бесчувственное тело,
Лежало в поезде внизу,
А я был сверху и смотрел,
Как поезд едет вдаль.
Моя душа через макушку
Отправилась в духовный мир...
Был демон там, и там был ангел,
Я ангела увидел лик,
И он сказал: пойдем !
Очнувшись в поезде в Москве,
Я полежал еще на полке,
Потом пошел курить,
И матерился очень долго...
Меня вернули в мое тело,
Я был уже почти в могиле.
Теперь я понял, почему !
Но я не помню ничего,
Что было после, ну и до.
Был Питер, и я умер там,
И вот я снова жив !
И я живу, курю и пью,
Здоров, как бык и свеж !

Молния.

Я часто был на грани смерти,
И выживал тогда едва.
Привык уже, совсем как норма,
Опасность, молния, гроза.
Однажды ночевал в машине,
На Ваське я застрял тогда.
Проснулся ночью, взрыв у носа,
Автомобиля, вот дела !
Граната ! Думаю со сна.
Ищу осколки я на теле.
Жив ! Руки, ноги, голова.
Все осмотрел, и все на месте !
Проснулся утром, вот дела !
Машина впереди меня, на ней то дерево лежит.
Пока я спал, и видел сны, гроза была.
И молния ведь тоже не спала.
Ударила она в меня, но промахнулась,
И в дерево неподалёку угодила.

Родина.

Россия мать моя родная,
Здесь я родился, здесь помру,
Здесь умирал я и здесь ожил,
Здесь я куражил, зажигал.
Здесь я работал и любил,
Бабло косил и прожигал,
Какие девочки у нас !
Красивей нет на всей земле !
Россия родина моя ! И нет ее роднее !
Одна Россия у меня, и нет другой такой !

Черная пуля.

Еду по каду в черной машине,
Жму 220, давлю на педаль,
Машина как пуля несется по трассе
Черная пуля летит по шоссе
Лечу я в машине не ведая страха
Я молод и дерзок, и мчусь я вперед.
Вперед и вперед, не ведая страха,
Буквально взлетая несусь к небесам.

Депресняк.

Депрессия подкралась незаметно,
Внезапно налетев из-за угла,
Она тогда еще не знала,
С наскока нас не взять ей никогда,
Купил я в магазине скотча,
И Цоя я включил на всю,
И выгнал я депрессию ту с треском,
Ей нечего слоняться у меня,
Теперь, проснувшись утром на рассвете,
Не вспоминаю я ее,
А вспоминаю Витю и бутылку виски,
Что засадил тогда я из горла.
Любовь любовью, это хорошо,
Но шла б она окольными путями.
А лучше поживу я для себя,
Пока живу, я лучше покайфую.

Эротика.

Мое натренированное тело,
Так жаждало плотской любви твоей,
Ласкал бы я тебя так смело,
Что б застонала громко ты,
Сначала ты была бы сверху,
Затем зашел я сбоку бы,
Кричала бы тогда в экстазе,
И руку бы сжимала мне.
А после, сигарету закурив,
Я бы рассказывал стихи.

Отпуск.

Хочу я в отпуск полететь,
Поехать в дальнюю страну,
Что бы тепло и пальмы были,
И отдохнуть душой и телом.
Хочу на пляж, что б море было,
Что б загорали дамы там,
Стройны, красивы, загорелы,
Их формы радовали глаз.
Хочу я отдохнуть по кайфу,
Курить сигары там в кафе,
Ну и ходить с довольным видом,
По пляжу или вдоль залива,
Хочу на Кипр полететь !
Вернуться загорелым и счастливым,
Хочу я в отпуск полететь !

Оскал.

Смотрю в зеркало, на себя,
И вижу оскал волчий вместо лица,
Лицо хмурое, недоброе,
Если что не так, в голову выстрелю,
Не пожалею, не помилую,
Достану ствол, и чеку выдерну,
Давно планка моя рухнула,
Давно за курок палец дергает,
В 90-е проще было все,
Толкнули плечом, рука выстрелила,
Нога выстрелила, голова треснула,
Оскал волчий с того времени,
И ствол черный тоже из детства у меня,
Ствол черный дымиться после выстрела,
В детстве помню, лазили на крышу мы,
На ту крышу, с которой снайпер выстрелил,
Снайпер выстрелил на Невском,
Бандит упал, ствол черный снайпера,
Дымился после выстрела.

Мрачные люди.

Люди мрачные, неулыбчатые,
Как с северов, оскалы волчьи,
А еще культурная столица, бля,
А еще северная столица, бля,
Я и сам с мордой волчьей,
Мрачный и неулыбчатый,
Видимо жизнь такая, волчья.

Враги.

Я не узнаю никогда своих врагов,
Я не узнаю никогда своих друзей,
Ведь все лукавят ну и врут,
Как ты поймешь, кто из них кто ?
Одни целуются взасос, а сами яд тебе нальют,
Другой вдруг оплеуху даст, сам и не зная, почему,
А буду я хитер и быстр, на оплеуху буду бить,
Своим ножом я под ребро,
Ну а на добрые слова, я буду отвечать добром,
Не буду я гадать зачем, не буду гущю выливать,
Не буду я гадать,
Я не узнаю почему, и даже и зачем,
А просто буду жить и петь,
Все люди, всем нам тяжело.