Даждь ми зрети

Ослеплённая боль раскрывает себя понемногу.
Говоришь: 'возлюбите друг друга, как Я возлюбил'.
Это значит, что будет распятье и будет дорога,
По которой как Ты на возвышенность шаркать без сил.

Я любить не умею. Смотрю как смешны облака,
И ловлю их глазами, желая в карманы запрятать.
'Божье Богову' слышно... А я продолжаю ласкать
Только тварей земных, что лишь кажутся будто бы рядом.

И отнимешь Ты их...или, может быть, сами ушли.
'Через немощи сила', хлебнув тошноту, вспоминаю.
Есть реальность иная, что явственно шепчет вдали
И в смертельном падении чудом опять поднимает.

Эти слёзы зачем? Разве плачут коты и дрозды?
Эти звёзды к чему, коль достаточно солнца с луною?
Драгоценность во всём и не наша она, как и ты,
Что вселенною был, но не смог отучить от запоя.

Так войди же в меня, христианский немыслимый Бог...
Я такой лишь любовью сумею до смерти напиться,
Что бросает себя как последнюю тварь на порог,
И оставит их всех, чтоб один мог домой возвратиться.

Искушённая боль не замедлит убить изнутри...
Что ты можешь один, распластавшись в блевотном угаре?
Если ты ещё жив, не юродствуя благодари.
Так не вышло, так было дано.
Ты почувствуешь, парень.