Прогулка

               
Рассматривая оспины асфальта,
Я сделал неожиданное сальто
     И ринулся что было сил
     В сражение в ущелье Фермопил –
Начавшееся рифмой «Эфиальта».

Вся наша жизнь течёт среди могил.
Но сей рефрен нисколько не уныл,
     Всего лишь подтверждая постоянство
     Земного вековечного пространства:
Кого-то – кто? – везде когда-нибудь убил.

В связавший нас век либертарианства
Мы все обречены на самозванство.
     Себе измыслив образ и подобье,
     На горний мир взираем исподлобья,
Разнообразя дОльнее убранство.
                ________________

Меж тем дорога привела к шоссе
И, перейдя его, продолжила эссе
     О том о сём, что не было и было.
     (На поводке вели её) – кобыла
Процокала по левой полосе.
                ________________

Всё кончится, уйду, услышишь
Всё то, что слышится и пишешь.
     Aged мясо, сыр, вино, стихи.
     Вне календарной шелухи
Живёшь, ешь, пьёшь и слушаешь, и дышишь.
    
Я верю: ты это услышишь.
                ________________

Худые деревца, затворники, – не грех,
Шагая вдоль, шеренгу этих вех
     Читать, как ненаписанную повесть,
     Невнятицу, и словно бы готовясь,
Коли засохнут, позабыть их всех.

Чуть дальше, метров триста, и – олени
За проволочной сеткою, их тени
     Удваивают общее число.
     Однако впрямь их стадо возросло.
И вскорости – определят мишени.

Ещё пройти, вдали видна чалма
Неужто мусульманина? – Холма,
     Преобразившего свою природу
     В угоду множащемуся народу.
И наступают выборы*, кебаб и шаурма…

Здесь, собственно, загвоздка.
Сужу я слишком хлёстко.
     Пока что этих мест,
     Gott sei Dank, нет, и Крест
Видать на лбу Холма с любого перекрёстка.
                ________________

Там где-то, там, за сотни, тыщи вёрст
Рать наступает яростно на хвост
     Недосягаемого диплодока –
     При этом ежечасно, издалёка,
МоИ извилины взрезая до борозд.
                ________________

Поля Шварцвальда убраны навозом,
Что, как известно, пахнет рифмой «розам».
     Почти всю зиму тянет здесь весной.
     Здесь воздух вольный, взбалмошный, лесной.
Здесь манит всё предаться мирным позам.

Здесь по пути всегда скамейка есть,
Чтоб миновать её, и чтобы сесть.
     И сколько раз, куда б ни отправлялся,
     Я всё на то же место возвращался,
И путешествий этих было бы не счесть.

Так что же? Повторяется всё снова? –
И всякий раз для нас как будто ново,
     Под старой, ненасытною луной.
     Земля не может сделаться иной.
Бессмысленно хотеть чего-либо иного.
                ________________

С тех пор, как я решил отдать концы
И стал взахлёб писать свои столбцы,
     За столько лет как изменились все мы!
     Весь мир оглох от слов, и немцы – немы.
И не «бобок...» из-под земли – «берцы, берцы!»
                ________________

Мир осенён заоблачным светилом.
Он стал для нас тем бестревожным тылом,
     Где вечер благостно сменяет день
     И с фонарями в лад ночная тень
Дома покоит в воздухе остылом.

Убийца-ночь, развей дневную мгу!
Случайную людскую мелюзгу
     Угомони в извилистых проулках.
     Зарницы о моих дневных прогулках
Улягутся в тиши в моём мозгу.

Февраль 2025
______________
* Строка с цитатой из «Мексиканского дивертисмента» И. Бродского возникла за пару дней до намеченных на 23 февраля 2025 г. выборов в германский Бундестаг.