В городе N где бушуют метели

В городе N где бушуют метели
Жил как забытый временем клад.
Юный художник, его акварели
Все заполняли, один только сад.
Полон цветов и весной наслаждаясь.
Яркими красками, парень мечтал.
Часто молился, душою спасаясь.
И на судьбу почти не роптал.
Время текло, а картины пылились.
Критик был строг, словно егерь в лесу.
Гонит тоска, вдохновенья забылись
Кто то углем начертил полосу.
Старец – отец говорил – успокойся
Ты же творишь для себя самого.
Лучше на службу скорее устройся
Канет тоска, не ищи ничего.
Только любовь к белоснежным полотнам
В юноше все возрастала и вдруг.
Радость в душе засияла свободна
Сразу исчезли хандра и недуг.
Добрые люди купили картину
Пусть и не дорого, но в этот миг.
Он представлял дорогую витрину
И детский, искренний, радостный крик.
Мама, какие цветочки красивые
Словно бы в сказке, как хороши.
А эти люди, такие счастливые
Может быть купим? Ведь стоит гроши.
Как же художнику важно внимание
Хрупок творец, благородна душа.
Он отдает себя и сознание
А над ним критики суд свой вершат.
Будем добрее, все люди обычные
Те же проблемы и те же долги.
Вы же все ставите рамки приличные
Кормите дочек, вершите торги.
Есть среди вас дорогие и милые
Добрые светочи в мире цветут.
Так почему же так часто, унылые
Гении по миру тихо бредут?
Вас восхищают цветы озаренные
Строчка удачная, верный мазок.
Мы же пред вами как дети, покорные
Силимся выучить главный урок.
Малая весточка, слово приятное
Так дороги, для чуткой души.
Словно для рта, печение мятное
Ты молодец, продолжай и пиши.
Года все шли, чередою таинственной
Парень верстал сердце на холсте.
Грезил о милой, родной и единственной
Не ограничивал мысли в посте.
Быстро редели друзья и приятели
Но звезды манят своей красотой.
Мы это глина, а годы ваятели
Жил он своей, неземною мечтой.
Отчий дворец в царстве вечном и праведном.
Пусть в этом мире злоба и мгла.
Что же так манит в пустом и оставленном
В стоге опять затаилась игла.
Годы разгульные тяжкой занозою
Шли, причиняя похмельный синдром.
Он так мечтал стать прекрасною розою
Но незаметно, оставил дурдом.
Страшные образы, надо ли высказать?
Каждый знаком, кто попробовал их.
Все это личность, твердую выковать
Силилось, но только ветер затих.
Стал наш художник душою поломанной
Пресс сильно давит и общество ждет.
Страшно от вечного, шумного гомона
Раненной птицы не долог полёт.
Есть только вера, а прочее призраком
Вдаль улетает как дым сигарет.
Стала икона вечным союзником
Лики чудесные стали как свет.
Горы высокие, не покоренные
Внутренним взором манят с собой.
Все мы любовью Его опаленные
Вместе сражаемся с дикой судьбой.
Розы печальные, сыплются бедные
На пол гранитный, но жив он пока.
От прошлых дней мы седые и бледные
Только лишь мамы греет рука.
Все описать не получится заново
Много пустого, но понял я суть.
Пусть же молитва станет титановой
И наполняется радостью грудь.
Вновь я стою в церковной погосте
Здесь мои предки покой обрели.
Что же я вижу, внезапно вы спросите
Видимо, эти цветы отцвели.
Видимо вечность призвала их наскоро
Мне же коптить эти своды небес.
Все, посидели идти уже нам пора
Только шумит всеми ветками лес.
Кадры, история, смоет все каплями
Вешнее чудо не можем забыть.
Может когда то мы были цаплями
Но как они разучились любить.
Может мы горы, поля и прогалины
Духи земли, героический сонм.
Нас не сломили ни немцы, ни Сталины
Все протекло как один длинный сон.
Церкви горят, словно солнца могучие
Люди идут, расширяется круг.
Голос свинца, да растенья пахучие
Мы в одном храме и каждый мой друг.
Каждый хранит в своем сердце сокровище
Каждый вселенная целая есть.
Я не поверю, что все тут чудовища
И не для всех неотъемлема месть.
Новое время, а истины старые
Гладит касатка большой океан.
Помню у озера звуки гитарные
И как читал свой первый коан.
Мысли – цветки, пусть распустятся милые
И ароматом пленя и пьяня.
Сгинут в огне все тени постылые
И станет тихо в душе у меня.